Александр Федоренко - Первая книга Априуса Страница 20

— Я — Априус, а это мой друг и спутник снежный барс Куру.

— Желаете осмотреть мои владения? — чуть прищурился всадник, и было в его голосе нечто такое, что отказ не сулил нам ни чего хорошего.

Мы желали, еще, как желали, — представитель Сил этого мира сам нашел нас, и при дружеских намерениях можно многое узнать. Все сложилось как нельзя лучше.

Наш новый знакомый, громко свистнул, вскоре раздался бешеный топот, издалека мгновенно приближаясь к нам, и на глазах превращаясь из черной точки в скакуна, выросла громадная туша другого лоборога. Лоборог — это жуткая, на мой взгляд, смесь изящного прекрасного единорога и грозы многих жарких местностей, ярого тушителя огня — бронированного носорога. Как уж удалось их скрестить, я не знаю, опытов на заре времен было достаточно, но многое из получившегося попросту не выжило, но передо мной явно стояли представители тех, кто смог. Вытанцовывающий перед нами лоборог обладал свирепой силой, но в тоже время казался невероятно грациозным, Изо лба торчали два витых рога, а ниже почти из носа рос еще один расплюснутый с боков, но намного короче верхних.

Под Кодром, лоборог был светло-коричневый в черных пятнах, а тот, который примчался на его зов, совершенно серого цвета, но такой же массивный, не в чём не уступающий. Я немного помедлил, а затем взобрался на предложенного скакуна, чем вызвал немалое неудовольствие куатара.

— Ну что вперёд? — вопросил нас Кодр, едва я наладил мысленную связь со своим животным. Получив согласный кивок, он пустил своего зверя вперед.

С того мига как я впервые сел на Гура, так звали этого «скакуна», жизнь наша с Куру потела совсем по другому руслу и совсем в другом направлении, при чем это не завесило от нашего решения или выбора. Наступило долгое помрачение, точнее сказать раздвоение сознания, одна часть меня как бы улеглась, нет, не в спячку, а в дремоту, другая же зажила иной, отличной от прежней жизни, жизнью.

Начались дни бесконечных скачек, охоты на чудовищных зверей, ломки гор, осушки болот и тому подобное. Во всем том, в чем участвовали здешние правители, участвовал и я. А чем ещё могут заниматься первобытные боги? Боги первобытного мира, отвечая на моления верящих в них и просящих о помощи, таких же первобытных людей. К тому же их вера только удваивает Силы правящих и следящих Сильных этого мира.

Да с самого первого мига как мы присоединились к Кодру, согласившись посмотреть его обширные владения, нас с Куру накрыло все целиком и полностью, странной доселе не изведанной страстью, корни которой уходили в глубину души и подсознания. Она заставила забыть обо всём на свете, о неправильно сработавших заклятиях, о магическом шторме, о Эльдариусе и иже с ним. Вернее не забыть, а упрятать в самые глубокие места памяти, отложив на долгое время.

В мире Кайлане властвовали, и вершили судьбу мира, и существ его населяющих, четверо владык: — Кодр, Властелин земли; Ньодр — Владыка недр; Вадри — Повелитель небесного свода и воздушных потоков; А так же Аквэн — бог морей и всяческих вод. Люди, которых я узрел впервые, нарекли их богами.

А я, в силу недавнего своего обучения, на Гидрониус, стал кое в чем помогать Аквэну. После спасение малого стойбища я так же попал в пантеон местных богов, и люди в своих молитвах дали мне имя — Аварос. В силу своих возможностей, я помогал, в чем мог и остальной троице, и само собой учился у них. Их способность обуздывать дикую, первотворную Силу, оставаясь при этом неизменными, просто поражала. Они продолжали носить облики подобные людским, но в случае нужды преображались и в другие формы.

Для меня казалось, время остановилось, хотя на самом деле довольно споро бежало вперёд, отсчитывая дни, месяцы, года, Куру, видевшие схватку со львом, и те кому он соизволил сказать пару слов на человеческом языке, тоже возвели в божественный ранг, окрестили духом гор, в особенности заснеженных склонов. И в случае нужды взывали, прося защиты от хищников, или спасения от лавины, если таковая случалась, могла засыпать селение. Почти все ответы, на моления выполнялись легко и бес задержек.

Помню, неслись как-то вдоль морского побережья, так сказать граница Аквэновых и Кодровых владений, вдруг владыка суши, застыл на спине своего Ларга, прислушался к чему-то, и уже повернувшись ко мне, констатировал:

— Дождя просят, видать Вадри перестарался, пересушил своими ветрами, Хотя опять же почему у меня просят? У него бы и просили — недоуменно, пожал он плечами. — Ну да ладно, так, где это? — всепроникающим взором он мог, обозревать весь мир, — Ага вот эта местность, ну получайте просимое!

Он воздел к небу свое копьё-жезл, с кончика сорвалась нечто, почти невидимое глазу и унеслось, в нужном направлении. И мы продолжили всегдашнюю бешеную скачку по длинным прибрежным отмелям. В период так сказать «помрачения от божественности», это было одним из излюбленных моих времяпровождений. Бешеные скачки, охота на чудищ, гонки на водных животных.

Уроки на Гидрониусе не прошли даром, да и вообще, вода, моя любимая стихия, в любом её проявлении, уж кого-кого можно было просить о дожде, снеге, вкусных и целебных источниках, так это меня. Но меня просили о рыбе, съедобных водорослях и моллюсках, дабы их море выбрасывало на мелководье. Почему они обращались ко мне, и каким образом я их слышал, тогда меня это абсолютно не заботило. Племена, живущие у моря, просили хорошей погоды, при шторме ведь и близко не подойти, унесет, еще молили о спасении от морских страхов, а их там как известно намного больше чем на море. Периодически мы их изводили, тех кто особо алчный и не покорный. Тогда объединяли усилия в совместной охоте: Вадри носился по небу на своем верном и неизменном «Крылатом Ужасе» — смеси птицы летающего змея, высматривая цель А мы — я, Ньодр, и Крдр на лоборогах, по суше если отлавливали на земле, или на «дарфусах» громадных морских предках дельфинов, если на море. Почти каждое вмешательство строго контролировалось самой правящей четверкой, пределы Силы не должны были превышать допустимо возможные, в прошлом они уже убедились, что вмешательства на уровне чистого чародеяния, несут за собой неизбежные мировые катаклизмы, и поэтому старались собственноручно и бить чудищ и крушить горы.

Так длилось долго, очень долго, но все проходит, всё изменяется под сенью звезд. В мире начали появляться новые, непрошенные переселенцы, иначе говоря — чужие. Пока в мир ещё не ворвалась новая Сила, но первые ростки других жизненных форм, заставили вспомнить кто я и откуда. Я вспомнил о способности ходить по мирам, это пришло из глубин памяти резко и без поблажек для сознания. Сразу пришло ощущение какой-то сосущей пустоты, я ощутил невероятную жажду заполнить её, меня словно звало само Сущее — мой настоящий и огромный мир.