Алан Фостер - Пожиратели света и тьмы Страница 2

С этими словами воин племени наумкибов наклонился и попытался сдернуть с ног мертвеца странную на вид, разукрашенную от подошв до голени обувку. Конечно, носить эти странные башмаки до колен он не собирался — в них ноги едва поволочешь, но нарезать из добротной кожи пару сандалий — это в самый раз.

— И наверняка они вкуснее, чем наши соседи, — заключил Тукарак.

Пока вождь и воины обсуждали сложившееся положение с точки зрения гастрономических ценностей, жители принялись рыскать вдоль берега в поисках других тел.

Этиоль даже среди сородичей выделялся своим ростом. В деревне не было другого жителя, над которым посмеивались чаще, чем над ним. Этот верзила обладал удивительно добродушным характером, ясная улыбка не сходила с губ, и всякой шутке, пусть даже она относилась к нему лично, он начинал смеяться первым. И часто кивать… Такая уж у него была привычка.

— Помогите…

Стон был едва слышен, и сперва Этиоль Эхомба решил, что ему почудилось. Мало ли какие звуки рождает прибой или ветер, так жалобно завывающий в наваленных стволах. Однако в следующее мгновение донеслось уже более явственно и членораздельно:

— Помогите… Ради вашего бога, умоляю, помогите мне!

Этиоль застыл на месте. Нет, это не ветер и не волны, на бегу обрастающие — пеной. Ветру ли, морю ли просить о помощи? У них мощи хоть отбавляй. Нет, стон человеческий. Его издает кто-то созданный из плоти и крови, пусть даже чужак.

От таких трудных размышлений, от накатившей на сердце жалости к себе подобному у Этиоля опустилась нижняя челюсть. Так, с раскрытым ртом, он и посмотрел внимательнее в северном направлении.

Кроме редкого роста и незлобивости, Этиоль отличался обостренными слухом и зрением. И запахи он чуял с такой силой, что считался в деревне одним из лучших следопытов. Ему недолго пришлось обшаривать взором прибрежные скалы и узкую полоску пляжа. Вот оно, что способно издавать членораздельные звуки.

Это был мужчина помоложе Этиоля — крепко скроенный, одетый в одежды, от которых у следопыта перехватило дух. Никогда он не видывал подобного великолепия. Даже те мертвяки, что валялись поодаль, казались нищими по сравнению с этим воином. Кожаная броня, покрывавшая чужака от предплечья до лодыжек, выглядела несокрушимой, однако в правом боку незнакомца зияла внушительная дыра. Оттуда проглядывала кровоточащая плоть, а при вздохах или стонах обнажалась белая сломанная кость.

Эхомба покачал головой, выпятив нижнюю губу. Любой получивший такую рану уже давным-давно должен лежать бездыханным, а у этого еще нашлись силы звать на помощь. Тут Этиолю пришла в голову еще одна мысль: кто же нанес юнцу такой могучий удар? У кого хватило сил прорвать кожаный нагрудник и поразить плоть? Пожалуй, кроме акулы, на такое никто не способен.

Отыскав ответ, Этиоль почувствовал облегчение и уже более тщательно пригляделся к взывавшему о помощи. Волосы у него были золотистые и прямые, до плеч, а не заплетены в косу, скрученную в тугой узел на затылке, как у Этиоля.

Наглядевшись, следопыт опустился рядом с чужаком, сдул песок с его лица…

Полумертвый парень неожиданно открыл глаза. Зрачки у него были цвета разжиженной небесной синевы. Незнакомец взглянул на следопыта.

— Кто… ты?

— Этиоль Эхомба, из племени наумкибов. Тебя и твоих товарищей выбросило на берег пониже нашей деревни. Они все ушли к праотцам. — Этиоль невольно глянул на рану в боку незнакомца. — Ты тоже скоро умрешь. Я немного разбираюсь в знахарстве, тебе уже никто не поможет. Разве что старая мудрая старуха, что живет в нашей деревне. — Он посмотрел на небо, затем покачал годовой: — Нет, слишком поздно.

Реакция чужака удивила Этиоля. Зрачки у того вдруг расширились, он схватил Этиоля за край шерстяной рубахи, притянул к себе. Этиоль был не в силах сопротивляться и только смотрел и смотрел на чужака, чье лицо вдруг перекосилось от страшной боли. Однако тот все же сумел прошептать:

— Ты должен спасти ее!

— Кого ее? Кто она?

— Она — прорицательница Темарил из Лаконды!

В этот момент чужак с силой тряхнул Этиоля. Тот невольно отпрянул.

— Я не знаю, о чем или о ком ты говоришь.

Следопыт хотел кончить дело миром, без ссоры. Пусть незнакомец остынет, уйдет к судьбе успокоенный.

Так оно и случилось. Чужак внезапно захрипел, откинулся на песок, по телу побежала дрожь. Вот и все, решил Этиоль, так тому и быть. Он вскинул голову, отыскивая глазами смерть. Наверное, та сейчас пробирается где-нибудь между бревнами. Видеть ее Этиолю не доводилось, а вот ощущать на затылке ее леденящее дыхание — это испытывал.

Однако он ошибся. Раненый оказался покрепче самого выносливого воина, какого знал Этиоль. Его голос набрал силу и звучал вполне достойно богатого человека, в нем даже некоторая надменность прорезалась.

— Знай, я — Тарин Бекуит, сын Беварина Бекуита, графа севера Лаконды. Прорицательница Темарил была нашей графиней — или должна была ею стать, если бы не беда, которую никто не ждал. Пустота, обретшая человеческую плоть и назвавшая себя Химнетом Одержимым, похитила Темарил. Многие… — Тарин зашелся в кашле, отхаркнул сгусток крови, после чего кровь струйкой потекла у него изо рта, как из переполненного кубка. — Многие достойные сыновья и владельцы усадеб северной части Великой Лаконды давали обет ее отыскать. Многие клялись не знать покоя и отдыха до тех пор, пока Темарил не будет возвращена на родину, а похититель наказан. Насколько мне известно, я и мои люди были единственными, кто отважился так далеко преследовать судно негодяя.

Он сделал паузу, некоторое время восстанавливал дыхание, затем наконец продолжил:

— Этим утром на море была битва. Мы сражались, не щадя жизни, однако Химнет уже спелся с другими подонками. Пировал с ними, веселился!.. Чем только они ни занимались на горе добрым людям, и, когда пробил час, они пришли ему на помощь. Жалкий трус, он испугался сойтись в поединке. Как нам было устоять против всей этой нечисти!

Тарин в упор посмотрел на Этиоля. Тот почувствовал озноб, словно незнакомец против воли пытался перелить в него остаток своей жизненной силы. Этот голубоглазый чужак был мужественным человеком, властным и повелевающим даже на пороге смерти.

— Кто бы ты ни был, — собравшись с силами, продолжил Тарин, — я хотел бы договориться с тобой. После того как меня покинет дыхание, я возлагаю на тебя заботу о несчастной девственнице Темарил. Ты должен спасти ее и вернуть людям Лаконды. С тех пор как ее похитили, наша земля лишилась сердца. Как, впрочем, лишились надежды и люди, проживающие в наших краях. Я, Тарин Бекуит, наделяю тебя правами жителя Великой Лаконды. Исполни свой долг!