Юрий Иванович - Хохочущий Шилимбо Страница 2

– А чем докажешь, что ты царь?

– А тем, что пришёл тебе дать много денег.

– Да ты не царь! Ты – юморист! – грохнул Пётр новым взрывом смеха. Вся дальнейшая беседа так и происходила под громкий хохот Губанова и под нервный смешок царя сатиров.

– Да нет! Шилимбо никогда не врёт! И что бы убедить тебя давай договоримся о сумме. Хочешь миллион?

– Даже в евро?

– Без проблем!

– А почему только миллион? Хочу десять!

– Принято! Ты заявил о желании иметь десять миллионов евро!

В тот же момент за спиной козлоногого появилось огромное табло, на котором загорелись огненные цифры: 10 000 000.

– Стоп, стоп! – стал более тщательно обдумывать происходящее Пётр. – А что, уже сумму изменить нельзя?

– Опять таки не могу говорить неправду, а жаль…. – Шилимбо тяжело вздохнул и стал с явной неохотой признаваться: – Можно, но только в сторону …повышения.

– Да?! – обрадовался именинник. – Тогда уж давай округлим до ста миллионов. Чего мелочится?

– Принято! – воскликнул козлоногий и засмеялся. Но как-то радостней смех у него стал получаться, чем раньше. – В тот же момент на табло добавился один нолик.

– Но сразу предупреждаю, убивать, воровать и подписывать что-либо кровью я ничего не буду! – при этих словах Губанов гордо задрал подбородок. – И с фальшивомонетчиками связываться не желаю.

– А и не надо! Есть, конечно, несколько условий, как же без них. Но они касаются чисто технических сторон получения богатства, и ты их решишь без проблем. И не смейся так счастливо: трудности у тебя всё-таки будут!

– Я вообще не пойму, за какие такие заслуги мне обещают несметные сокровища?

– Всё очень просто! – Шилимбо выставил руку вперёд и стал загибать свои пальцы с налакированными ногтями. – Во все времена я был самым великим и радостным смеяльщиком. И по праву стал царём среди сатиров. Но в последнее время ты так достал своим хохотом наш мир, что мне, Хохочущему Шилимбо, пришлось срочно принимать меры. И я решил избавить тебя от самой мысли смеяться. И тем более смеяться радостней, чем я.

– А палача, почему не послали?! – Пётр представил, как его пытают смехом, и в бессилии стал вытирать сочащиеся из глаз от смеха слёзы.

– Нет такого у нас влияния на вашу действительность, – признался царь сатиров. – Но я нашёл другой выход: очень большие деньги или их отсутствие – навсегда должно лишить тебя радости жизни.

– Скорей наоборот: я только и буду смеяться над тобой всю свою оставшуюся жизнь!

– В вашем мире такое невозможно: ещё ни один сильно разбогатевший человек не стал более весёлым. Со временем ты сам поймешь и подтвердишь эту аксиому. А если ты не сумеешь воспользоваться своим богатством то….

– То тогда опять останусь прежним и буду ещё больше радоваться жизни! – перебил его Пётр, от хохота елозя ногами по ковру.

– …То тогда, сожаление разъест твою натуру словно кислота, разъедающая хлопковую ткань. Это тоже теоретически доказано и проверено длительной практикой.

– Ага! Что-то я такое подобное читал…. Про украденный смех, кажется? И ты хочешь мой смех забрать себе за большие деньги?

– Нет! Мне хватает своего смеха. А вот твой раздражает и мешает.

– Ну ладно, коли так. – Петр, пошатываясь, встал с кресла и решился: – Давай свои деньги и свободен. А то меня друзья заждались в пивбаре. Праздник ведь….

– Хорошо! Но как не имеющий возможности соврать, хочу сразу напомнить: сумму ты можешь увеличить…. – И столько надежды послышалось в голосе сатира Шилимбо, что Петр, пожалуй, впервые в своей жизни внутренне насторожился. Либо царёк козлоногих явно помешан, либо здесь кроется какая-то ловушка. Поэтому он сказал без малейшего колебания:

– Мне и ста миллионов за глаза хватит. Давай!

– Не так сразу! – захихикал Шилимбо. – Вначале решим два технических вопроса передачи денег, а потом я тебе расскажу условия их получения. Итак, вначале назови два кодовых слова, после произнесения которых, определённая машина из подпространства станет подавать тебе деньги.

– Слова могут быть любыми?

– В любом сочетании!

Пётр пробежался взглядом по комнате и наткнулся на любимый плакат, на котором сшибались две стенки регбистов. На переднем плане виднелся быкообразный игрок, на майке которого красовался сорок второй номер.

– Сорок два! – выпалил Губанов, не задумываясь.

– Принято! – и в тот же момент на светящемся табло появились слова «сорок два». – Теперь довожу до твоего сведения, что евро мы тебе можем доставить в одном эквиваленте: монетой в один евро. Хотя понимаю твоё стремление иметь всю наличность пятисотенными купюрами. Но! Тут уж всё зависит от машины, а печатать фальшивки она не будет. И просто будет выдёргивать одноевровые монеты по всему миру, и собирать тебе. Осталось только назвать скорость, с какой монеты будут падать из подпространства. Например: одна, или две монеты в секунду.

Что-то в этой технической формальности Петру не понравилось ещё больше, и он стал рассуждать вслух:

– Так ведь они падать будут, небось, всю ночь! Всех соседей перебудят. А соседи у меня и так почему-то слишком нервные. А если я назову скорость, менять потом можно будет?

– Можно. Но… лишь в сторону уменьшения! – нехотя признался Шилимбо.

– Тогда пусть будет – сто монет в секунду! – для остроты ощущений выдал Пётр. – Грохотнёт пару минут – и тишина….

– Принято! – голос у сатира стал таким, словно он сжевал три лимона без сахара. Лишь светящееся табло живенько так высветило в третьей строчке: «100 евро в секунду». – Менять на уменьшение будешь?

И опять в голосе царя послышалась надежда. Губанов со всей скоростью своего более чем скромного математического таланта, пытался хоть примерно высчитать время выпадения в осадок ста миллионов. Но мозги явно давали сбои: в ответе получались какие-то несуразны цифры. В душе он уже предвкушал, как он будет гомерически хохотать, когда выяснится, что всё это просто талантливый розыгрыш друзей, приуроченный ко дню рождения. Поэтому равнодушно махнул рукой:

– Пусть так и остаётся!

– Подтверждено! – после этого восклицания Шилимбо рядом с первым вдруг появился второй экран, и царь козлоногих сатиров стал перечислять условия, которые должен был выполнить Пётр Губанов. Лишь только гость называл очередное условие, как оно тут же вспыхивало искрящейся строчкой на табло и замирало ровным свечением.

– Первое: никто из людей не должен увидеть ни самого процесса появления денег, ни самих монет в течении суток после того, как ты станешь их владельцем. Второе: ни один человек не должен оказывать тебе помощь или знать о том, что ты получаешь деньги. Третье: монеты ты должен принимать лично в сложенные лодочкой ладони. Четвёртое: ни при каких обстоятельствах ладони не должны разойтись. Если это случится, поток иссякнет и уже полученные монеты исчезнут.