Виктор Кувшинов - ПИРАМИДЫ АСТРАЛА Страница 20

- Я беру все материалы по Ксилонейросказину-В себе. Буду разбираться, что там произошло.

Любочка, кажется, облегченно вздохнула, а вот Иринка как-то заерзала. Я сразу постарался предупредить развитие ситуации в опасном направлении и спросил:

- У кого-то есть возражения? - и посмотрел на Иринку.

- Ну-у, - замычала, засуетившись Иринка.

Я мягко "по-отечески" завещал:

- Я понимаю, что ты "прикипела" к теме, но пойми, вопрос стоит огромных денег. Согласишься ли ты взять на себя всю ответственность за результаты опытов?

- Нет, - ответила поникшая Иринка.

- Спасибо за понимание. Теперь тасуем всю работу по-новому: Ксилонейросказином-А занимается Любочка и дальше, а вот Иринка будет тестировать на мышах Цетронал - он поступил в разработку месяц назад, но работы еще не начинали. Будешь гнать по обычной схеме. Все остальное остается так же…

Три недели анализов Ксилонейросказина-В на мышах и кроликах не дали никаких результатов. Вернее все возможные анализы: биохимия, гистология, иммуноанализ давали норму. Синапсная активность, как и активность мозга, были в ожидаемых пределах. Прицепиться было не к чему и я начал тестировать препарат на собаках. Результаты первых трех тестов на "тренажере" (так мы обзывали камеру для животных с подключенной к ней аппаратурой) не показали ничего нового. Все показатели были в пределах нормы.

Сидя очередным утром в нашей "кофейне" я крепко задумался. Девчонки выпили свою порцию кофе, выудив по конфетине из своих неприкосновенных запасов, почирикали немного, как два весенних воробья и быстро помыв свои чашки, упорхнули в лабораторию. Только я, будучи старшим, на данный момент, имел "моральное право" в задумчивости сидеть, медитируя над чашкой кофе неопределенно долгое время. Остальным это не позволяла хиленькая, но все же вполне еще присутствующая, трудовая совесть. Прибежал Витька и вытащил из шкафчика свою кружку. В ее нутро было лучше не заглядывать. О своей чашке я тоже, естественно, не мог похвастать, но его кружка - это было что-то! В общем, если бы в книге Гиннеса был рекорд на самую грязную кружку, то Витькина имела бы все шансы. На самом деле, это не такое легкое дело, довести кружку до соответствующего состояния. Здесь требуется долгое терпение, когда неделями ее нужно споласкивать иногда холодной - иногда горячей водой. При этом, очень искусно использовать эффект псевдомытья, когда вроде даже и используется поверхностно-активное вещество, но, как бы невзначай - не более трех секунд. Затем очень важен процесс чередования определенных напитков. Так, например, недомытый чай хорошо фиксируется молоком, а кофе - чаем. Надо признать, Витька достиг в этом виде искусства определенных успехов.

- Вить, ты бы кружку разок сунул в помойку (это мы так нашу лабораторную посудомоечную машину обзываем). Она бы быстренько всю накипь отодрала. А-то, как ты можешь хоть что-нибудь пить из такой кружки?

- Эх! Что бы ты понимал! Во-первых, это моя грязь, можно сказать, кровная, и потом, и не грязь это вовсе, а пигментный слой. К тому же, у моей кружки куча преимуществ!

- И каких же это, позвольте спросить?

- А вот смотри: вот если чай "Москву видать", то в моей кружке он гораздо крепче выглядеть будет! Смотри дальше - вот придет к тебе твой Славка или Федька, ты же чью кружку потянешь из шкафчика им доставать? Ясно, что не мою, а Любочкину или Ирчика. Они потом дутые ходят, а тебе сказать боятся. Так что, можешь рассматривать это, как мое фирменное противоугонное средство!

- Да, тут оказывается целая жизненная позиция! - восхитился я.

Вдруг Витька как-то скис и признался:

- Если честно, то я пытался ее в помойку пихнуть, но меня Иринка застукала и наорала, что я своей кружкой всю лабораторную посуду испохаблю. Так что, я уж как-нибудь так уж…

- С другой стороны, и чего это я тут своим рылом такую тонкую жизненную философию нарушаю? - сказал я разглядывая темный ободок на своей кружке.

Потом решил, что мне все равно не угнаться за Витькиными достижениями и пошел отдраивать грязь посудной щеткой. Мысли в голове продолжали вертеться вокруг одной темы: "Повторить, что ли весь Любочкин эксперимент от начала до конца? Если все будет в порядке, докатать все эксперименты и отправить результаты по инстанциям, а тот случай можно и забыть. И все-таки, нужно начать опыт вечером, когда все уйдут из лаборатории, так как, если собака опять в кому впадет, этого ребятам лучше не видеть". Ситуация и в самом деле была странная. Можно было провести все стандартные опыты и отправить отчет, не обращая внимания на "несчастный случай". А можно было провести "Любочкин эксперимент" и, в случае "удачи" зарубить препарат. На такое у меня пока явно не хватало духу. Поэтому, я решил провести опыт в втихаря, чтобы в случае каких либо осложнений, спокойно обдумать результаты.

Чтобы наверняка очистить помещение к вечеру, я распустил слух, что сваливаю сегодня с работы в четыре и "подсказал" Витьку, что "кажется" сегодня показывают старый классный фильм со Шварцем по "какой-то" программе. Витька был основной помехой, он мог уйти и в три часа дня и в три часа ночи с одинаковой вероятностью, так что пришлось воспользоваться запрещенным приемом. Витька имел какую-то детскую слабость к Шварцнейгеру, и мог смотреть любой фильм с его участием, в любой обстановке и любое количество раз. Я подозревал, что у него есть файлы со всеми фильмами Шварца, но он всегда готов был бежать и смотреть фильм по телевизору, если его показывали, ругаясь при этом на рекламы, но не ставя все-таки проигрываться запись фильма. В чем здесь секрет, я не знал Может, это какое-нибудь коллективное подсознательное со-просматривание фильма эгрегором любителей Шварца по всей стране? Какой-то дух единения, о чем не ведает наше рациональное сознание несведущих о Шварце обывателей. Короче, я совершил, в общем-то, подленький поступок, пользуясь душевной слабостью своего коллеги, и оставалось только надеяться, что он не догадается проверять мою наглую ложь прямо на работе в ТВ программах по компу.

Перед "уходом с работы" я привел с вивария собаку и поместил ее с удобствами в клетке "тренажера" ждать эксперимента, якобы запланированного на завтрашнее утро.

В семь вечера я возвращался на работу в надежде застать лабораторию пустой. К счастью, мои надежды подтвердились уже на вахте. Дежурный проверил ключи от лаборатории - они уже были сданы.

- Что так поздно на работу? - задал почти риторический вопрос вахтер.

- Дела! - я изобразил глубоким вздохом, усталость, отчаяние и безнадежность в одном флаконе. По-видимому, весьма удачно, так как ключи оказались у меня в руках без лишних вопросов, и перед носом появился журнал учета выдачи оных. Расписавшись, я припустил по полутемным лестницам и переходам вверх и направо. Огромное здание впадало в ночную спячку. Лаборатория встретила меня темнотой, местами потревоженной зелеными и красными огоньками тихо гудящих приборов. Включив свет, я обнаружил все на своих местах. Собака - неопределенно пестрого окраса кобелек, явно "дворянских" кровей и с простым именем Дружок, спокойно лежала в клетке. По неведомой причине, собаки в нашем виварии всегда носили незамысловатые клички - наверно это было проще в работе.