Гарри Тертлдав - Владыка Севера Страница 20

— Итак, — сказал Джерин, когда тренировка закончилась. — Вы еще не изменили своего мнения относительно верховой езды на лошадях?

И вновь Дранго высказал мнение консервативного большинства, как в свое время это делал его отец:

— Возможно, совсем чуть-чуть, лорд принц, но не сильно. Лошади хороши для разведки и атаки с флангов, но решающее слово в уничтожении врага останется за колесницами.

Поскольку Лис и сам до сих пор сражался на колеснице, он не мог особенно с этим поспорить. По правде говоря, он был практически согласен с Дранго. Ему не раз приходилось противостоять натиску колесниц, поэтому он прекрасно знал, как при этом у атакуемого стынет кровь в жилах и деревенеют мышцы. Топот копыт, дребезжание и громыхание повозок, мчащихся на тебя, свирепые крики воинов, стоящих в них во весь рост, с оружием наготове… Чтобы встретить такой напор не дрогнув, нужно быть настоящим мужчиной. Конница же сама по себе такого страху нагнать не могла.

И тогда он сказал:

— Мы используем кавалерию на флангах, чтобы ослабить натиск врага. Мы никогда прежде такого не делали, особенно в схватках. Поэтому-то я и провожу эти тренировки в последнее время: чтобы посмотреть, как все пойдет. Колесницам на флангах придется держаться поближе к всадникам, а те, в свою очередь, не должны отрываться от колесниц слишком уж далеко…

— Так почему же вы сразу этого нам не сказали, лорд принц? — спросил Дранго.

Лис не мог решить: то ли ему задушить своего вассала, воспринимающего все лишь буквально, то ли самому начать биться головой о боковые поручни своей колесницы. Судя по самодовольному тону оппонента, мысль о том, что всех сгоняют на луг не только из-за нелепого упрямства лорда, только сейчас, наконец, проникла в его тупую башку. И, по-видимому, достигла сознания.

Глубоко вздохнув, Лис сказал:

— Попробуем еще раз. Теперь мы направимся вниз по склону, к Ниффет. Если лесные разбойники следят за нами с той стороны реки, как они это обычно делают, то и им будет над чем призадуматься.

И все понеслись вниз к Ниффет, повинуясь приказу, а затем, дав лошадям немного отдохнуть, помчались обратно вверх к Лисьему замку крепости. Часовые на крепостном валу приветствовали их радостными криками. Джерин решил, что это добрый знак. Зачастую столь кровожадный настрой споспешествовал удачному бою.

— Знаешь что, Лис? — сказал Вэн, когда Раффо не спеша направил упряжку к подъемному мосту. — К тому времени, когда здесь будет верховодить сын Дарена, большинство его воинов пересядут на лошадей. Они будут слушать старые песни менестрелей о сражениях на колесницах и недоумевать, почему певцы все перевирают.

— Ты думаешь? — спросил Джерин.

Вэн закивал своей большой головой. Его слова удивили Джерина. В том, что касалось военного искусства, чужеземец был почти так же консервативен, как Дранго.

— Ну что ж, возможно, ты и прав, но бьюсь об заклад, что барды к тому времени тоже изменят свои песни. — Обдумав сказанное, он покачал головой. — Нет, беру свои слова назад. Ты, скорее всего, ближе к истине. У менестрелей заготовлен огромный запас строф и куплетов о колесницах, так же как о крепостях, любви и обо всем, что только можно представить. Если им придется воспевать лошадей вместо колесниц, они запутаются в собственных стихах.

— А если учесть, что большинство из них так же ленивы, как и все остальные, они не сумеют сами придумать ничего новенького, так что нам придется слушать все те же старые песни еще какое-то время. — Вэн склонил голову набок, пристально изучая Лиса. — Не каждый бы вот так взял и признал свою неправоту.

— Какой смысл удерживать позицию, которую защитить невозможно? — спросил Джерин.

В такой форме объяснение показалось чужеземцу логичным. Он кивнул, спрыгнул с колесницы и пешком направился в Лисий замок.

Джерин въехал вместе с Раффо в конюшни. Там, вдохнув полной грудью травянистый запах навоза, обратился к Райвину:

— Ты неплохо показал себя на учениях. Теперь мне хотелось бы посмотреть, способны ли твои молодцы прямо с седла поражать цель копьем или стрелами.

— Не хотел бы я оказаться на месте пешего воина, которому в живот копьем с бронзовым листоподобным острием целится конник, — ответил Райвин с витиеватостью заправского барда. — Задавить его или проткнуть будет не труднее, чем острогой выловить форель из ручья.

Джерин ошеломленно покачал головой. Несколькими днями раньше они с Вэном говорили примерно о том же.

— Если только форель сама не решит поймать тебя, — подчеркнул он сухо. — Кроме того, тебе мало придется сталкиваться с пешими воинами. Как ты собираешься действовать против целой армии колесниц?

— Мы разобьем их, словно… — Райвин примолк в поисках ускользающего сравнения и тут заметил, что Джерин барабанит пальцами одной руки по ладони другой. Его фантазия тут же оборвала свой полет и шлепнулась с небес на землю. — Когда начнется бой, мы сообразим, что делать, лорд принц. Если повезет, то мы нападем на них с той стороны, откуда они нас не ожидают.

Джерин похлопал его по плечу.

— Хорошо. Я на тебя надеюсь. Чудес не прошу, просто делай, что можешь.

— Да, но, приятель Лис, чудеса гораздо более волнующи и драматичны. О них неустанно поют менестрели на протяжении уже многих веков.

— Йо… ибо они используют приемы, которые должны бы давным-давно отмереть, но продолжают по их милости сохраняться, — заметил Джерин, возобновляя дискуссию, которую он только что вел с Вэном, как будто она и не прерывалась. — Кроме того, с чудесами ведь вот какая штука: даже если ты что-то подобное каким-то образом совершишь, непременно окажется, что лучше бы ты ничего этакого не делал. Лишнее доказательство, насколько ты слаб и нуждаешься в помощи, вот и все.

Он не стал упоминать о паре казусов, связанных с чудесами, которые могли превосходно проиллюстрировать его мысль. Судя по блеску в глазах Райвина, тот тоже вспомнил о них, но прикусил язык. Ибо, если бы не его опрометчивость, по крайней мере, в одном из них, а может быть и в обоих, необходимости бы не возникло.

После секундного колебания южанин сказал:

— Для человека, который достиг столь многого, лорд принц, ты почти не предоставляешь бардам сюжетов для песен.

Ответ в перевернутом варианте мог звучать так: «Зато для человека, достигшего крайне малых высот, приятель Райвин, ты умудряешься оставлять бардам существенную пищу для творчества». Однако Джерин этого не сказал. Райвин был таким, каким был: подкупающая смесь обаяния и недостатков. С ним было интересно общаться, его храбрость восхищала, но при том оставалось только надеяться, что Райвин не обернет очередную из ситуаций себе во вред. А заодно и тебе. Однако эти надежды оправдывались далеко не всегда.