Артем Михайлов - Изобретатель чудовищ Страница 2

Воздух был спертый — вероятно, монахи не очень-то заботились о вентиляции в помещениях — и голова у Феликса кружилась, поэтому он с трудом поднялся с кровати, точно вовсе и не выспался.

Феликс дернул ручку двери, чтобы выйти из своей сумеречной каморки. Неожиданно для него дверь оказалась запертой снаружи. Этот странный способ приема гостей произвел неприятное впечатление на Феликса. Ему ничего не оставалось, как дожидаться, пока за ним придут.

Наконец он услышал, как засов с той стороны отодвинулся. Брат Константин принес гостю завтрак. На медном подносе стопкой лежал нарезанный хлеб, на тарелке желтел кубик масла и стояла глиняная кружка.

— Как спали? — осведомился монах.

— Спасибо, хорошо. Почему вы заперли меня?

— Для вашей же безопасности, — ответил брат Константин.

— А что, мне угрожает здесь опасность? — изумился Феликс.

— Пожалуй, в любом незнакомом месте небезопасно без провожатого, — пояснил монах. — Наша обитель велика размером, а кое-где древняя каменная кладка уже не столь надежна, и мы сами не ходим по некоторым коридорам, опасаясь обрушения.

Феликсу нечего было возразить. Он принялся за еду. Свежий хлеб с маслом подкрепил его силы. Теперь Феликса тревожила лишь судьба поломавшейся машины, брошенной на дороге. Он поинтересовался ее участью, но брат Константин заверил:

— Не тревожьтесь, мы уже доставили автомобиль сюда — к нам в обитель. Пойдемте, я отведу вас.

Брат Константин повел Феликса за собой. Как и вчера, он держал над головой тускло горящий фонарь. Благодаря этому, Феликс отчетливо разглядел под низко нахлобученным капюшоном часть лица Константина. Феликса передернуло. То, что он увидел, и лицом нельзя было назвать: рубец на рубце, шрам на шраме, точно физиономию монаха недавно пропустили через мясорубку. Зрелище было настолько отталкивающим, что Феликс предпочел отвернуться.

Дневной свет не проникал в монастырь, из корпуса в корпус вели темные коридоры. В этой хмурой обители легко можно было забыть не то что о времени суток, а и вообще о солнечных лучах. Как тени, мимо Феликса скользили фигуры монахов, закутанных в грубые рясы, с неизменными капюшонами, надвинутыми до самого подбородка. Встречая на своем пути гостя обители, они безмолвно обходили его, лишь слышался шелест их одеяний и шарканье ног.

К недоумению Феликса, фонарь был только у брата Константина.

— Такое чувство, будто вы освещаете дорогу одному мне, — сказал ему Феликс. — Ваши монахи, по-моему, отлично обходятся без света.

— Да, это правда, — подтвердил Константин. — Мы очень давно живем в обители и изучили здесь каждый поворот. Любой из нас буквально с закрытыми глазами способен найти дорогу в какое угодно помещение монастыря, поэтому большинство не считает нужным возиться с фонарями и светильниками.

Вместе со своим проводником Феликс вышел во двор. Мрак коридоров обители сменила плотная пелена тумана. Из-за нее не было видно ни ворот, ни ограды монастыря, — ничего дальше вытянутой руки.

— Вслед за дождем к нам пришли туманы. Ваша машина где-то здесь, — заверил брат Константин.

Феликс озирался по сторонам, пока не увидел наполовину поглощенный туманом корпус автомобиля. Зрелище было шокирующее. Взгляду предстали разбитые фары и покореженный бампер, грозивший вот-вот отвалиться. Феликс медленно обошел вокруг. Он онемел, поскольку помнил, в каком состоянии оставил свой автомобиль на обочине, но теперь борта были заляпаны грязью, измятый капот открыт, обнажая металлические внутренности машины.

— Что вы сделали?! — после почти минутного молчания вырвалось у Феликса.

— Мы взяли двух меринов-тяжеловозов, но этого оказалось недостаточно. Братьям пришлось толкать автомобиль вручную, — рассказал Константин. — Он попал в залитую водой колдобину и застрял. Мы еле вытащили.

— Господи! Да после ваших усилий машина выглядит так, будто по ней катком проехали!

— Поверьте, мы сделали все, что было возможно, — терпеливо объяснил Константин. — Мы с трудом сдвинули ее с места. Моим братьям было очень непросто на руках приволочь ее в монастырь. И мы старались ради вас.

Феликсу стало совестно. Он винил монаха в том, в чем отчасти был виноват сам: обитатели Магоговой пустыни отказались от применения техники, и Феликсу следовало поинтересоваться, какими средствами они намереваются привезти в обитель сломанную машину. Лучше бы они так и оставили ее на трассе!

— Братья готовы помочь вам с ремонтом, если это в наших силах, — с сочувствием предложил Константин.

Феликс махнул рукой:

— Было бы что тут ремонтировать. Что ж, хотя бы дождь переждал. Спасибо за приют, придется выбираться от вас своим ходом. Вы не могли бы вернуть мои вещи?

— Конечно, — с готовностью согласился Константин. — Я провожу вас обратно в келью и схожу за вашим имуществом.

По лабиринтам запутанных коридоров монах довел Феликса до его кельи. Константин отворил дверь и, пропустив гостя, задвинул с наружной стороны засов. Феликс вздрогнул: монастырские порядки начинали его раздражать. Масляная лампа по-прежнему тускло теплилась на столе. Феликс подкрутил фитилек, чтобы заставить ее светить ярче.

Монахи, как кроты, живущие в темноте, способные передвигаться по своим ходам без светильника, производили на него гнетущее впечатление. Он мечтал поскорее сменить мешковатую рясу на привычный плащ и продолжить свой путь.

Константина не было долго. Феликс уже потерял терпение. Наконец засов снова заскрежетал, и монах вошел в келью, держа на темном медном подносе часы и сотовый телефон. Больше у него ничего не было! Прежде чем Феликс успел выразить свое удивление отсутствием остальных вещей, Константин огорченно проговорил:

— Мне очень жаль. Произошло недоразумение. Брат Арис развесил вашу одежду над огнем, чтобы она просушилась. Но он очень стар. Со своими обязанностями еще справляется, потому что они повторяются изо дня в день, а про ваши вещи он, к несчастью, забыл, и спохватился только тогда, когда запахло дымом.

— Вы хотите сказать, что сожгли мою одежду?

— К сожалению, именно так и случилось, — монах сокрушенно покачал головой и разложил на столе остатки пожиток гостя.

— Этого еще не хватало! — бросил в сердцах Феликс. Его больше не интересовали подробности уничтожения его вещей. Он чувствовал, что ему уже наплевать на монастырское гостеприимство, из-за которого он лишился машины и одежды.

— Тогда я пойду на шоссе в том, что на мне, — решительно произнес он. — Я должен вам заплатить за рясу?

— Что вы! — воскликнул брат Константин. — Это мы причинили вам убыток.