Алан Фостер - Метрогном Страница 2

— Э… почему же ваши тачки не могли просто перебраться через стрелку?

— Потому что, — наставительно, как ребенку, объяснил гном, — металл постоянно шептал «закрыт, закрыт». Это расстраивало шахтеров. Они крайне чувствительны в подобных вопросах. А когда стрелка переведена в другую сторону, рельсы шепчут «открыт, открыт», и парням становится легче на душе.

— Но ведь это такая мелочь!..

— Именно, — подтвердил ван Гроот.

— И не слишком вежливое вашей стороны…

— А с чего это нам быть вежливыми? Или вы слышали, чтобы кто-то сказал: «Давайте начнем сбор пожертвований в пользу нуждающихся гномов?». Или существует Лига спасения гномов? Общество борьбы с жестоким обращением с гномами? Когда вы в последний раз слышали, чтобы кто-то сделал хоть что-нибудь дли гнома, любого гнома?

Ван Гроот постепенно накалялся. Уши хлопали, как белье на ветру, а бачки ощетинились и встали дыбом.

— Исследователи канареек и плодовой мушки могут получать правительственные субсидии, а мы? Все, чего мы просим: неоспоримые права на жизнь, свободу, каждодневные драки и выпивку!

Чарлз сообразил, что спорить бесполезно.

— Признаю, это действительно несправедливо, — кивнул он. Ван Гроот, похоже, немного успокоился.

— Но я все же буду крайне благодарен, если вы позволите мне перевести стрелку на прежнее место.

— Я же сказал, это весьма затруднительно. Вам, людям, ничего не объяснишь… Все же вы кажетесь таким славным… для человека, разумеется. И на редкость вежливым. Я, пожалуй, подумаю. Учтите, я ничего не обещаю.

— Вы весьма любезны.

Интересно, можно ли запросто болтать с гномами на отвлеченные темы?

— Прекрасная погода, не правда ли? — заметил Чарли. Кто-то вышвырнул банку из окна вагона, и Чарли подошел, чтобы убрать ее с путей.

— Не особенно.

— Я думал, ваш народец живет в Ирландии и подобных местах.

— Ирландия, мой близорукий друг, место холодное, мокрое, дождливое и полное психованных американских эмигрантов. Единственное, что там можно нарыть — огромное количество торфа. Как опытный шахтер могу со всей откровенностью сказать: сложно гордиться своей профессией, если все, что удается нарыть, это торф: Ты когда-нибудь видел колье из торфа? Королевскую диадему? И гранится он просто паршиво, можно сказать, хуже некуда. Ирландия! Знаешь, каково наше ремесло? Мы шахтеры и кузнецы.

— Почему?

— Глупее вопроса я еще не слышал.

— Простите.

— Воображаешь, будто мы уйдем из этого нового места и оставим его вам, людишкам? Когда ваши шумные, грязные, спесивые предки приплыли сюда на своем жалком суденышке, мы тоже были на борту. Просто не лезли на глаза. Не поверишь, но в Вэлли-Фордж,[2] рядом с Вашингтоном, тоже были гномы! И рядом с Джонсом в…

— Нет, это я понимаю, — поспешно заверил Чарли, — но думал, что вы предпочитаете сельскую идиллию.

— Совершенно верно. По крайней мере, большинство из нас. Но знаешь, как это бывает. Мир становится урбанистическим, следовательно, и мы должны меняться. Тебе и не снилось, какие родственнички имеются у меня в северной части штата! Все еще уверены, что живут в эпоху Вашингтона Ирвинга! Реакционеры!

Чарли безуспешно попытался представить гнома-реакционера. Не вышло. Просто в голове не укладывалось.

— И богатые месторождения драгоценных камней становится все труднее найти. Те, что на поверхности, превращаются в приманку для туристов. Да что там — в наше время не отыщешь порядочного пристанища для ночевки. Везде толкутся эти инженеры-нефтяники, делают замеры сейсмической активности, дырявят землю скважинами. Любой идиот скажет, что девяносто процентов тех мест, где они ищут нефть, абсолютно бесперспективны. Но разве им что-то вдолбишь? Ничему не хотят учиться. Просто кошмар какой-то! Ночь за ночью только и слышно: бум, бум, бум… Так что подземки теперь кажутся прямо-таки оазисом спокойствия.

— Вот это да! Хотите сказать, что ведете разработки прямо здесь, на Манхэттене?

— Под Манхэттеном. О, мы нашли немало превосходных местечек! Спустись чуть поглубже — и найдешь кучу гнезд с драгоценными камнями. Почитай-ка историю своего Нью-Йорка! Экскаваторы часто поднимают ковшами первосортные камни. Но никому в голову не приходит порыться в земле как следует, потому что поджимают сроки строительства очередного стеклянного саркофага, или пирамиды, или чего-то еще. Турмалины, бериллы, самые разные виды кварца покоятся в фундаменте многих знаменитых зданий. Более редкие, более ценные камни погребены внизу. Даже при этом Эмпайр Стейт Билдинг едва не стал рудником. Но мы добрались до бурильщика, который нашел алмазы.

Чарли сглотнул.

— А уж металлического лома хоть отбавляй. Мы куем из него скипетры и разные штучки. Ну, чтобы не потерять навыка. Сам понимаешь, вряд ли существует особый спрос на скипетры из кованого железа.

— Могу себе представить, — сочувственно кивнул Чарли.

— И все же не знаешь, когда тебе понадобится хороший скипетр. Или приличный Флэген-флейндж.

— Простите мое невежество…

— А чем я, по-твоему, занимаюсь последние полчаса?

— …но что такое Флэген-флейндж?

— О, обычно их используют, чтобы привлечь… впрочем, неважно. Кстати, насчет металлического лома и тому подобного: нас очень волнуют вопросы окружающей среды. Гномы ревностно заботятся об экологии.

— Вот как?

Чарлз мысленно проигрывал соответствующий сценарий. Результаты получались плачевные. Он видел себя докладывающим инспектору Броудхеру:

«Я исправил заевшую стрелку, сэр. Гномы отвели ее, потому что она мешала их рудничным тележкам. Но я прошу вас не наказывать их, потому что они заботятся об экологии».

«Хорошо, Димсдейл. Только успокойтесь и передохните. Все будет прекрасно». Ну да, как же.

— Но я думал… — Чарли дрожащей рукой махнул в сторону ван Гроота. — Да посмотрите вы на себя!

Гном последовал его совету.

— А чего ты ожидал? Зеленых листьев, кожаных штанов и шляпы с пером? — возмутился он. — Знаешь, Манхэттен — одно из немногих мест в мире, где можно незамеченным выскользнуть на поверхность и без лишнего шума смешаться с людьми? Разумеется, только по ночам. Ты уверен, что ни разу не видел никого из нас? Мы часто бываем на Таймс-сквер и в театральных районах.

Чарли задумчиво нахмурился. Странный силуэт здесь, отражение в витрине там! Кто бы заметил? В конце концов, это Нью-Йорк!

— Понимаю. А что, разве все городские гномы…

— Метрогномы, — терпеливо поправил ван Гроот.

— Разве все метрогномы так одеваются?

— Классный прикид, верно? Влетел в немалые денежки! Обрати внимание, двойной трикотаж. И разумеется, индивидуальный пошив. Не могу же я носить готовые веши! — заносчиво сообщил гном. — Но это зависит от работы. Я нечто вроде администратора. Начальство, если угодно. Ну и разумеется, дело еще и в том, где кто живет. Гномы, работающие под Далласом, предпочитают стетсоны и ковбойские сапоги. Живущие, под Майами обожают шорты и большие темные очки. А видел бы ты гномов, обитающих под таким местечком, как Стрип[3] в Лос-Анджелесе!