Павел Шумилов - Одинокий дракон. Последний повелитель Страница 20

— Лира, знаешь, что это такое?

— Камень.

— Ответ неверный. Это наши глаза и уши. Посмотри на экран.

— Ой, как в зеркале, — сразу начинает прихорашиваться.

— Пора браться за твоего магистра. Не передумала ещё?

— Коша, я же клятву дала. А что, этот камень всё видит и слышит?

— Видит, слышит и сюда передаёт. Ещё ползать умеет. Раскидаем несколько таких камней, узнаем, чем занят магистр. Но давай сразу договоримся. Убить его — твоё право, но если ты захочешь его мучить, я тебе не друг.

— Я хочу его сначала в темницу посадить на восемь дней, как он меня, а потом убить. Ты не думай, он умрёт лёгкой смертью. Я его из арбалета застрелю.

— Это справедливо. А почему — из арбалета? Я думал, ты захочешь его повесить.

— Я ему так обещала.

— Когда?

— После суда. Я в него ножик кинула, только ножик отскочил. Он под одеждой кольчугу носит. Я сказала, что в следующий раз арбалет возьму.

— Вот почему тебя так в цепи упаковали. Ты мне этого не рассказывала.

— Я тогда ещё тебя не знала. А как мы его ловить будем?

— Без свидетелей и без следов. Выберем момент, когда он один куда–нибудь поедет, подцепим за шкирку и унесём. Пусть одна испуганная лошадь останется.

— Здорово придумано!

В этот момент к Лире подъезжает кибер с синим бантиком.

— Леди Тэрибл, вас хочет видеть человек.

Если кто–то из нас двоих и тормознутый, то это я. Чего я удивился? Наверняка это Тит Болтун с новостями. Спешим с Лирой на балкон. Внизу машет руками Сэм–младший. Спускаемся.

— Сэр Дракон, вы извините, но вся деревня знает, что у старосты овца потерялась, и я её у самого Замка нашёл.

Осмысливаю сказанное и медленно зверею. Лира растерянно переводит взгляд с меня на Сэма, но голоса не подаёт. На самом деле изменилась, верно Тит заметил. Тит!

— Сам придумал, или Тит посоветовал.

— Сам.

Смотрю на Лиру и постепенно успокаиваюсь. Очень интересно наблюдать, как она думает. На мордашке написан весь мыслительный процесс. Вот он закончился, и физиономия расплылась в идиотской улыбке.

— Коша, ну что ты злишься, у нас места на тысячу человек хватит. А церкачи ещё больше бояться будут.

— А что обо мне его мать думать будет? А Сэм Гавнюк? А то, что меня вся деревня возненавидит, тебя не трогает? А кто камни–передатчики развозить будет? Один Тит?

Успокоившись, поднимаемся в замок и обсуждаем детали завтрашнего спектакля. Действовать буду строго по легенде. Сначала займусь овцой, потом Сэмом–младшим. Сэма я на месте есть не буду, а просто унесу в Замок. Чтоб не было накладок, даю Сэму два свежеизготовленных пеленгатора, оформленных под репьи, и пяток булыжников–телепередатчиков. Что может быть естественней, чем репей в овечьей шкуре. Или в кармане у мальчишки. Один булыжник Сэм должен отдать Титу, остальные — раскидать по деревне. Лира будет сидеть в экранном зале информационной централи и, если необходимо, корректировать мои действия по рации. Жаль, компьютер централи ещё не ожил. Он, вроде, самый мощный на этой базе. Все детали согласованы. Отвожу Сэма к деревне, потом настраиваю аппаратуру. На центральном экране пеленгаторы светятся красными точками, телепередатчики — зелёными, моя рация — белой. На боковых — пять картинок с телепередатчиков. Лира осваивает управление передатчиками и пытается направленными микрофонами подслушать сразу три деревенских разговора. В наушниках и ларингофонах она смотрится очень даже ничего.

Просыпаюсь раньше Лиры. В первый раз. Заглядываю в экранный зал. Деревня ещё спит. Иду на кухню. Лира уже колдует у инфракрасной печи и костит её по–страшному. Автоповар пока не работает, а киберы–ремонтники в гастрономической химии — ни бельмеса. Наконец, на стол подаётся первый бифштекс. Именно такой, каким должен быть бифштекс по мнению англичан: обжигающе горячий и абсолютно сырой. Зато четвёртый — пальчики оближешь. К сожалению, мясо в холодильнике быстро кончается. Со вчерашнего ужина оставалось всего килограммов двадцать. Летим на речку, купаемся. Время приближается к полудню, пора начинать. Одеваю на лапу небольшой ручной пеленгатор, Лира пристёгивает к правому рогу рацию, маскирует, проверяем аппаратуру. Всё в порядке. Выделяю Лире в помощь двух киберов. Вряд ли её участие в операции понадобится, но пусть учится. Включаю непрерывную запись и иду на балкон. Операция началась.

Делаю круг над деревней. Сигнал пеленгатора овцы идёт из сарая за домом старосты. Внизу начинается лёгкая паника. Сажусь перед домом старосты, разворачиваю крылья, поднатуживаюсь и издаю рёв. Такой, что у самого в ушах звенит. Улица вымирает, только у третьего дома, скрестив руки на груди, стоит мужик. Судя по кожаному фартуку, кузнец. Делаю вид, что принюхиваюсь, иду к сараю, распахиваю ворота. С потолка свисает освежёванная тушка овцы, рядом — её шкура. Ну до чего народ ушлый пошёл, опередили! Разрываю тушу пополам, выдираю из шкуры пеленгатор. Первая часть закончена. Переключаю пеленгатор на Сэма и выхожу из сарая. Сигнал указывает куда–то за огороды. По плану Сэм должен был драпать в поле. Поднимаюсь в воздух и лечу по пеленгу. Неожиданно, над картофельным полем пеленг меняется на противоположный. Разворачиваюсь и сажусь. По данным пеленгатора, объект в метре передо мной, но тут только картофельные грядки. Торопливо разрываю землю и откапываю одежду Сэма–младшего. Этого только не хватало. Передумал он, что ли? Всю легенду мне поломает. Неожиданно оживает рация.

— Коша, ты уже разыскал одежду? Теперь лети над дорогой в Литмунд. Сэма дед туда повёз. Два часа назад выехали. Мне Тит передал.

Взлетаю, делаю круг над деревней, реву, как пикирующий бомбардировщик, и беру курс на Литмунд. Километра через четыре обгоняю скачущего во весь опор всадника. Всадник что–то кричит. Разворачиваюсь и прислушиваюсь. Человек просит меня вернуться в Замок и не обижать пацана. Ложусь на прежний курс и слышу, от кого я произошёл, и как это случилось. Интересная гипотеза межвидового скрещивания. А вдруг так и было? Ага, а высшую математику я тоже на болоте изучал? Отвлекаюсь, не о том думаю. За два часа дед мог увезти Сэма километров на двадцать, если торопился. Если ехал спокойно, то на десять — двенадцать. Поднимаюсь повыше и вижу одинокую телегу, а километрах в двух — отряд всадников, человек сто — сто пятьдесят. Набираю скорость, догоняю телегу. Старик замечает меня, хлещет лошадь и сворачивает с дороги в поле. Если он успеет добраться до леса, я сяду в галошу. Отряд переходит с рыси на галоп и мчится к нам. Обгоняю лошадь и сажусь перед ней. Лошадь встаёт на дыбы, выламывает оглобли и убегает. Телега опрокидывается. Старик и Сэм, одетый девчонкой, катятся по земле. Старик встаёт первым, хватает топор и идёт на меня. Сэм что–то кричит. Как же мне со стариком быть? С ума он сошёл, что ли? Делаю мощный мах крыльями, старика опрокидывает, катит по земле. Подбегаю, хватаю Сэма, беру взлёт. Отряд всадников уже рядом. Приказываю Сэму махать руками, ногами и кричать. Закладываю вираж и ещё раз осматриваю всё сверху. Старик цел, уже встал, машет руками и кричит. Сэм тоже в порядке. В девчоночьем платье, грязный, но невредимый. Раздаётся свист и мимо пролетает арбалетная стрела. Другая отскакивает от чешуи на брюхе, третья пробивает перепонку крыла и застревает в ней. Прикрываю Сэма задними лапами и стремительно ухожу. Всё–таки стрела в перепонке — это не так больно, как цепью по носу. Докладываю Лире, что операция закончена и прошу подыскать одежду для Сэма. Инструктирую парнишку. Над деревней прохожу на бреющем полёте, Сэм опять кричит и дрыгает конечностями. Кричит: «Мама, я живой» — вот идиот! Голову ему за это свернуть мало!