Андрей Лукин - Летописный замок Страница 20

И ещё Стёпка вспомнил слова чародея о том, что его отсутствие дома никто не заметит и что он вернётся в тот же миг. И ему сразу стало легко. Дурное настроение как рукой сняло. А когда он вдобавок сообразил, что его каникулы магическим образом удлинились на неделю или даже на две, ему стало совсем весело. Жаль, никто потом не поверит, что такое с ним взаправду произошло. Скажут — выдумал. Да он и сам бы ни за что в такое не поверил. Невозможно в такое поверить, если сам не пережил. Даже если бы он догадался взять сюда свой мобильник и фотографировал бы здесь всё налево и направо, всё равно — кто в эпоху компьютерных спецэффектов верит фотографиям?

Надоело валяться, пора уже начинать что-то делать. Смаклу отыскать для начала, потом в дорогу собираться… Стёпка поёжился, вспомнив о том, что вскоре предстоит отправляться куда-то в неведомую даль, что придётся идти пешком, по совершенно незнакомой чужой стране. Даже думать об этом было неприятно. Ванька гад! Придурок упрямый. Тащись теперь из-за него неведомо куда.

Злость помогла преодолеть утреннюю расслабленность. И сразу обнаружилось странное. Ощупывая себя со всех сторон, Стёпка вспомнил загадочные слова Серафиана, на которые ночью не обратил внимания. Твоя одежда, мол, всё равно изменится. Вот она и изменилась. Очень сильно, надо сказать, изменилась. Теперь это была совсем другая одежда. Совсем другая. Джинсы превратились в тёмно-серые штаны свободного покроя. Смотрелись они круто и что самое главное — все карманы остались на своих местах На бронзовой пряжке не слишком широкого кожаного ремня весело скалила зубы драконья морда. Футболка обернулась рубашкой с закатанными рукавами. К ней добавился ещё и кожаный жилет со множеством шнурков вместо пуговиц. Выглядело всё непривычно, однако движениям не мешало и никакого неудобства не ощущалось.

Кроссовки тоже не пожелали оставаться «белыми копытами» и превратились в довольно приличные кожаные полусапожки. Стёпка некоторое время придирчиво рассматривал их, чуть ли даже не обнюхал. В слове «полусапожки» отчётливо звучало что-то девчачье, но, к счастью, у видоизменившихся кроссовок сохранился в неприкосновенности вполне суровый мужской облик. Получились нормальные короткие сапоги с плотной подошвой, тупыми носками и широкими отворотами. Они сидели как влитые, и, если закрыть глаза, то казалось, что на ногах всё те же привычные кроссовки.

Стёпка одёрнул жилет, заправил выбившуюся во время сна рубашку, даже попрыгал, как разведчик перед отправлением в тыл врага. Нигде не жало, ничто не брякало и выглядело достойно. Маскировочка что надо, подумал Стёпка, наверное, теперь никто не разгадает во мне демона какого-то там круга или периода. Обычный отрок. Весич или тайгарь. Иду себе, никого не трогаю. Друга ищу. Спохватившись, он засунул руку под тюфяк, и распихал по карманам своё нехитрое имущество. Нож, понятно, в дороге необходим, а вот всё остальное — едва ли. Но всё равно — пусть будет. Мало ли что.

В тесной каморке было душно, от приторного запаха трав слегка шумело в голове. Стёпке захотелось поскорее выбраться на свежий воздух. Но едва он подумал об этом, как перед ним буквально из ничего возник туго набитый холщовый мешок с лямками. Он повис, покачиваясь, перед изумлённым Степаном, и хрипловатый мужской голос негромко спросил, старательно напирая на букву «о»:

— Племянник почтенного Серафиана не тут ли ночевать изволил?

Стёпка посмотрел по сторонам, даже под лежанку заглянул, хоть и понимал, что это глупо, — но никого не увидел. Только мешок в воздухе висел.

— Кхм! — сказал тот же голос. — Оторопел, али как?

Невидимка! Волшебство свершалось рядом, в двух шагах, руку протяни — и потрогаешь. Зачарованный Стёпка не сразу сообразил, что племянник — это он сам, а когда сообразил, поспешно закивал:

— Здесь, здесь. Я племянник, а что?

— Посылка тебе от почтенного чародея. Дорожная котомка с припасом. Получить не поленись.

Котомка упала в подставленные Степкой руки. Она оказалась тяжёлой, и он поспешил опустить её на пол. Из воздуха тем же непостижимым образом возникла покрытая непонятным письменами желтая полоска пергамента.

— Отметку поставь, — сказал голос.

Стёпка с недоумением посмотрел по сторонам, выпятил губу и робко поинтересовался:

— А чем?

Невидимка вздохнул и устало пояснил:

— Кровью, понятно, чем же ещё.

— А… как?

— Перст приложить изволь.

— Всё равно какой?

— Любой можно.

Стёпка изволил приложить к пергаменту указательный палец правой руки. Мягкая полоска висела в воздухе без опоры, но на ощупь оказалась твёрдой, как доска. Подушечку пальца слегка укололо, и на пергаменте осталась капелька крови.

— Премного благодарен, — сказал голос, уплывая в никуда.

— Эй, подождите минуточку! — спохватился Стёпка. — Вы не подскажете, где здесь?..

— За дверью, по левую руку, на повороте, — не дослушав, ответил голос и растворился насовсем вместе с пергаментом. Местный невидимый почтальон Печкин прекрасно обходился без велосипеда. Возможно, это был демон. Настоящий почтовый демон, которого Серафиан отправил с посылкой, потому что не бегать же ему самому, чародей всё-таки. Посмотреть бы ещё на этого демона, каков он с виду. Если судить по голосу — вроде бы человек, и даже не злой, вежливый даже… А если по окающему говору судить, то представляется кто-то вроде мультяшного лешего.

— Спасибо большое! — запоздало крикнул Стёпка, тоже невольно окая, но ему уже никто не ответил.

Котомка лежала на полу и растворяться вроде бы не собиралась. Посылка от почтенного Серафиана. Посмотрим-посмотрим, откроем, поглядим. Вологодский говор оказался прилипчивым как паутина. Крошечное незастеклённое окно, на ночь закрывающееся деревянной заслонкой, пропускало слишком мало света, и Стёпка распахнул дверь пошире. За дверью был пустой коридор и основательная каменная лестница, под которой, собственно, и располагалась каморка. Почти как у папы Карло. Ночью Стёпка всё это видел мельком и сейчас с любопытством разглядывал. Ладно, попозже осмотримся, а пока на очереди котомка.

Он потянул за узел — тот не поддался. Стёпка дёрнул сильнее, потом взялся теребить его двумя руками. Узел на горловине был затянут столь основательно, что распустить его не удалось даже с помощью зубов. Ну и зачем, скажите на милость, нужны такие подарки, которые даже открыть нельзя? Не разрезать же его, в самом деле! Стёпка даже нащупал в кармане свой ножичек, но вовремя одумался. Нет, тут что-то не так. Не для того чародей отправлял ему эту котомку, чтобы портить её ножом. Минут пять он напряжённо размышлял, буравя сердитым взглядом недоступные дорожные припасы. Вспомнив Смаклу и упрямые свечи, пощёлкал пальцами, совершенно, впрочем, не надеясь на успех. И успеха, понятно, не достиг. Ни с первого раза ни даже с десятого. Когда пальцы устали, он сдался. Спасибо, конечно, великодушному Серафиану за заботу, но мог бы, между прочим, заодно и инструкцию по открыванию приложить. Местные-то, наверное, все знают, как такие узлы развязывать, а о том, что демон в таких делах ни в зуб ногой, чародей подумать забыл. Минус ему за это.