Владимир Жариков - Четырнадцатое, суббота Страница 20

- Do you speak English?

- Yes, I do, - ответил я.

- Черт! - выругался цивилизованный. - Зато я - ни бум-бум!

- Ну, тогда let us speak Russian, - предложил я ему.

- О, давай! Давай по-русски. Меня тут приставили толмачом быть при вас, а я забоялся, вдруг языка вашего не разумею. Они же меня с дерьмом сожрут!

- Им что, мяса не хватает? - спросил побледневший Лев Зайцев. - А для чего ж они тогда овец, да коров держат?

- Да я не в этом смысле. Не боись, они не людоеды. Просто замумукают и в пастухи разжалуют. Или жену отберут, да мало ли что взбредет им в голову!

- Тогда, позвольте вас спросить, какова цель нашего пленения?

- Цель очень гуманна, - ответил толмач. - Вас принесут в жертву.

Первым дар речи обрел сборщик налогов.

- А… когда?

- Завтра на рассвете.

- Прикольно, да? - пришел в себя Лешек. - И чего ради?

- Ради победы!

- То есть, вы хотите сказать, нас принесут в жертву для того, чтобы победить в войне? - решил уточнить я.

- Нет, в войне мы уже победили. Мы одолели племя Буа-Бао, жившее в верховьях Лихолески. Они долго досаждали нам набегами, грабили нас и уводили наших женщин. Но сегодня этому наступил конец. Рано утром пришли наши воины и, как говорится, со щитом. Кого не поубивали, тех в полон взяли. Вождя ихнего на кол посадили, ужо теперь, видно, вороны его доклевывают, а семерых его жен нашему вождю в гарем привели. А у того своих уж пять имеется.

- И на радостях ваш атаман, - донеслось из волчьей клетки, - настолько сдурел, что решил отблагодарить богов человеческими жертвами?

- Да с какой радости, ни Боже ж мой! Ему теперь с двенадцатью женами управляться надо, а возраст-то, уж поди не юноша. В его годы нормальные-то люди на пенсию выходят, с одной-то женой поврозь спят. Вот ему шаман и посоветовал, в течение трех дней с восходом солнца приносить в жертву богу любви Диньдиню молодого мужчину, предварительно его оскопив. А этими… его достоинствами украшать изголовье супружеского ложа. Если это не принесет должного эффекта, то на четвертый день надо съесть печень оборотня, тогда уж точно все получится.

- Чепуха! - сказал я, пытаясь не выдавать ни волнения, ни испуга. - Это ему не поможет.

Наш собеседник изобразил ухмылку щербатым ртом.

- Все так говорят. Все приговоренные. Но идут на жертвенник как милые послушные овечки. Не переживайте, - он сложил ладони перед грудью и закатил глаза к небу, став похожим на пастора. - Все там будем!

- Собственно говоря, - продолжал толмач, я для того к вам и явился, по-христиански исповедать вас. Кроме того, каждый из вас имеет право на последнее желание. Будет исполнено все, что в наших силах (кроме свободы, конечно). Можем привести вам сюда по куртизанке, прикатить бочку вина, зажарить быка…

- Я хочу говорить с вашим шаманом! - воскликнул я. - Вот мое желание. Хочу говорить с ним с глазу на глаз, без свидетелей. Мои друзья, разумеется, не в счет.

- Как же вы будете говорить с ним без толмача?

Черт! Об этом я не подумал…

- Я знаю язык Туа-Тао, - сказал Лева.

- Вот, видите! Пожалуйста, приведите шамана. Всего на два слова.

В подкрепление просьбы, я достал из кармана штанов золотой рупь и протянул его толмачу. Рупь мгновенно исчез в недрах надетых на него лоскутов. Также мгновенно исчез и он сам.

Час-другой прошел в томительном ожидании. На безопасном отдалении от нашей клетки собрались ребятишки. Они указывали на нас пальцами и что-то выкрикивали. У молодых женщин тоже нашлись какие-то дела в разных концах деревни, как предлог продефилировать мимо нашей тюрьмы и бросить беглый взгляд в нашу сторону. Наконец, появился шаман. То, что это он, было нетрудно догадаться по истатуированному лицу, особо изощренному пирсингу и куче навешанных на него побрякушек из костей каких-то животных и блестящих камушков. Он произнес что-то типа "Талапупа на балуту". Лева перевел:

- Ты звал меня, чужеземец?

- Я хочу спросить, уверен ли ты, о великий шаман племени Туа-тао, на все сто процентов в эффективности завтрашнего культового обряда?

Лева затормозил.

- Ты чего?

- Никак не могу вспомнить, как по-ихнему звучит "эффективность".

- Переводи своими словами. Когда потребуется дословный перевод, я тебя обязательно предупрежу.

- Акупа апата лопата на фигата, - пробубнил Лева.

Шаман задумался и что-то проговорил.

- Он сказал, - перевел Лева, - на все воля богов. Но боги бледнолицего пришельца, наверное он имел в виду нашего толмача, очень благодушны после такого ритуала.

- Паразит! - снова раздался голос из волчьей клетки.

- Это ты не переводи, - предупредил я Леву. - Скажи ему вот что: у меня есть средство, которым я излечил множество мужчин от мужской слабости, и действует оно безотказно уже сотни лет.

Лева перевел.

- У них лунный календарь, - пояснил он мне. - Я сказал: столько лун, сколько звезд на небе.

- Молодец! Ты прямо поэт.

- Мабута батута киргуду бамбарбия, - после небольшой паузы произнес шаман.

- Он говорит, дай свое средство, если жертвоприношение не подействует, они испробуют его.

- Блин! - сказал Лешек.

Мне тоже хотелось сказать нечто подобное, но я решил не поддаваться эмоциям.

- Скажи ему, это средство заколдовано, оно будет действовать, покуда его хранители, то есть мы, живы.

Шаман произнес свою абракадабру, из которой следовало, что ему надо посоветоваться с шефом, с вождем, то бишь. Совещание было недолгим, вскоре он вернулся со словами:

- Великий вождь Туа-тао хочет испробовать твое средство.

Что ж, это шанс. Теперь мне надо достать пузырек с пантокрином, подаренный таежником. Если местное население еще не разворовало нашу поклажу, он скорее всего цел. Я обратился к Леве:

- Скажи ему, пусть принесут мешок, привязанный к седлу каурого мерина.

Когда мой рюкзак доставили к нашей клетке, я попросил вынуть из него круглую жестяную коробку из-под кинопленки, которая использовалась под аптечку.

- Пусть шаман откроет, - сказал я. - И достанет вон тот стеклянный пузырек с белой пробкой.

- Нет, не тот, - шаман потянулся к перекиси водорода. - Ага, вот этот. Скажи ему, вождю нужно выпить… Как сказать чайную ложку?

- Скорлупу ореха, - подсказал Лешек.

- Во-во! Скорлупу ореха этого зелья. И пусть отправляется к своим женам.

Шаман недоверчиво посмотрел на флакон и что-то проталалакал.

- Он опасается, что это яд.

Черт побери, ну что за народ, а?! Как можно не верить честному шарлатану?

- Пусть даст сюда.

Шаман просунул пузырек между прутиков. Я открыл пробочку, капнул капельку жидкости на палец и слизнул.

- Переведи, Лева, что больше мне нельзя. Иначе я сломаю клетку и изнасилую все племя. И пусть не боится, в конце концов, мы всё еще пленники. В крайнем случае выберут нового вождя. Впрочем, это можешь не переводить.