Карина Пьянкова - Одни несчастья Страница 20

Рядом с мучающейся раздумьями девушкой приземлился Судзуки Хироши, которого в группе называли не иначе как «лидер лидера». С Такео они были неразлучны с трехлетнего возраста, и если нужно было вправить Ватанабэ мозги или вытащить из неприятностей, то за дело брался именно его самый близкий друг. На Хироши же официально сбросили решение проблемы с влюбленностью лидера.

— Ну как, вытряс из него что-нибудь? — тихо поинтересовалась Айко, хотя конспирация была не нужна вовсе. Сейчас Ватанабэ слишком уж глубоко ушел в свои грезы наяву и ничего не замечал вокруг себя.

— Все еще нет, — виновато развел руками Судзуки, тяжело и устало вздохнул. — Кто бы знал, как меня уже достали эти бесконечные айнварские гастроли…

Айко тоже утомили эти выезды за границу по нескольку раз в год.

— Я не понимаю, ну завел он себе девушку, пусть даже иностранку, так чего прятать ее от всех и добивать нас этими поездками? — простонал парень, взлохматив и без того стоящие торчком темные волосы. То, над чем трудились лучшие стилисты Ямато, теперь никто бы не смог назвать стрижкой. Веник — он и есть веник. Впрочем, это почему-то никак не портило внешнего вида молодого человека. Судзуки выглядел, как… самурай, забредший не в то время. Тонкие черты лица, миндалевидные карие глаза, таинственная полуулыбка и умение казаться стильным даже в лохмотьях превращали его в какого-то современного рыцаря, того, кто просто обязан спасать прекрасных девушек и побеждать злодеев. Хиро родился на месяц позже Ватанабэ, но выглядел так, будто был на пару лет его старше.

— Может, он уже успел папой стать? — пессимистично предположила менеджер, доставая из сумки бутылку минеральной воды. Айдзава относилась к тому типу людей, которые, надеясь на лучшее, всегда готовятся к худшему. Поэтому Айко и смогла стать менеджером группы и, по мнению большинства, отлично справлялась с обязанностями, оберегая своих подопечных от тысячи бед. — Вот и прячет. Не хочет скандала.

Живительную влагу тут же отобрал музыкант, одним махом опорожнив сразу половину бутылки.

— Да Такео бы в жизни не бросил собственного ребенка! Он же всегда мечтал о большой семье, — тут же отмел эту версию как полностью несостоятельную Хироши. То, что у Ватанабэ мог быть внебрачный ребенок, у Судзуки просто в голове не укладывалось. Скорее уж друг мог тайно жениться…

«Резонно. Ватанабэ у нас парень хороший, ответственный и совершенно точно не бросил бы забеременевшую от него девушку. Ну, остается только надеяться на это…» — подумала Айко.

После паузы «лидер лидера» ответил:

— К тому же я уже таскал его в магазин выбирать подарки для племянника, делали, так сказать, контрольную закупку. У этого обалдуя ни один мускул на лице не дрогнул. Ребенком он еще точно не обзавелся.

— Вероятно, ты прав…

Скандал с внебрачной связью был бы весьма некстати для молодых звезд…

Генри в течение нескольких часов дежурил у выхода из высотки, где располагалось гнездо порока и разврата, то есть редакция модного журнала. Рабочий день закончился уже два часа как, а мисс Беннет так и не соблаговолила покинуть офис. Даже несмотря на то, что уже и ее начальница отчалила восвояси. И правда трудоголик на грани патологии.

В восемь часов секретарша все-таки соизволила выйти из здания. Лицо ее, к концу дня малость побледневшее, сияло ясной солнечной радостью вопреки тому, что сама девушка выглядела уставшей до полного измождения. И даже макияж не мог скрыть до конца измотанности Беннет.

Объект слежки поймал первое же такси и отправился в неизвестном для детектива направлении. Пока неизвестном. Но О’Нил имел намерение проследить за журнальной барышней и узнать абсолютно все ее секреты.

Конечным пунктом путешествия ассистента миз Коллинз оказался небольшой отель на окраине города. Такси притормозило у главного входа, и девушка выпорхнула из машины. Поездка подействовала на нее благотворно, и Беннет снова казалась бодрой и энергичной. Будто накачалась энергетиками по дороге. Но даже не прилив сил насторожил Генри, а то, что половину лица Беннет теперь скрывали здоровенные темные очки, которые носили поголовно все женщины, пытающиеся претендовать на звание модных. Полицейскому же это извращение напоминало исключительно глаза стрекозы. Или мухи. А насекомых он с детства ненавидел.

Иных мер конспирации мисс Беннет не использовала: на ней был надет темно-синий приталенный плащ с воланами, в котором она утром явилась на работу, вещь приметная, мало с чем перепутаешь.

И все-таки очки она напялила, чтобы лица не разглядели, или это просто дань моде? Возможно, свидание… Но все опрошенные хором твердят, что старший ассистент уже долгое время ни с кем не встречается и на работе буквально днюет и ночует, отдав всю себя делам журнала.

Генри поморщился. Он не мог представить, каково это — отдавать всего себя работе. В его жизни была Диана. Теплая, веселая, она создавала в доме уют, не позволяла полицейскому зарасти грязью или сдохнуть от голода, утешала… От мысли, что он может остаться один, становилось не по себе. Работа никогда не сможет заменить этого тепла, которое ждало О’Нила в квартире с появлением в ней одной журналистки.

А вот эта Беннет — одиночка. Молодая красивая девушка, о которой все отзываются подозрительно хорошо, — и никакой личной жизни. Странно все это.

Инспектор выждал четверть часа в машине. Объект из отеля не вышел, так что Генри счел возможным проявить наглость и любопытство и лично посмотреть, где и с кем свидетель убийства проводит свободное время.

Выбить у портье, в какой именно номер пошла девушка и ключ от этого номера, оказалось до странности сложно. Бесцветная девица в форменном жилете мялась, жалась и пыталась тянуть время, затравленно косясь на двери лифта. Однако рыжему и не таких приходилось продавливать, так что спустя некоторое время он все же получил желаемое и отправился на встречу к Джулии Беннет, предварительно пообещав портье, что он ее посадит, если та все-таки вздумает предупредить гостей отеля, что к ним вот-вот явится страж правопорядка.

Выйдя из лифта, полицейский со всех ног рванул к нужному номеру, открыл дверь, влетел внутрь и опешил.

Он был готов увидеть что угодно, вплоть до оргии или еще теплого трупа. Однако картина ему представилась на удивление приличная и даже пасторальная. В комнате на потертом диване сидели двое. Джулия Беннет и парень восточной наружности лет двадцати пяти на вид, физиономия которого О’Нилу почему-то была знакома. И эти двое просто держались за руки и смотрели друг на друга совершенно влюбленными глазами, как в сопливых фильмах пятидесятилетней выдержки о любви, где юбка по колено уже была верхом эротики. Джулия казалась такой… зачарованной. Да Генри поверить не мог, что на кукольном личике секретарши могло появиться настолько беззащитное мягкое выражение. Сколько раз ему ни доводилось видеть мисс Беннет, она всегда ослепляла улыбкой манекена — счастливой и вежливой. И неестественной.