Хроники Нарнии: последняя битва. Три повести - Льюис Клайв Стейплз Страница 20

– Вот интересно, – шепнул Юстас Эдмунду, – эти невидимки люди, или что-то вроде огромных кузнечиков, или гигантские лягушки, как ты думаешь?

– Вряд ли люди, – сказал Эдмунд. – Только не делись этими соображениями с Люси: она не слишком жалует насекомых, особенно больших.

Трапеза могла быть куда приятнее, если бы не полное отсутствие какого-либо порядка и не беседа, состоявшая из одних поддакиваний. Эти невидимки только и делали, что всё одобряли. Бóльшая часть их реплик была из тех, с чем нельзя не согласиться: «Я всегда говорю: если человек голодный, неплохо бы ему что-нибудь съесть», – или: «Становится темно – значит, ночь наступает», – или даже: «А, ты переходил через реку. Вода ужасно мокрая, правда?» А Люси, не в силах удержаться, всё поглядывала на зияющий тёмный вход и начало лестницы – с её места это было видно – и раздумывала, что увидит, когда на следующее утро поднимется по ступенькам. Угощение, однако, было выше всяческих похвал: грибной суп, варёная курица, горячий окорок, крыжовник, красная смородина, сливки, молоко, творог и мёд, который не едят, а пьют. Мёд всем понравился, а Юстас так много выпил, что потом жалел.

Люси проснулась на следующее утро с таким чувством, будто ей предстоял экзамен или визит к стоматологу. Утро выдалось чудесное: пчёлы с жужжанием влетали и вылетали в открытое окно, а от вида подстриженных лужаек так тепло становилось на душе, будто ты в Англии. Поднявшись и одевшись, Люси постаралась за завтраком вести себя как обычно. Потом, выслушав указания предводителя невидимок относительно того, что ей предстоит сделать наверху, она попрощалась со всеми, молча подошла к лестнице и стала, не оглядываясь, подниматься по ступенькам.

Хорошо, что совсем светло. На площадке после первого пролёта лестницы прямо перед ней оказалось окно. Поднимаясь по лестнице, Люси слышала, как тикают большие напольные часы в комнате внизу. Затем, пройдя площадку, она повернула налево, на следующий пролёт, и тиканья часов здесь уже не было слышно.

Добравшись до самого верха лестницы, Люси увидела длинный широкий коридор, украшенный резными панелями, в дальнем конце которого светилось окно, а на полу лежал ковёр. Слева и справа виднелись открытые двери. Люси замерла. Было так тихо, что не слышалось ни писка мыши, ни жужжания пчелы, ни шуршания шторы – ничего, кроме биения её собственного сердца.

«Последняя дверь слева», – сказала она себе. Жаль, что последняя. Чтобы добраться до неё, предстояло пройти мимо множества комнат, и в любой из них мог находиться волшебник: спящий, бодрствующий, невидимый или даже мёртвый, – но об этом не стоит думать.

«Пока бояться нечего», – сказала себе Люси и пошла вперёд. Толстый ковёр заглушал шаги. И в самом деле, в залитом солнечным светом коридоре было очень тихо – возможно, даже слишком. Лучше бы здесь не было странных знаков алой краской на дверях – извилистые переплетённые линии, которые определённо что-то значили, и явно не очень хорошее. Лучше бы на стенах не висели маски. Они не были страшными – или не казались такими уж страшными, – но пустые глазницы выглядели подозрительно, и если позволить себе, то легко можно было вообразить, что они начнут корчить рожи, как только ты повернёшься к ним спиной.

Проходя мимо шестой двери, Люси впервые по-настоящему испугалась. В первую секунду она была уверена, что на неё смотрит со стены и корчит ей гримасы чьё-то маленькое бородатое личико, поэтому заставила себя остановиться и приглядеться. Это было вовсе не лицо, а маленькое зеркало, размером и формой действительно как её собственное лицо, только с космами волос наверху и бородой внизу, отчего, если смотреться в него, волосы и борода кажутся твоими собственными. «Я просто увидела краем глаза своё отражение, проходя мимо, – сказала себе Люси. – Вот и всё. Это совершенно безопасно». Но такое вот лицо – с космами и бородой – ей не понравилось. Ещё не дойдя до последней двери слева, Люси подумала, не стал ли коридор длиннее за то время, что она по нему идет, и нет ли в этом волшебства, но тут как раз увидела нужную дверь, гостеприимно открытую.

Это была большая комната с тремя широкими окнами, от пола до потолка уставленная книгами. Столько книг Люси никогда в жизни не видела: маленькие книжечки, толстые книги больше Библии, все в кожаных переплётах, от которых исходил аромат древности и учёности, аромат волшебства, – но она знала из полученных указаний, что ей даже и думать об этих книгах не нужно, потому что книга, волшебная книга, лежала на столе, стоявшем посреди комнаты. Люси поняла, что читать придётся стоя (здесь не было стульев), к тому же спиной к двери, поэтому пошла её закрыть, но дверь не закрывалась.

Может, кто-нибудь не согласится с Люси, но я думаю, она была совершенно права, когда сказала, что не так важно, что дверь не закрыта, просто неприятно, когда в таком месте открытая дверь как раз за твоей спиной. Я бы чувствовал то же самое, но ничего не поделаешь.

Ещё её беспокоили размеры книги. Предводитель невидимок не мог сказать, как найти в книге заклятие, которое делает людей видимыми, даже удивился её вопросу, потому что считал, что она начнёт с самого начала и дойдёт до нужного места. Понятно, что он никогда не думал, что можно искать что-то в книге по-другому. «Но это займёт у меня несколько дней, а то и недель! – мысленно воскликнула Люси, разглядывая огромный том. – Мне и так кажется, что я провела здесь целую вечность!»

Люси подошла к столу и, положив руку на книгу, почувствовала, как пальцы стало покалывать, как будто книга наэлектризована. Попытка открыть её не увенчалась успехом, но только потому, что переплёт был застёгнут на две свинцовые застёжки, а когда она расстегнула их, книга легко открылась. Ах, что это была за книга!

Не напечатанная, а рукописная, с чёткими буквами, утолщавшимися книзу и тонкими вверху, крупными, легко читаемыми и такими красивыми, что Люси на несколько минут даже забыла про чтение. От бумаги, гладкой и похрустывавшей, шёл дивный запах, перед каждым заклинанием имелась картинка, а текст начинался с изукрашенной буквицы.

Здесь не было ни титульной страницы, ни названия: заклинания начинались сразу и поначалу не содержали ничего важного: средства от бородавок (вымыть руки лунным светом в серебряном тазу); средство от зубной боли и колик, затем заклятие, с помощью которого можно снять пчелиный рой. Мужчина с больным зубом был изображён настолько живо, что при взгляде на него начинало казаться, что и у тебя болит зуб, а золотые пчёлы, нарисованные рядом с соответствующим заклинанием, казались живыми.

Люси никак не могла оторваться от первой страницы, но когда наконец перевернула её, увидела, что и вторая не менее интересна. «Мне нельзя задерживаться», – напомнила она себе… и пролистала страниц тридцать. Если бы она успела их прочитать, то знала бы, как найти клад; как вспомнить забытое; как забыть то, что хочешь забыть; как узнать, говорят ли тебе правду; как призвать (или усмирить) ветер, туман, снег или дождь; как вызвать прекрасные сновидения и как превратить человеческую голову в ослиную (как случилось с бедным ткачом Основой). И чем дальше она читала, тем удивительнее и реалистичнее становились картинки.

Наконец Люси дошла до страницы, где было такое множество великолепных рисунков, что текст читался с трудом, но она всё же разобрала: «Надёжное заклятие сделаться красавицей, каких мало в мире». Склонившись над книгой, Люси принялась рассматривать картинки, и хотя прежде их было слишком много и не все понятные, сейчас она ясно видела, что на них нарисовано. Сначала шла картинка, на которой девочка стояла с огромной книгой в руках, одетая в точности как Люси. На следующей картинке Люси (потому что та девочка действительно была Люси) стояла с открытым ртом и что-то читала или пела. На третьей картинке она стала такой красавицей, «каких мало в мире». Было удивительно, что картинки словно выросли: теперь стали величиной с настоящую Люси. Девочки несколько минут смотрели друг на друга, и настоящая Люси первой отвела взгляд, ослеплённая красотой другой Люси, хотя прекрасно видела сходство её лица со своим. Теперь картинки перед ней замелькали: вот она восседает на троне на большом турнире в Тархистане, а все короли мира сражаются за право назвать её своей Прекрасной Дамой. После этого турниры сменились настоящими войнами, и вся Нарния и Орландия, Тельмар и Тархистан, Гальма и Теревинфия были опустошены из-за яростных битв королей, герцогов и лордов, сражавшихся за её благосклонность. Затем картинки сменились, и Люси, всё ещё прекрасная, как мало кто в мире, вернулась в Англию. И Сьюзен (самая красивая в их семье) как раз приехала из Америки. Сьюзен на картинке выглядела совсем как настоящая, только попроще и со злым выражением лица. Сьюзен завидовала ослепительной красоте младшей сестры, но это не имело особого значения, потому что теперь никому не было до Сьюзен дела.