Дуглас Брайан - Забытые богини Страница 2

Она расправилась с теми женами господина, что некогда проявляли неудовольствие возвышением новой наложницы. Не избежали гнева Альфии и родственники этих несчастных.

– Не следует идти в город, где властвует подобная женщина, – качал головой немолодой бродяга с заплывшим клеймом на щеке: оно было поставлено очень давно и успело превратиться в подобие шрама, но Конан наметанным глазом сразу распознал происхождение этого рубца.

Киммериец так увлекся собственной догадливостью по части прошлого своего собеседника, что совершенно не слушал его.

Рассказ об Альфии почему-то пролетел мимо конановых ушей, и это послужило причиной неприятностей, которые обрушились на киммерийца чуть позднее.

По праву неприятности эти можно было бы назвать «средними». Во всяком случае, по отношению к тем, что постигли несчастного шадизарского купца, которого разорили зависть соперников и собственная лихая предприимчивость.

Конан отправился в Аш-Шахба. Просто потому, что этот городок лежал на его пути. Просто потому, что ему было все равно, куда податься.

Город не показался ему сколько-нибудь примечательным. Серые стены, пыльные улицы, одна рыночная площадь и несколько на диво скучных постоялых дворов. Торговля здесь шла вяло: созывалась близость Шадизара, куда стягивалось множество караванных путей. В Аш-Шахба оседало лишь то, что не находило сбыта в большом городе.

Киммериец не рассчитывал задержаться здесь надолго. Самое большее – на пару ночей. Но случилось иначе, и винить за это Конан мог только самого себя: следовало внимательнее слушать сплетни об Альфии, которыми угощали его в шадизарском трактире.

Первая супруга правителя понимала, что сохранить свое положение она сможет лишь в том случае, если пророчество действительно сбудется, и она произведет на свет сына. Иначе Альфию ждет незавидное будущее. Правитель может прогнать от себя жену-обманщицу, и подобный исход еще был бы достаточно неплох. Потому что если правитель скончается, а у Альфии так и не будет сына, то вес, кому она причиняла горе, ополчатся на нее.

А правитель старел и все меньше был расположен посещать своих жен. Альфия всерьез задумывалась о том, чтобы найти какого-нибудь сговорчивого малого, который согласится одарить ее вниманием. Интрига осложнялась несколькими обстоятельствами. Во-первых, Альфия не имела права покидать дворец без свиты: все-таки она оставалась женой восточного владыки и обязана была ему повиноваться, хотя бы для виду. Во-вторых, требуемый «заменитель» мужа на супружеском ложе должен был обладать некоторым сходством с самим правителем, а отыскать такого человека непросто. В-третьих, Альфии необходимы были преданные ей люди, неболтливые и услужливые. Потому что после оказания вышеупомянутой «услуги» парня следовало убрать, тихо и незаметно. Иначе он может проболтаться. В скромность мужчин Альфия не верила. Пара кружек вина – и мужчина уже начинает рассказывать о своих победах; а если его взяла к себе в постель сама правительница, то новость будет прямо-таки жечь ему язык. Нет уж. Рисковать ни в коем случае нельзя.

Слухи, слухи… Какое дело киммерийцу до сплетен, которыми полнятся улицы маленького городка, затерянного в тени великого Шадизара? Станет Конан прислушиваться к разговорам, занимающим умы глупых обывателей! Нет уж. Он спокойно допьет вино, переночует под стеной караван-сарая – и тронется в путь. Он даже не обернется, чтобы в последний раз увидеть серые стены Аш-Шахба.

Неожиданно рядом с ним оказался некий человек, до самых глаз закутанный в черное покрывало. Глаза эти, темные и блестящие, все время бегали, избегая останавливаться на лице собеседника.

Конан придвинул кружку поближе к себе.

– Что тебе надо? – угрюмо осведомился киммериец.

– Хочу предложить работу, – сказал незнакомец очень тихо.

– Странно, – отозвался Конан и замолчал, созерцая содержимое своей кружки.

Незнакомец щелкнул пальцами, подзывая хозяина, и выложил на стол монету.

– Наполни кружку этого человека, – велел он. К удивлению Конана, хозяин поклонился и быстро исполнил приказ. Монета так и осталась лежать на столе – хозяин даже не прикоснулся к ней. Очевидно, он узнал человека, закутанного в черный плащ.

Конан понял, что должен проявить определенный интерес к собеседнику. Но киммерийцу было скучно, и он ничего не мог с собой поделать. Все эти тайны и покрывала оставляли его сегодня равнодушным.

Тем временем незнакомец повернулся опять к киммерийцу.

– Ты сказал – «странно», – вернулся он к разговору. – Что ты имел в виду?

– Странно, что ты предлагаешь мне работу, – пояснил Конан, невозмутимо прихлебывая вино.

– Почему?

– Потому что я не похож на человека, который охотно берется за работу. Я вообще не люблю работать. Странно, что ты не заметил этого обстоятельства.

– Не любишь работать? – переспросил незнакомец, немного сбитый с толку.

– Если бы я любил работать, – Конан наклонился к нему через стол, пристально разглядывая черные глаза и полоску смуглой кожи, видневшуюся под покрывалом, – то находился бы сейчас не в этом клоповнике, а где-нибудь в поле, с мотыгой, или на мельнице… с мельничным жерновом на шее.

Незнакомец моргнул.

– Я неудачно выразился, – сказал он. – Я хотел предложить тебе… дело. Не работу. Маленькое дельце. Услугу даме.

– Аш-Шахба – маленький город, – проговорил Конан, – но даже в таком маленьком городе есть рынок. Время от времени на этом рынке наверняка появляются рабы. Пусть купит себе по дешевке какого-нибудь громилу. Я дорого стою.

– Услуга пустяковая, – заверил незнакомец. – И не из таких, ради которых стоит покупать на рынке громилу.

– Ладно, – милостиво кивнул Конан. – Слушаю.

– Ты ведь здесь человек пришлый? – зачем-то спросил незнакомец.

– К делу, – перебил Конан. – Обо мне поговорим потом. Если у меня будет настроение.

Незнакомец странно напрягся. Сейчас он напоминал Конану торговца, который находится на пороге чрезвычайно выгодной сделки. Большая ошибка. Покупатель всегда чувствует на-строение продавца, и если тот стремится продать некий товар, стремится всеми силами души, напряжением всей воли, то покупатель ощущает подвox и чаще всего покидает лавку без товара.

Конан поневоле заинтересовался. Итак, для оказания некоей услуги даме требуется человек не местный. Человек, который исчезнет из горо-да и никогда больше здесь не появится.

Или – другой вариант, – человек, которого можно убрать так, что ни родственники, ни друзья его не хватятся. Был – и нету. Какой-то бродяга. И никому нет дела. Ни единого вопроса.