Александр Щеголев - Доктор Джонс против Третьего рейха Страница 2

— Вы отрицаете научный прогресс, профессор? — со сдержанным ехидством поинтересовался прыщавый наглец, сидевший под портретом Вашингтона.

— Я отрицаю модные веяния, мистер… впрочем, познакомимся в другой раз. Мода — удел слабоумных. Я уверен, что новоявленный «Магнум» не проживет и десятка лет, а если вы не согласны, то лет через пятнадцать мы можем вернуться к этому разговору.

— Да разве смит-вессоны делают у нас в Иллинойсе?[2] — удивился ктото.

— В штате Массачусетс. Там тоже есть город Спрингфилд, уважаемый знаток географии.

— Какое оружие лучше брать на раскопки, военное или гражданское? Мы вчера спорили насчет «бульдогов»…

— Кольт, — твердо повторил лектор. — Сорок пятый калибр, ударно-спусковой механизм двойного действия, откидывающийся барабан, одновременное экстрактирование гильз. Что еще нужно? Это — Америка.

Придерживая шляпу, он неспешно спустился с кафедры к студентам и дружелюбно улыбнулся:

— Занятные, прямо скажем, у вас вопросы. Мы в свое время больше латынью увлекались. Латынью, музыкой, велосипедными прогулками… Какие еще темы интересуют будущих историков, кроме сравнительных характеристик ручного огнестрельного оружия?

Встала хрупкая симпатичная девушка и, трогательно смущаясь, сказала:

— Я понимаю, сэр, для археолога главное — это умение выжить в любых ситуациях: в джунглях, в тайге, в пустыне. Нужно уметь маскироваться, оборудовать жилье, добывать пищу, как животную, так и растительную, изготавливать инструменты из подручных средств. Скажите, вы этому где учились, в армии?

Профессор сразу посерьезнел.

— Обязан вас разочаровать, милая леди. Главное для археолога — знать. А для этого прежде всего нужно уметь работать с архивами и в архивах, точнее, не работать, а выживать — очень точно вы сказали, именно выживать. Но не в джунглях, а в библиотеках. Терпение и знания, друзья.

Аудитория расцвела противными скептическими улыбочками.

— Вы с чем-то не согласны, господа?

— Если не владеешь, например, техникой борьбы без оружия или разным там холодным оружием, можешь не выходить из библиотеки, — пробасил мускулистый крутоплечий здоровяк.

Аудитория покивала, целиком согласная. Профессор вновь потрогал шрам на щеке — шрам явно саднил, чесался, мучительно напоминал о себе.

— Надеюсь, вы понимаете, что рукопашному бою учатся не на обзорных лекциях по культурам доколумбовой Америки, — устало возразил он.

— Я в спортзал буду ходить, — хрупкая девушка до сих пор стояла. — В группу женской самозащиты. Потому что ужас как не люблю револьверы…

— Покупай пистолет, — посоветовал неугомонный Джон Ким. — Кстати, профессор, я забыл у вас спросить — почему вы не пользуетесь автоматическим оружием? Кольт ведь пистолеты тоже делает.

— Некоторые мои проблемы совпадают с вашими, — улыбнулся тот краешком рта. — В частности, финансовые. Пусть пистолеты покупают владельцы ранчо в Техасе, Гондурасе или Саудовской Аравии. Простите, мисс, вас перебили.

Однако девушка уже села.

— Главное — это сила, — вместо девушки продолжил крутоплечий знаток. — Атлетическая подготовка. Чтобы мышцы были, как железо в спортзале… — он непроизвольно напряг руку, превратив ее в шарнирное шаровидное соединение, и победно спросил. — Я прав, сэр?

Профессор мягко прохаживался по рядам.

— Как вас зовут юноша?

— Боб Макроу, сэр.

— Лично я предпочитаю бокс, дорогой Боб, — он пожал плечами. — По-моему, человечество пока не придумало ничего лучше бокса, по крайней мере, в обсуждаемой сфере деятельности. Вы, юноша, знаете, что такое апперкот?

— Подумаешь, апперкот! — басовито фыркнул Боб.

— Смотрите, мисс, это я для вас говорю, — повернулся профессор к девушке. — Точнее, показываю. Апперкот делается вот так, снизу вверх, — он медленно показал, — снизу вверх, снизу вверх… Запомнили? Если вы попадете таким образом Бобу в подбородок, обязательно снизу, под зубами, он наверняка грохнется в нокаут. Достаточно минимального усилия. Если сбоку в челюсть, то нужно ударить посильнее, но тоже много силы не требуется. В скулу лучше не бейте — только раззадорите его. Бейте первой, мисс, неожиданно и желательно точно, и скептически настроенный к боксу Боб никогда вас не забудет. Если, конечно, очнется.

— Да я заранее упаду, — отшутился студент.

— Вы правы в одном, господа. Ради торжества научной истины приходится иногда делать так, чтобы зубы оппонента оказались на полу.

— Чтобы зубы оказались в шляпе… — отчетливо прошептал кто-то.

Профессор круто развернулся.

— Кому не нравится моя шляпа? — упруго спросил он.

Ответом была тишина. Невинные взгляды застенчиво уткнулись в учебные столы. «Чего это он?» — зашелестело по аудитории. «Он никогда не снимает свою шляпу, представляешь!» «Врешь!» «Чтоб я доллар потерял!» Тогда профессор подошел к столу спортсмена Боба и попросил с обманчивой кротостью:

— Встаньте, прошу вас.

Тот почему-то испугался:

— Это не я.

Но просьбу выполнил.

— Как вы полагаете, мистер Макроу, какое чувство нужно испытывать к своему сопернику, чтобы победить его? К своему смертельному врагу?

— Ну, ненависть. Я всегда хочу врага порвать, как газету.

— Неправильно. Нужно испытывать нежность, где-то даже любовь. Только так можно слиться с ним в одно целое, понять его мысли, только так можно заранее узнать, какое действие совершит ваш соперник в следующий момент. Вам тоже не нравится моя шляпа?

— Нет, сэр. То есть да. Ну, не в том смысле, что «нет, не нравится», а в том, что «да, нравится».

— Будьте искренни, юноша. И смелее. Попробуйте сбить шляпу с моей головы на пол, прошу вас.

Студент стоял, не двигаясь, глаза его растерянно бегали по аудитории. Он был выше профессора почти на голову.

— Ну же, не бойтесь. Доверьтесь своим желаниям.

Студент неуверенно взмахнул рукой, пытаясь зацепить головной убор своего собеседника, и промахнулся.

— Что вы как мочалка на веревке, — спокойно сказал профессор. — Еще раз, пожалуйста.

Молодой человек попробовал еще раз — резко, в полную силу. Но почему-то опять промахнулся. Потеряв равновесие, он едва не кувырнулся через свой же столик.

— Что здесь происходит? — раздался удивленный возглас.

Дверной проем занимала туша декана.

Аудитория молчала.

— Итак, что происходит? — повторил вопрос декан. — Я спросил вас, доктор Джонс.

— Мы разбираем некоторые из ритуалов древних ацтеков, — как ни в чем не бывало сказал лектор. — Например, Танец Ветра — ритуал, в конце которого танцору отрубали сначала руки, затем голову.