Илья Новак - Неестественность Страница 2

– Мне пора отправляться, – сказал рыцарь.

Оружейник Елах пошел с теми, кто унес магика, рыцарь стоял посреди улицы вместе с толстяком. Пожилые ремесленники и трактирщик вышли следом. Горожане приближались со всех сторон, останавливались и молча смотрели на рыцаря в доспехах и толстяка в богатых одеждах.

– Так будет лучше, да-да, – сбивчиво и быстро говорил тот. – Естественные науки – что же, это нужное дело, большая тварь в чешуе, человек с мечом… это все понятно, да-да, но магия… магия еще никому не мешала!

Рыцарь повторил:

– Мне нужно идти.

– Что же, да, конечно, вам пора, но, славный дер, – а конь? Где же ваш конь?

– У меня нет коня, – сказал Арлан. – В лесу разбойники Робина…

Толстяк перебил:

– Ах, конечно, Елах рассказал нам. Но вы знаете, кто я, славный дер? Позвольте представиться: Валонсо. Аристарх Валонсо. Я, в некотором роде, выбранный старшина этого города, а еще я развожу лошадей. Продаю их даже в столицу, там у меня свой двор, а здесь у меня пастбище, конюшни и…

Рыцарь сказал:

– Конечно. Я слыхал про Аристарха Валонсо.

– Вот! И прекрасно. Значит, вы знаете, мои кони – они стоят дорого, они, возможно, в чем-то уступают восточным скакунам Ремини, но лишь как турнирные, а в бою, в бою они лучше любых других! Я знаю, денег у вас сейчас немного, но мне и не нужны деньги, я буду бесконечно благодарен, если вы… – Аристарх Валонсо уже плакал, лицо его раскраснелось, маленькие оттопыренные уши пылали, и тогда рыцарь спросил:

– Да что с вами?

– Вот сюда, прошу. Дочь магика, она ведь была моей женой, да-да, не удивляйтесь такому повороту дел, моя Легрета, моя девочка. В три раза младше меня, представляете, славный дер, она была в три раза младше меня, но мы все равно любили друг друга, бесконечно любили. Осторожно, здесь низкий косяк, такому крупному мужчине, как вы, славный дер, надо пригнуться… Я знаю, как это звучит в устах старого увальня, да еще и богатея, да-да, тут все ясно, скажете вы и будете правы – мои деньги, но не я… Вот так, скажете, она любила их, и еще есть молодые подмастерья, конюхи, красивые статные парни, а я не могу уследить за всем… Да, бесконечно – «да», вы скажете это и будете правы… но, все равно, не правы. Мы любили друг друга, хотя я не могу это вам доказать, но мне и не нужно это кому-то доказывать, не так ли, для меня главное – что я сам знаю это! Мы поженились совсем недавно, и я… мне неудобно про это говорить, мне даже стыдно, ведь мы мало знаем друг друга… В общем, я ни разу пока не входил в ее опочивальню – даже в брачную ночь, так уж получилось, я провел ее в отъезде, дела внезапно позвали меня в столицу, да и после… Но моя девочка, она ждала меня, она знала, что в конце концов я переступлю порог ее спальни. Дочь нашего магика, и он подарил ей этот перстень. Здесь стойла, видите, вон тот жеребец, в крайнем… нет? Так сразу – нет? Хорошо, тогда пройдемте дальше. Самая красивая дева нашего города, перстень был нужен ей, потому что драконы падки на красивых дев, вам ли не знать, ведь вы лишились прекрасной Арленсии? И моя девочка, она ведь тоже там, томится в норе чудовища, она в тот вечер сняла перстень, он был велик ей, и она попросила, чтобы ювелир сделал его чуть меньше, этот амулет, подаренный отцом… Я понес перстень ювелиру, было поздно, вечер, темно, и тут за спиной я услышал грохот. И крик, крик! Я испугался, обезумел даже, не помня себя побежал назад, уже зная, что увижу, – и точно, стена нашего дома проломлена, и комната, комната наверху, спальня моей девочки, она пуста. Сюда, налево, здесь поилка. Я чуть не умер тогда, я потерял сознание и не приходил в себя три дня. Магик отпоил меня своими травами, но сам он… ну да, точно, именно с тех пор он и не разговаривает, только бормочет глухо… Великолепный скакун, да-да, лучший у меня. И обученный, не какая-нибудь нежная лошадка с шелковистой гривой, побывал в нескольких сражениях. Вы понимаете, мне нет нужды расхваливать почем зря, ведь я не хочу продать – я отдаю его вам. Дракон не мог подступиться к ней, пока перстень украшал ее палец, магик думает так, и я тоже так думаю, да, но чудовище почувствовало, что она сняла амулет, – и не называйте это простым совпадением, не верю в это, ни за что не поверю. Вот этот, да? Вы берете его? Речь не идет о деньгах, просто берите его, сейчас принесут седло, сумку, все остальное, все, что нужно рыцарю и его скакуну, и вы сразу поедете, отсюда недалеко до норы, вы отсечете его голову, и спасете их, и мою девочку тоже, да? Да?

Его провожал весь город. Люди столпились на околице, мрачные и молчаливые, – глядели на всадника, не произнося ни слова. От толпы вдруг отделился Аристарх Валонсо, подбежал и одной рукой вцепился в стремя, а второй потянул за плащ. Арлан склонился к нему.

– Снимите перчатку, – попросил городской старшина.

Когда рыцарь сделал это, Валонсо быстро надел на его палец золотой перстень с печатью.

– Отсеките чудовищу голову, – он поцеловал стремя и побежал назад, не оглядываясь.

Рыцарь окинул взглядом толпу, повернулся и ударил шпорами.

Он и вправду отличался могучей статью, этот конь, сильное животное с длинными ногами и гордой шеей. Пышная грива развевалась на ветру, когда они мчались по узкой горной дороге. Еще не начало темнеть, но небо скрывали тучи, мелкий дождь иногда проливался с хмурых небес. Мускулы перекатывались под лоснящейся шкурой скакуна, развевалась черная грива. Лицо Арлана было сосредоточено, прямые губы поджаты, подбородок выпячен. Он смотрел вперед – где-то там, в норе, томилась сестра Арленсия, и юная жена Аристарха Валонсо тоже была там.

Изгибалась дорога, шелестел в зарослях дождь, мелкие камни разлетались из-под копыт. Начался ливень – и вскоре прошел. Леса и городка уже давно не стало видно, стемнело; в сумерках рыцарь достиг узкой лощины между склонами. В дальнем ее конце чернел зев норы.

Арлан остановил скакуна. Рыцарю почудилось, что перстень на указательном пальце левой руки чуть светится. Недолго поразмыслив, дер Фай стащил его с пальца, надел перчатку и уж поверх нее с трудом натянул амулет. Взял меч и поднял щит. Тот был овальным, с железными шипами по кругу и умбоном в центре. Оружейник Елах хорошо оснастил Арлана – помимо меча, у него была еще секира с кривым тяжелым лезвием, окованным древком и заостренным крюком на верхнем конце. Рыцарь продел руку под хват щита, сжал секиру, а второй рукой – меч.

Он поехал вперед, не глядя на то, что усеивало маленькую долину, не глядя на неподвижные силуэты птиц. Дракон редко затаскивал в нору приходящих сюда, он предпочитал расправляться с ними у входа. Но Арленсия и Легрета Валонсо были внутри. Под копытами хрустело, жеребец раздувал ноздри и шумно сопел, впервые с начала пути проявляя норов.