С. Алесько - О людях и нелюдях Страница 20

— Люди добрые, — примирительно заговорил он. — Не обижайтесь на ущербного. Я правда оборотень, меня ваш парнишка и видел. Хотите — проверьте, — и протянул руку.

— Пущай сестрица твоя крылик приложит, — распорядился староста.

Винка подчинилась, правда, рука у нее дрожала, ибо причинять боль Дрозду вовсе не хотелось. Но парень помог ей, прижав пальцы девушки посильнее. Метка получилась видная, и он показал ее селянам. Те удовлетворенно закивали, загомонили.

— Что делать-то будем, Козодой? Девка из людей, рыжий — дурачок. А на голову слабеньких Крылатая не велит обижать. Пустить в селение али как?

— А надо ли путникам в селение? — вопросил староста, прозывавшийся Козодоем.

— Виночка, радость моя, — прошипел сквозь зубы Дрозд, пихая обмякшего Вьюна девушке. — Подержи этого олуха и не давай ему рот раскрывать. Я попробую с селянами договориться. Провизия у нас на исходе, дождь не прекращается. Надо устраиваться на ночь под крышей.

Винка с трудом удержала покачивающегося кошака, который тут же облапал ее и принялся гладить, бормоча какую-то чушь: то ли ныть, то ли скабрезничать. Девушка отвела его подальше, чтобы, упаси Крылатая, селяне не услышали. Одежда намокла от бесконечной, то стихающей, то усиливающейся, мороси и переночевать под крышей очень хотелось.

— Почтенные, — начал Дрозд. — Мы были бы вам очень признательны, если б вы позволили заночевать в селении. — Мужики опять запереглядывались, послышался недовольный гомон. — Не в доме, а в сарае или на чердаке. Нам не привыкать. В долгу не останемся.

— И сколько ж дадите? — спросил Козодой.

— Дать много не сможем, — ответил Дрозд, всем своим видом выражая сожаление, — но ответим добром на добро.

— Какое там добро от тварей Клыкастого? — вякнул низенький тщедушный мужичонка, потрясая вилами чуть ли не с себя ростом.

— Понимаешь, почтенный, у вас тут в округе целое поле валерьего корня имеется.

— И что с того? — раздалось несколько голосов, староста шикнул на крикунов.

— Оборотни эту травку очень жалуют, — продолжал Дрозд. — Не меньше, чем люди — пиво да вино, а может, и больше. Мы вот целый мешок нарыли, — кивнул на грязный куль у своих ног. — Когда доберемся до Надреченска и станем корешки продавать, у нас, конечно, спросят, где мы ими разжились. Мы можем подробно рассказать, как найти ваше гостеприимное селение, а можем направить любителей валерьки в другую сторону.

Селяне зачесали в затылках. Перспектива нашествия оборотней их определенно не вдохновляла.

— А мы вот вас щас как порубим-приколем, — поигрывая топориком, заявил плечистый молодой мужик с аккуратной бородой и перехваченными кожаным ремешком волосами, то ли кузнец, то ли местный громила. — И ни один нелюдь не прознает ни про траву вашу, ни про наши Лучицы.

— Погодь-погодь, Крапивец, — осадил его староста. — Мы не вурдулаки какие, Всеблагую чтим и заветам ее следуем. Кого рубить собрался? Девку и недоумка?

Крапивец засопел и перестал поигрывать топором.

— Эй, парень, — из толпы выступил опрятно одетый мужик с хитрыми глазками. — Расскажи-ка про эту самую траву. За нее и впрямь денег дают?

— Я с радостью отвечу на все вопросы, почтеннейшие, — улыбнулся Дрозд. — Только не здесь, а в кабаке. Надеюсь, в Лучицах такое заведение имеется?

Заведение имелось, и оказалось вполне уютным и гостеприимным. Народу туда набилось немало, всем оказалось интересно послушать про валерьку, да и просто узнать от прохожих новости. Уже после второй кружки пива большинство присутствующих и думать забыли, что привечают оборотней.

Рассказ Дрозда про чудесные свойства валерьего корня, подкрепленный наглядной демонстрацией блаженного Вьюна, пришелся селянам по сердцу. Некоторые тут же навострились, несмотря на дождь, бежать за лопатами, а потом к глинистому обрыву. Пес быстро сообразил, что падение цен на валерьку в Надреченске им невыгодно, и остановил особо рьяных любителей легкой наживы.

— Почтенные, сейчас не лучшее время для заготовок… — начал он и осекся, ибо совершенно не знал, как убедить в этом селян.

— Травы собирают, когда они в полном цвету стоят, — вовремя нашлась Винка, в свое время частенько помогавшая бабушке-травнице. — Мы не удержались, накопали, потому как идем далече и в ваших краях вряд ли еще когда окажемся. А за такой товар много не выручишь. Оборотни сразу учуют, что валерий корень по осени брали.

— Не врешь ли, девка? — засомневался хитроглазый мужичок, первым углядевший выгоду в буйных зарослях дикой травы.

— Не врет, — прошамкал из угла сморщенный дедок. — Всякий травник знает, что самая сила в зеленях во время цветения.

Селяне облегченно вздохнули и вернулись к пиву и разговорам. Некоторые про себя подумывали, а не выделить ли полоску-другую под валерий корень где-нибудь с края поля, у канавы.

Утром Винка проснулась на лавке в кабаке, где прикорнула с вечера под монотонный говор селян. Какая-то добрая душа укрыла ее старым кафтаном. Наверное, Крапивец, действительно оказавшийся деревенским кузнецом. Он уселся за столом рядом с Винкой и задержался на весь вечер, не давая девушке скучать, но и не навязываясь.

Дрозд сопел на лавке неподалеку, Вьюна нигде видно не было.

Девушка встала, подошла к парню и затрясла его за плечо. Он тут же сел.

— Утро уже? — принялся протирать заспанные глаза. — Хорошо вчера посидели.

— А где Вьюша?

Стоило девушке вспомнить про кота, как в дверь кто-то заскребся. Дрозд встал и пошел открывать. Внутрь тут же пролез кошак, взлохмаченный и помятый.

— Пошли отсюда скорей, — сказал он и громко икнул.

— Не отпечатавшаяся в памяти ночь с очередной королевной? — поинтересовался Дрозд. — Я предупреждал насчет неумеренного жевания валерьки.

— Не все такие праведники, как ты, — ощерился кот. — Ромашечка, присмотри за моей одеждой, а я вас за околицей подожду.

Он быстро разделся, перекинулся и шмыгнул на улицу.

Наконец путники подошли к Надреченску. Винка с восхищением рассматривала стоящий на высоком обрывистом берегу Ясеницы город. Каменные дома с черепичными крышами, высокая мощная стена и, конечно, серый замок с множеством башен, украшенных полощущимися стягами. К городу вел широкий каменный мост, у входа на него расположилась застава. Это была уже не ветхая будочка, на которые девушка насмотрелась на тракте, а немалых размеров дом. Перед ним раскинулась обширная вымощенная камнем площадка.