Ирина Якимова - Либитина (СИ) Страница 20

«Что с тобой, Ариста?!»

К главе отряда подходит другой охотник, мужчина постарше. Не без удивления я узнаю в нем потомка рода Гесси.

— Сбежала? — спрашивает он. Главный охотник кивает и уточняет:

— В алтаре есть тоннель к ее логову. -

От этих слов веет холодом. Собирая армии кукол для новой обороны, я одновременно тихонько пододвигаю к себе очередной, почти чистый лист. На нем всего три слова — начало следующей части повествования. Я вглядываюсь в черные букашки букв, пока они не начинают расползаться, сливаясь в пятно — коридор пустоты…

— Я испугался, что оставшиеся в церкви взорвут здание, — сознается очередной Гесси. — А ты?

Глава охотников холодно глядит на него:

— Нет. Я хорошо умею различать сумасшествие обреченности на лицах. С детства, — он усмехается чему-то: очень горькая усмешка. — Здесь же никто не был готов убить себя и близких, даже эта женщина с факелом, — он мимоходом бросает взгляд на жену главы поселения, так и рыдающую на полу.

— Либитина могла сама взорвать церковь вместе с людьми, — преувеличенно спокойно, как экзаменатор говорит Гесси. — Ты был готов взвалить эту вину на себя и отряд? -

А мне нравится этот охотник — живая иллюстрация того, как изменяются за столетия самые непримиримые идеи. Его голубые глаза холодны, как у первого Гесси, но есть другое, новое, неожиданное в благородных чертах потомка Лоренса.

«Что это, через три столетия даже в Гесси проснулась совесть? Воистину, до конца нашего мира недалеко!»

Глава отряда долго молчит, глядя в пол. Наконец размыкает сухие от еще не угасшего волнения губы.

— Я был готов, — ровно, задумчиво сообщает он. — И тебе нужно быть готовым, Гесси. Мы вступаем в большую войну, и таких глупых невинных жертв будет много. И нужно будет идти вперед, несмотря ни на что. Время милосердия и жалости осталось позади. Мы вновь превращаемся в волну фанатиков, какими были первые охотники. Но наша волна будет последней.

Долгое молчание.

— Я был не прав, сравнив Либитину с кардинским владыкой вампиров. Госпоже Кукловодше, в отличие от Дэви, знакомо милосердие, — неожиданно замечает Гесси. Главный охотник жестоко усмехается:

— Если так, оно ее погубит.

Все сильнее тянет холодом. Откуда? Не из открытого ли тоннеля, соединяющего церковь с самым центром моих владений? Я ожидала, что страх гибели невинных людей в церкви остановит отряд, но охотники легко переступили его. Их предводитель готов платить чужими жизнями, что для такого моя вечность? И мне мерещится, что охотник уже видит меня, через мили и мили, пока нас разделяющие. Чудится, что, вытянув руку, он способен коснуться моего мягкого жалкого тела жгучим серебром кинжала…

Я глубоко вздыхаю и опять заключаю дышащий в лицо страх смерти в прозрачную клетку. Недостойно Владычицы мертвых. У меня еще столько дел! И есть в запасе главный страх смертных, вполне способный остановить отряд. Нужно заняться подготовкой следующего представления, а заодно и продолжить свою повесть. Как раз настало время рассказать о том, какие уродливые формы принимало в прежние времена милосердие охотников. Послушная кукла вновь берет писчее перо, а темное пятно на месте первых слов следующей части превращается в узор букв:

«Великий Бал Макты…»

ЧАСТЬ 2

ИМАГО

Великий Бал Макты проводился в новом дворце, выстроенном в конце улицы Алхимиков. Я ожидала увидеть строгие линии и белые колонны модного у северян и понемногу распространяющегося и у нас классицизма, но, оказалось, архитектурные вкусы Макты куда архаичней. Выросшее более ввысь, чем вширь массивное здание с небольшими окнами-бойницами очертаниями напоминало старинный замок-крепость. Но еще прежде аскетичной, ненарядной архитектуры меня заинтересовало его местоположение: новый дворец был выстроен в старейшей части города и фундамент для него не клали заново — использовали старые камни, оставшиеся от логова Атера.

Атера-алхимика в Карде до сих пор поминали дурными словами. Сто лет назад этот чародей держал в страхе весь город: то грозился оживить мертвых на кладбищах, то обещал отправить на кладбища живых. Говорили, он заключил договор с Нечистым или… с «Бездной»? Трактовки разнились. У меня же возникла иная интересная версия:

— Может, Макта и есть Атер? — поделилась я с Эреусом, когда мы подъезжали ко дворцу. Муж ответил резко:

— Атер был выходцем из южной империи, и по внешности типичный южанин. Не просто так его прозвали Атером, черным. А Макта — наш, светлоглазый, светловолосый. Но довольно вопросов, моя леди!

— Я только один раз спросила.

— Впредь молчите, — опять его приобретенные в последние три года резкость, непримиримость. Я поджала губы.

— Мн будет проще молчать, если вы расскажете, что вас так тревожит, мой лорд. Нам чего-то следует опасаться на балу?

— Просто будьте на виду, среди приглашенных, и не покидайте бальную залу ни при каких посулах, — не сказал — выплюнул муж, хмуро озирая широкую подъездную аллею, на вид спокойную и неопасную. — На балу будет много темных тварей, на ваш взгляд ничем не отличающихся от людей. Макта специально закатил праздник ночью, в их время. Поэтому почаще повторяйте с дочерью Крестное знамение и не смотрите в глаза собеседникам — это даст некоторую защиту от их воздействия на разум. И, конечно, не танцуйте ни с кем, кроме людей из списка, что я вам дал, моя леди, и не отпускайте Антею танцевать ни с кем, кроме них же.

— Это будет самый веселый бал в моей жизни! Довольно тайн, мой лорд. Лучше просто научите, как отличать темных тварей от людей. Мне кажется, я пойму. Та дама в дворцовом саду… теперь я сразу подобных ей узнаю.

Муж быстро глянул на меня и вновь отвернулся к окну. Было видно, что его тяготит мое общество. «Это в последние три года он стал таким, — с грустью отметила я. Без семьи одичал — даром, что столица!»

— Твари сделают все, чтобы их невозможно было определить среди людей, — глухо сказал Эреус. — Тварь в дворцовом саду была голодна, но большинство придет на бал сытыми, чтобы мой отряд их не различил. Сытые они ничем не отличаются от людей, их чары работают в полную силу. Только зеркала не лгут, отражая тварей такими, какие они есть — мертвыми, но все большие зеркала убраны из всех залов на время бала, так распорядился Макта. Если б можно было не брать вас сюда! — сквозь зубы пробормотал он.

Я вздохнула и также уставилась в окно кареты на однообразный темный ряд деревьев аллеи. Избежать бала не было никакой возможности, от Эреуса, Эрвина и Майи я уже узнала подоплеку события. Макта вообразил, что неуничтоженные потомки и сторонники Лазара Арденса прячутся среди тридцати знатнейших фамилий Карды — старой аристократии, и надеялся выявить их на балу ведомым только ему способом. Несущих частицу крови Арденса ждал Суд по крови, и та же же страшная участь была уготована не явившимся на великий Бал. Эреус рассказал, что сначала планировал сбежать с нами еще до бала, но Митто отговорил его. Решив, что в бега пустились неуничтоженные Арденсы или их сторонники, Макта пожелает расправиться с беглецами лично и не успокоится, пока не переловит всех. Оставить кого-либо из членов семьи дома также не приветствовалось, Король мог расценить это как неуважение и покарать за него жестоко, как за измену.