Жанна Лебедева - Хитросплетения тьмы Страница 20

Увидав «ее», Брита, отчаянно завизжала и бегом бросилась в сад. Напуганная до смерти Лона в надежде прижалась к Таше.

— Сделай что-нибудь! Скорее! — взмолилась она.

Таша сжала кулаки, чувствуя, как подкашиваются колени, и холодеет все внутри. О чем думала она, называясь некромантом и давая жителям деревни надежду на собственную силу.

— Чего ты ждешь? — шептала, всхлипывая, Лона.

«Некромант — не тот, кто может поднять мертвяков с помощью магии, а тот, кто заставляет их подчиняться, любым способом»… Любым способом… Выдохнув и собравшись духом, Таша сделала единственное, что пришло ей в голову — решила сразиться с мертвячкой врукопашную.

При свете дня «она» показалась принцессе еще страшнее и омерзительнее, чем при первой встрече. Хищница уже почти добралась до своей парализованной страхом добычи и, пригнувшись к земле, приготовилась к последнему прыжку. В этот момент Таша налетела с разбегу и, вскочив мертвячке на хребет, ухватила ту за щеки, просунув пальцы в смердящий зубастый рот. «Она» зашипела, как кошка, и повалилась на бок, желая скинуть с себя неожиданную противницу, но принцесса вцепилась мертвой хваткой, решив не отпускать мертвячку до конца. Девушка не чувствовала страха, лишь возбуждение и азарт. «Она» оказалась на удивление легкой, и ташиного веса вполне хватило, чтобы придавить врага к земле. Отчаянно захрипев и забулькав, утопленница рванулась из последних сил и все же сбросила с себя принцессу. Та попыталась снова ухватить «ее», но мертвячка мгновенно развернулась и принялась кусать девушке руки. Вскрикнув от боли, Таша разжала пальцы, глядя, как «она» стремительными зигзагами уносится прочь.

— Вот это да! — завопила Лона, пронзительным звуком возвращая принцессу к реальности, — я думала, что некроманты колдуют, а они, оказывается, дерутся! Здорово ты ее! Больше не полезет! Научишь меня мартвяков бить и на хребет им запрыгивать? Научишь?

— Да погоди ты, — тяжело выдохнула Таша, с трудом унимая трепет в груди.

Искусанные руки подрагивали, полученные раны краснели и раздувались на глазах. Скрипнув зубами от боли, принцесса отыскала взглядом тетку Эмину, которая, жалобно скуля, ползком пробиралась обратно к дому.

— Вы мне кое-что расскажете, — строго потребовала Таша, удивившись твердости собственного голоса, — что произошло на свадьбе Мирики?

От этих слов, перепуганная женщина заскулила еще громче и сжалась в комок. До Таши донесся тонкий жалобный голос, совершенно не подходящий этой массивной разодетой старухе:

— Мы поклялись никому не рассказывать… Жених Мирики не был сыном старосты, он оказался простым разбойником, польстившимся на легкое золото. Когда мы, провожатые это узнали, он предложил нам откупные, в обмен на наше молчание. Мы взяли деньги и забыли о случившемся, а Сил увез свою невесту-пленницу в неизвестном направлении.

— Значит, вы продали несчастную первому встречному проходимцу? — Таша посмотрела на старуху с презрением, а покрасневшая от возмущения Лона сжала кулаки.

— Сил обещал заботиться о жене, — слащаво пискнула тетка Эмина, пытаясь оправдаться.

— А Нара? — громко воскликнула Лона.

— Не уберегли мы Нару, — пустила слезу старуха, — не выдержала она расставания с сестрой, извелась…

— Ясно, — проворчала Таша, поворачиваясь спиной к злополучному дому и его неприятной хозяйке, — Пойдем отсюда, Лона.

Они двинулись обратно, к дому Коры. За спиной еще долго раздавались надрывные причитания тетки Эмины. Таша молчала, сжимая зубы до скрипа от подступившей злобы. Как она смеет рыдать и просить защиты? Хотелось бросить все и уйти, повернуть время вспять и позволить мертвячке убить эту подлую, гадкую старуху. Однако, вспомнив обещание упокоить утопленницу, девушка закусила губу, отгоняя прочь сомнения и недобрые мысли.

— Теперь все понятно, — перебила ее размышления Лона, — «Она» ведь больше не придет? Как думаешь?

— Не знаю, — тихо ответила Таша, пытаясь представить возможные варианты развития событий, — «она» не упокоена, значит, наверняка вернется.

— Ты права, — согласилась Лона. — Если «она» решила отомстить за сестру своим алчным соседям, то…

— То, не успокоится, пока не прикончит тетку Эмину, — продолжила принцесса.

Таша все больше и больше сомневалась в словах спасенной старухи, рассказ которой хоть и был правдоподобным, но все же здорово попахивал ложью.

Тем вечером Кора домой не пришла. Лона достала из небольшого, обитого кожей сундука пузырек с отваром райских ягод.

— Это снимет боль, — пояснила она, прикладывая смоченную тряпицу к рукам принцессы, и вдруг, резко отдернув пальцы, осторожно спросила, — а ты не превратишься в мертвячку от этих укусов?

— Нет, что ты! — успокоила ее Таша, смущаясь.

— Откуда знаешь? Вдруг превратишься? — изобразив недоверие, еще раз уточнила девочка, но вопрос этот был скорее шуткой, в глазах девочки уже блестели огоньки озорства.

— Вот, смотри, — Таша отодвинула перемотанной рукой край воротника, показывая шрам на шее, — видишь?

— Ого, — тут же восхитилась Лона, — повезло тебе тогда в живых остаться.

— Повезло, — кивнула принцесса, закрывая глаза и погружаясь в воспоминания…

Фиро… Она вспомнила их последнюю встречу, небесную чистоту глаз и мертвенный холод коснувшейся ее лица руки. Может ли мертвое стать живым? Может ли мертвое надеяться? Вспомнив рвущуюся к жертве мертвячку, Таша вздрогнула. Если мертвым движет жажда мести и ненависти, может ли двигать любовь? В раздумьях девушка провела пальцем по стеклу, непроизвольно повторяя знак, смысл которого так хотела понять.

— Зачем ты рисуешь мельницу? — тут же спросила Лона, отвлекая принцессу от раздумий.

— Какую мельницу? — не поняла Таша.

— Обычную мельницу — четыре крыла и домик, — прозвучал невозмутимый ответ.

Взглянув на рисунок, Таша изумилась простоте его значения. Неужели тайный знак оказался всего лишь схематичным рисунком?

— Значит, это мельница! Послушай, есть в вашей деревне мельница? — обрадовано спросила принцесса, восхищенно глядя на притихшую Лону.

— Нет, — взмахнула косами та, — Мы возим зерно к Трем Вязам и платим мельнику за помол. Мама говорила, что раньше у нас тоже была мельница, но ее смыло во время разлива, а развалины скрылись под водой.

— Отведи меня туда! — отчаянно произнесла Таша, не веря в собственную решительность, — отведи прямо сейчас!

Матросы подняли наверх четыре больших сундука и тяжелый ящик с крошечным решетчатым окошком, в котором кто-то тяжело дышал и возился. Вырубленные в скале ступени вели на плоскую открытую площадку, откуда, как с естественного балкона, открывался великолепный вид на Врата Волдэя.