Агрипина Тумбочкина - Неудачница Страница 20

Это женщина…медсестра, похоже, с ней можно договориться, но тогда придется рассказать ей всю правду…боже как же мерзко!

Скучать мне долго не дали, ко мне пришла Лидия Степановна. В руках у нее была чашка с супом и ложка.

— Вот принесла тебе поесть, — сказала она, протягивая мне чашку.

— Спасибо, — поблагодарила я. Зачерпнув первую ложку, я почувствовала резкий раздражающий запах от варева.

Угнездившаяся было тошнота, резко подскочила к горлу. Я скатилась с постели, расплескивая на ходу содержимое миски. Меня вырвало и сразу стало легче.

Когда я оглянулась на медсестру, она подозрительно посматривала на меня.

— Не знаю что со мной такое, от одного запаха плохо стало, — виновато улыбнулась я.

— Ничего, такое бывает.

— Лидия Степановна, я хотела у вас кое-что спросить, — осторожно начала я, — вы же присматриваете за мной с самого начала?

— Да, как только тебя привезли, сразу назначили меня за тобой присматривать.

— А вы обратили внимание на мою спину, и общее количество синяков на теле?

— Конечно, обратила! Такое сложно не заметить! — всплеснула руками она.

— Тот человек, который представился моим мужем, он мне никто! — я пристально посмотрела на женщину, та вопросительно приподняла бровь, — за день до того как попасть в больницу, он изнасиловал меня, а потом мы с ним поругались. После этого собственно я и попала к вам. Теперь вам понятно, что за стресс послужил толчком для моего состояния?

Она молчала, на ее лице явно отражалась мысленная борьба.

— Допустим это так, но я собственными глазами видела твой паспорт, в котором стоит штамп из загса! — я нервно хихикнула.

— О! тут все очень просто! В тот день, когда все произошло, моя сумка осталась у него в машине, а в ней был мой паспорт. Понимаете, Никольский не последний человек в нашем городе, уж поверьте мне на слово дать взятку или припугнуть, и все будет сделано в лучшем виде!

— Верно, но для чего ты все это мне рассказала?

— Мне нужно уйти отсюда я не хочу, чтобы он забрал меня! Лучше б я тогда упала с той дурацкой крыши! — я посмотрела на нее с надеждой, — вы мне поможете?

— Мне надо подумать, — отозвалась она, присаживаясь на кровать рядом со мной.

Мысли в голове метались лихорадочно, было страшно получить отказ, или оказаться обвиненной больной, он же интеллигентный мужчина! А кто я? Бывшая больная шизофренией!

От волнений меня снова замутило, а инстинкты забили в набат. Меня мутит от одного запаха….господи нет!

— Лидия Степановна, я хочу у вас спросить, вы должны знать. Пока я находилась не в себе, у меня были месячные? — мне было жутко неудобно об этом спрашивать, но подозрение не дало бы мне спокойно сидеть на месте.

— Нет, а что?

— А должна были уже пройти….похоже, я беременна…сволочь!

— Деточка, я помогу тебе! — вдруг заявила женщина, — только тебе нужно найти одежду и поскорее.

Она встала с кровати и подошла к двери.

— Я скоро вернусь, — я кивнула головой.

Если она не вернется, значит, все потеряно. Нет, о поражении рано думать!

Время тянулось бесконечно долго, меня стало трясти от напряжения. Сидеть на месте я долго не смогла, встала, принявшись мерить комнату шагами.

— Ну, где же вы Лидия Степановна? — семь шагов в длину, пять в ширину.

Руки сами потянулись к волосам, пальцы запутались в свалявшемся колтуне, и я принялась раздирать спутавшиеся пряди.

Выгляжу я, наверное, как чучело, даже хуже.

Сейчас бы расческу…эх.

Руки беспощадно выдирали целые клоки волос, было больно, но эта боль заставляла отвлечься от ожидания. От долгого хождения по комнате закружилась голова, и я плавно опустилась на холодный кафель пола.

Глаза бегали по блеклым желтым стенам, а потом пошел дождь…

Яркие кружочки серпантина, падали плавно, словно воздух превратился в густую патоку.

Я помотала головой, и видение пропало…

— Неужели…я все еще больна? Нельзя, нельзя проваливаться так глубоко в себя.

Только сейчас как сквозь вату я услышала поворачивающийся в замке ключ, и мутным взглядом посмотрела на открывающуюся дверь.

— Вы вернулись, — тихо прошептала я, чувствуя, как по щекам катятся горячие слезы.

— Да, вставай, пошли, — я осторожно поднялась, меня заметно шатало. Медсестра, увидев мое состояние, подошла ко мне и, обняв за плечи, вывела в светлый коридор. Миновав коридор, мы свернули в бок, и зашли в помещение, оказавшееся туалетом. Там на полу лежала кучка вещей.

— Вот, возьми, сделай тест и успокойся, может тошнота у тебя от лекарств, — она протянула мне коробочку с тестом и одежду.

— Спасибо, — зайдя в кабинку, я быстро скинула больничную робу и дрожащими руками натянула спортивные штаны и огромную ветровку с капюшоном.

Теперь тест…

Через пару минут я просто вывалилась из кабинки, трясущимися руками протягивая полоску с тестом Лидии Степановне.

— Две, — хрипло выдохнула я.

— Вижу, — нахмурив брови, ответила она, — я понимаю, что положение у тебя хуже некуда, но не делай глупостей, ребенок здесь не причем…

— Лидия Степановна, я может быть дура, отчаянная сумасшедшая, но такого я не смогу сделать, — рука не произвольно ласково легла на живот, — он частичка меня…наверно, самая чистая.

— Хорошо, что ты не винишь его в грехах отца, а теперь пошли, время дорого, — мы вышли из туалета, спустились по лестнице вниз, прошли несколько однообразных коридоров и вышли к запасному выходу. Медсестра вытащила из кармана связку ключей и отперла тяжелую дверь.

— Так сейчас выйдешь и пойдешь прямо через эту рощицу, метров через сто будет забор, иди вдоль забора влево, там будет дыра, — когда она закончила мне объяснять, я порывисто обняла ее.

— Спасибо, вам, — всхлипнула я.

— Деточка, иди с богом, — она перекрестила меня и подтолкнула к выходу.

Я все сделала, как она мне сказала, и уже через десять минут шла чуть в стороне от дороги, по которой то и дело проезжали машины.

Больница находилась чуть в удалении от жилой части района, а первые дома показались только через двадцать минут.

Я оказалась на долгожданной свободе, но понятия не имела что теперь с ней делать, у кого попросить помощи. Надо найти, откуда позвонить…

— Можно от вас позвонить? — спросила я, подойдя к стойке бара.

Полный темноволосый бармен за стойкой скривился, брезгливо осматривая меня, но все же протянул телефонную трубку.

Пальцы нервно пробежались по столбикам цифр и замерли на кнопке вызова. У меня еще была возможность не впутывать Макса в мою катящуюся в тартарары жизнь, но страх оказался сильнее здравого смысла. Я стиснула трубку в руке и плотно прижала ее к уху.