Андрей Шункевич - В поисках крыльев Страница 2

Между тем события понеслись вскачь, как закусившая удила кобыла. Во-первых в ворота усадьбы въехала тройка мужчин. Во-вторых, все трое в форме гвардии, были неплохо одеты и ОЧЕНЬ хорошо вооружены. Даже на мой не самый искушенный взгляд, да, оценка и оружия и одежды, всех видов и типов, также входит в программу нашего благородного… ну пусть воспитания. Как бы на всякий случай, да. А случаи, как оказалось, бывают всякие, например вот как этот. М… минимум кадеты, а то и офицеры. Я почти влюбилась.

Один прекрасней другого, на взгляд любой воспитанницы усадьбы, да и уж чего там умалчивать и на мой неискушенный взгляд тоже — они выгодно отличались от всех тех мужиков, что по разной надобности периодически навещали наш не скромный цветник. Все трое, будучи молоды, явно едва разменявшие второй десяток, как влитые сидели на Жеребцах. Именно так и ни как иначе. Лошадьми их Коней мог назвать лишь очень недалекий человек или маленький ребенок. Вороной масти, жаркие и ох какие дерзкие, они явно под стать своим всадникам считали себя минимум хозяевами жизни. Милашки. Я точно влюбилась, жаль безответно…

Это я про коней уже, если кто не понял. Три под седлами и один в поводу. Либо запасной, либо для кого то, кто отправится с ними. Вообще все лошади — моя маленькая слабость. Вернее моя единственная маленькая слабость. Я всегда готова была возиться с ними не покладая рук. И вожусь, да. Причем с молчаливого согласия дамы Марты, давно махнувшей на этот мой заскок рукой. Так как на фоне остальных моих чудачеств он откровенно мал и безобиден. Жаль, что только своих лошадей в усадьбе было всего три и те — кобылы не первой свежести. Дамы глубоко бальзаковского возраста, если кто не понял прозрачных намеков. Но даже они вызывали у меня детский восторг и постоянное желание быть с ними. Потому и стала крыша конюшни моим главным… местом в этой жизни, наверное.

Да, так вот именно лошади были моей маленькой слабостью. Не потому что я такая неприступная и совершенная, просто остальные мои слабости маленькими не назовешь. Собственно все мои со… усадебницы…? называют их не слабостями, а дуростями и странностями. Ну да не будем о вечном…

Осадив своих четверокопытных очаровашек, добры молодцы лихо спрыгнули с сёдел и начали красоваться перед стайками выбегающих на шум и гам дев. Оные завидев настолько молодые экземпляры мужеского полу, да еще в количестве отличном от одного готовы были валиться перед ними штабелями. Выбежавшие леди Марта и леди Элизабет похоже так же этой участи не избежали, и забыв о своих далеко не юных зимах, они были готовы пополнить ряды плавно оседающих дев, млеющих от одного присутствия этих красавцев. Я о мущинках уже, если кто не понял, между нами девочками говоря. В общем, сей барде… ээ… бардак, простите уж мое непорочное девичье воспитание, длился бы и длился, но один из приехавших, явно старший и явно понимающий куда все может скатиться в итоге, легко цыкнул на девиц, грозно рявкнул на товарищей и бодрым шагом прошествовав к старшим дамам в почтительном полупоклоне поинтересовался их именами и вручил леди Марте свиток. Судя по яркой белой вспышке в момент передачи — именной свиток, минимум столичной канцелярии.

Мама дорогая, что ж тут делается? Будучи достаточно сообразительной для зим своих, я решила что леди Марту в столицу вызывают, возможно ко двору даже, все таки именной свиток это минимум знание души именуемого, а в нашем случае именуемой и порядка 15 золотых за процедуру собственно запечатки, что составляет годовой бюджет поместья дев благородных и непорочных. И явно не была готова к тому, что леди Марта вдруг застыв, отрицательно покачала головой, решительно сунула свиток обратно в руки подавшего и властным жестом показала растерявшемуся подателю сего послания на ворота. Затем она чинно развернулась и степенно пошла в корпус усадьбы, прикрикнув на девиц, которые мигом угомонившись, в растерянности, потянулись за нею следом, вовнутрь здания. А леди Элизабет, словно став выше ростом, встала ровно между дверью и посланником и замерла, скрестив на груди руки. И далеко не миром повеяло от этой сухонькой и…. слабой?.. фигуры.

Сия ошеломительная картина настолько ошарашила разомлевшую меня, что я начала медленно выпадать со своего насеста прямо на красную, нагретую весенним солнцем черепицу. Запоздалая попытка рукохватства оказалась неудачной и я с воплями и грохотом покатилась по накату крыши вниз, прямо к коновязи. К счастью падение мое закончилось достаточно быстро и в охапке сена сложенного под крышей, однако, к несчастью моему выступающего из-под крыши оного сена для мягкой посадки было маловато и дух из меня выбило если и не полностью, то более чем наполовину — это уж точно. Как в тумане я увидела склонившиеся надо мной три…э… четыре, пять, шесть, точно шесть морд.

Так, проведем ревизию тела. Руки, ноги есть и даже слушаются, правда, отчасти. Голова наличествует, а вот на счет слушается это для неё сейчас явно лишнее, скорее пока наоборот. Спина болит, но умеренно, а вот пониже оной чувствуется… вернее ничего там не чувствуется. А должно бы чувствоваться, ибо кувыркаясь и м… громко выражаясь неподобающим приличной деве словом, я сильней всего приложилась о землю именно, пардон задницей. И похоже оная, крайне ценимая мной и получающая всегда первой за все мои выкрутасы, сейчас решала, покинуть ли меня навсегда или сначала передать своей шебутной хозяйке всю глубину произошедшего и весь букет ощущений от полета и приземления. Так о чем это я? Ах да, о птичках, верней о мордах, верней об их обладателях.

Так и что мы имеем? Две морды человеческих, ошарашенных, мужских. В наличии. четыре морды лошадиных, не менее ошарашенных, конских. В присутствии. Две первых медленно и опаской отодвинулись от охающей и страдающей, несчастной меня, сейчас напоминающей… ну видимо чучело. Такое средней степени потрепанности. Повезло типа. Блин. Явно помощи от них сейчас не дождешься. Так, а что у нас с остальным квартетом? Хм, а вот это уже интересней, негромко ржанув один из коней наклонил свою голову пониже и начал эдак вдумчиво меня обнюхивать. Хм. А чего это человеки мужского полу так напряглись и застыли то? Словно испугались чего. Я вроде не заразная. Ладно, это лирика все, а теперь к реальности, вставать надо мне. Или хотя бы попытаться совершить сие деяние. Так как отбитая попа явно и откровенно намекает о скором своем отбытии во тьму и забвение от нерадивой хозяйки, особенно если я не прекращу на ней сидеть.

Между тем голов конских меня обнюхивающих стало четверо, и все они тихонько, словно переговариваясь? Ржали? Как то уж очень изменились звуки эти, и слишком уж много в них смысла мне виделось. Однако надо вставать. А морды вы всё таки зря наклонили, так низко ко мне, ну вас и по эксплуатируем. Поднимаю руки, мягко взявшись за конскую голову тяну её к себе, дабы получить доступ к шее к которой эта самая морда прикреплена так сказать от рождения. Обалдевший от такой наглости конь, с опаской косит на меня взгляд, но меня это не останавливает. Мне только встать бы, с этими словами, я мягко, но настойчиво начала подтягивать себя, как гусеница, по шелковистой конской шее.