Александр Сухов - Меж мирами скользящий Страница 20

Между тем неугомонный Иван Николаевич мигом слетал к своей ручной клади, извлек оттуда бутылку весьма недешевого «Хеннеси» и, плеснув в стаканы «по граммульке», громко провозгласил:

— За баб, Ваня! Куда же нам, мужикам, без них.

Поскольку это был уже третий тост за женщин, решили выпить, не вставая. Затем выпили за «Расею-матушку», за братскую дружбу между россиянами и австралийцами, за австралийских красавиц (сидя), за вывод американских войск из какой-то там совершенно незнакомой мне страны… Короче говоря, расслабуха получилась отменная…

Несмотря на количество и крепость принятого нами на грудь, к моменту посадки аэробуса в аэропорту Шереметьево я и мой новый приятель держались на ногах вполне сносно. Плечом к плечу, словно два бойца, идущих в одной шеренге, мы лихо сошли по трапу на бетон взлетно-посадочной полосы. При этом Иван Николаевич хорошо поставленным баритоном от всей души горланил: «И снится нам не рокот космодрома, не эта ледяная синева…»

Я хоть и не знал слов песни, но в меру своих скромных возможностей старался поддержать солиста. Справедливости ради нужно отметить, что наш концерт на публике очень скоро закончился. К трапу подкатил бронированный лимузин. Из него выскочили двое дюжих молодцов в черных костюмах. Подойдя к нашей парочке, один из них очень вежливо обратился к моему новому знакомому:

— Здравствуйте, Иван Николаевич, с возвращеньицем! Прошу проследовать в машину.

— Начинается, — недовольно заворчал господин Смирнов, — броня крепка, и танки наши быстры, в результате в уборную без охраны не сходишь. Веришь, Ваня, в собственном саду или доме шагу не ступить, чтобы не напороться на какого-нибудь ретивого гаврика из охраны, а коснись чего, шлепнут, как неразумного куренка, и никакие меры предосторожности не помогут. Не люблю я эту заграницу, но там хоть чувствуешь себя в относительной безопасности и по улицам можно гулять свободно.

— Оборотная сторона власти и богатства, — глубокомысленно заметил я. — Приятно было с тобой познакомиться, уважаемый Иван Николаевич. Засим позволь откланяться, мне еще паспортно-визовый контроль проходить.

Однако мой новый знакомый не собирался меня так запросто отпускать.

— Ваня, плюнь на таможню и ментов, едем ко мне, посмотришь, как я живу! Познакомлю тебя со своим семейством. В баньке попаримся, с дороги еще вмажем по граммульке. А визу и прочие отметки в паспорте мы быстро организуем — сейчас пошлю одного из своих балбесов к главному здешнему начальнику, так он через пять минут сюда заявится со всеми необходимыми печатями и бланками. Поедем, Вань?

— Извини, Иван, но у меня на сегодня назначена очень важная встреча с одним из моих коллег. Может быть, как-нибудь в другой раз встретимся, а сейчас… прости, не могу.

На самом деле я покривил душой, ибо сегодня вовсе не собирался встречаться с кем-либо. Отговорку придумал на лету, поскольку имел довольно полное представление о том, что собой представляет российская «граммулька» и чем заканчивается ее прием.

Мужчина посмотрел на меня с некоторой укоризной и не без нотки сожаления произнес:

— Хорошо, Ваня, в другой так в другой, не смею настаивать. На всякий случай, возьми вот это, — он протянул мне свою визитную карточку со словами: — Ежели чего понадобится, звони без всяких церемоний.

Напоследок мы пожали друг другу руки. При этом мне показалось, что мой попутчик и собутыльник был не так уж сильно пьян. В очередной раз подивившись способности русского человека усваивать крепкие напитки в фантастических объемах, я поправил на плече свою дорожную сумку и направился ко входу в пассажирский терминал аэропорта. На ходу активировал эндокринную систему своего организма, чтобы дополнительная порция гормонов нейтрализовала избыточный алкоголь в крови и прочистила мозги, дабы представители местной власти не получили повода придраться к моей персоне.

До гостиницы «Арбат», что находится в Плотниковском переулке, неподалеку от знаменитого Старого Арбата, опытный таксист-частник домчал меня за какой-нибудь час с хвостиком, умудряясь заранее предугадывать и объезжать дворами и закоулками тягучие московские пробки. За феноменальную лихость он получил от меня бонус в размере ста процентов от оговоренной суммы.

Отпустив «лихача», я направился к главному входу в шестиэтажное кирпичное строение, внешним видом более всего напоминающее какую-нибудь фабрику или студенческое общежитие. Определенно не «Ле Меридиен Пикадилли», но по опыту прошлых визитов в Москву я смог убедиться в том, что именно этот отель более всего подходил для моих целей. Рядом Арбат с его экзотическими завсегдатаями-художниками, паразитирующими на ротозеях-туристах. К тому же до любой точки исторического центра можно добраться в течение часа даже на своих двоих. Но самое главное, совсем неподалеку, на одной из соседних улочек, находится потенциальный проход во вневременье. Активировав врата, я мог свободно покинуть этот мир и попасть в любую известную мне точку Межмирья.

Последний фактор был определяющим в выборе моего места обитания, поскольку за двадцать два года жизни под крылышком Учителя, кроме углубленного курса практической магии, абстрактной логистики, высшей метафизики и еще целой кучи другой зауми, я вывел для себя одну простую истину. И заключается она в том, что надеяться исключительно на свою силу — не что иное, как откровенная глупость, способная привести к фатальным последствиям. Поэтому под рукой у всякого ценящего свою жизнь авантюриста должна быть обязательно надежная лазейка, через которую можно ретироваться в том случае, если пресловутый жареный петух начнет клевать вас в интимные мягкие ткани, именуемые в просторечье задницей.

Несмотря на внешнюю убогость здания, внутри гостиницы было вполне уютно. Красивая девушка-администратор сноровисто сделала все необходимые отметки в журнале регистрации и с располагающей белозубой улыбкой вернула мне мой паспорт вместе с ключом от двери одноместного полулюкса со спальной и гостиной комнатами.

Поднявшись в свой номер, я первым делом извлек заветный флакончик с пилюлями концентрированной магической эманации и тут же — если можно так выразиться — употребил одну внутрь. Манипуляции по изгнанию вредоносного заклинания с борта аэробуса сильно подыстощили мои запасы магической энергии. Необходимость «подзаряжаться» подобным образом поначалу здорово меня напрягала и заставляла чувствовать себя неизлечимым больным, жизнь которого находится в полной зависимости от наличия или отсутствия в ящике его стола упаковки с дорогостоящим и очень редким лекарством. Временами я даже просыпался посреди ночи в холодном поту и вновь засыпал, лишь убедившись в том, что заветный флакончик находится на своем прежнем месте, что я не потерял его или его не спер какой-нибудь особенно искусный воришка. Постепенно страх прошел сам по себе. Я привык компенсировать запасы магической эманации и пользовался таблетками без прежнего внутреннего содрогания. Конечно, Земля — не один из магических миров, где ты окружен безбрежным океаном энергии, и пополнение ее внутри организма происходит на рефлекторном уровне, так же, как мы, например, дышим, ходим или чешем укушенное каким-нибудь плотоядным насекомым место. Однако и здесь есть зоны, где апейрон истекает из недр планеты хоть и тонкой струйкой, но вполне в достаточных количествах для того, чтобы хорошенько подзарядиться в течение двух-трех суток. Это открытие окончательно успокоило меня, поскольку теперь, если я даже и лишусь своего чудесного флакончика, не застряну навеки в этом измерении, а смогу свободно вернуться в один из магических миров.