Карина Шаинян - Че Гевара. Книга 1. Боливийский Дедушка Страница 20

Старший Увера покачал головой.

— Эти вещи существуют, — сказал он. — Один наш родственник видел такую своими глазами и рассказал отцу. Этот родственник однажды заблудился вместе с приятелем. Он уже не знал, что делать, но тут его друг достал фигурку ворона, серебристую такую. Посидел с ней немного, а потом встал и сказал, куда идти. Она ему вроде как любые места показывала, какие бы он только не захотел. Так что волшебные вещи существуют, не сомневайся.

— Но, значит, башня уже разграблена? — спросил Максим.

— Нет-нет. Тому человеку, немцу, вещь досталась от предков. Но есть и другие.

Максим вздохнул, и вдруг, будто в ответ, налетел ветерок, неся запах дыма и отдаленный собачий лай.

Едва увидев Кавиму, Максим понял, что проводником по сельве тот уже не станет. Похоже, лечение дикарей подействовало лишь временно, и теперь старая инфекция доедала печень индейца. Кавима исхудал так, что землистая кожа свисала с его шеи складками, белки глаз были темно-желтого цвета, а радужка — странно светлая, будто выгоревшая, голубоватая у одного глаза и зеленая — у другого.

Изможденное лицо индейца было совершенно непроницаемо. Пока Максим говорил, он равнодушно поглядывал то на него, то на присевших поодаль на корточки Увера. Пальцы безостановочно двигались, сплетая из травы нечто вроде гамака.

— Я расскажу вам, где искать, — сказал он, выслушав Максима. — Но у вас ничего не получится. Вы будете идти по сельве день, два… Потом придете на землю лесных людей, и они вас убьют. Они не любят чужих.

— Вас же не убили, — рассердился Максим. — Вы жили рядом с этими людьми, а теперь повторяете злые россказни! Это же неправда. Вы бы знали, что еще двадцать лет назад рассказывали о вас белые… Люди боятся чужих и выдумывают о них ужасы, а они такие же, как мы!

Кавима ухмыльнулся беззубым ртом.

— Ты добрый мальчик, — сочувственно сказал он. — Но очень глупый.

Максим беспомощно всплеснул руками.

— Они вас спасли!

— Я — другое дело. Но меня бы тоже убили, если бы не… — он пожевал изжелта-коричневыми губами. — Говорят, ты дружишь с Алебуком, — неожиданно сказал он. Максим неуверенно кивнул. — Это хорошо…

Кавима замолчал, рассматривая гостя с каким-то отстраненным интересом, и Максим смущенно отвел глаза.

— Знаешь, что это? — неожиданно спросил индеец, показывая на свое плетение. Максим пожал плечами. — Это погребальный покров. У меня нет близких, поэтому приходится плести его самому.

— О! — неопределенно откликнулся Максим, не зная, как реагировать.

Кавима все не отводил глаз, но теперь он смотрел сквозь Максима, погруженный в глубокую задумчивость. Индеец медленно прикоснулся к груди, будто нащупывая что-то; у него был вид человека, который решает очень сложную задачу. Казалось, он начисто забыл о присутствии Максима. Тот тихо кашлянул, Кавима вздрогнул и отвел руку. Его взгляд прояснился.

— Так ты будешь слушать, как вам идти? — неожиданно сварливо спросил он. — Или тебе просто охота поболтать?

— Буду, — удивленно ответил Максим. — Конечно, буду.

Когда Максим вернулся к братьям Увера, Хосе задумчиво сказал:

— Тот немец, про которого рассказывал наш родственник. У него тоже были разноцветные глаза…

Максим опустил мачете и уступил место Пабло. Намозоленные руки гудели, к залитому потом лицу липли мелкие паутинки. На секунду Максим закрыл глаза, и под веками поплыли зеленые пятна. «Почему никто не рассказывал о том, как это скучно? — с горечью подумал он. — О том, как трудно, опасно — есть в любой книге. Но никто не пишет о том, как это нудно. Может, я просто не гожусь в исследователи?». Особенно выматывали полосы скудной земли, на которой не росли большие деревья: такие прогалины зарастали непроходимым подлеском и тростником, сквозь который приходилось прорубаться, по очереди работая мачете. Иногда такие места удавалось обойти, но чаще приходилось ломиться напрямик.

Пабло с уханьем врубился в заросли; из-под лезвия полетели ошметки кустов, и Максим отступил. Диего сунул ему в руку флягу с водой.

— Как ты думаешь, мы уже в Боливии? — азартно спросил он.

Максим пожал плечами и принялся глотать почти горячую воду. А вот Диего не скучно, мрачно подумал он. Ему все интересно, все забавно, а возможность нелегально и незаметно для самих себя очутиться в другой стране и вовсе смешит до колик. Насколько знал Максим, граница с Боливией в этих местах существовала лишь на карте, но какой-нибудь патруль при случайной встрече мог попортить им кровь. Однако откуда здесь патрули? Похоже на многие километры вообще нет людей, даже тех примитивных племен, встреча с которыми так волновала Максима. Он уже начал подумывать — а не надул ли его старый индеец с дорогой? А в особо трудные дни ему казалось, что жизнь с дикарями и встреча с гигантским зверем и вовсе причудились Кавиме в бреду, пока он лежал в лихорадке. Правда, это не объясняло, почему нарисованное животное было так похоже на реконструкции мегатерия… Но, с другой стороны, почему бы и нет? Мало ли какие совпадения бывают. Возможно, злобные каннибалы — это всего лишь еще одна легенда, детская страшилка вроде серых демонов, объедающих пальцы непослушных детей.

А если нет? Ужасно глупо было бы погибнуть от рук людей, которым не только не желаешь зла, но и сочувствуешь. Еще вчера, когда они встали лагерем на опушке прогалины, тянущейся с запада на восток, Максим предложил не прорубаться через нее, а свернуть в сторону. Чем дальше они уходят на север, тем больше вероятность забрести на земли диких племен или нелегально пересечь границу с Боливией. Территория обитания у такого крупного животного должна быть очень велика, объяснил Максим братьям Увера, рано или поздно они наткнутся на его следы, так зачем искушать судьбу?

Его слова встретили ледяным молчанием. Непроницаемые лица спутников смутили Максима, он присел над костром и принялся помешивать в котелке.

— Конечно, это надо обсудить, — сердито проговорил он, — но я не понимаю, зачем подвергать экспедицию опасности, если…

— Так башня же! — воскликнул Диего, и Хосе недовольно вздохнул.

— Ах, башня! — спохватился Максим. — Но разве…

Он взглянул на лица Увера и замолчал: было ясно, что их вера в существование волшебной башни непоколебима. Максим мог сомневаться и размышлять сколько угодно, но Увера были твердо намерены дойти до цели. И, судя по их закаменевшим лицам, споры здесь не помогут — если Максим будет упрямствовать, с них станется попросту бросить его в сельве. Он вздохнул.

— Ты не переживай, — дружелюбно сказал Пабло. — Этот твой мегатерий наверняка где-нибудь рядом с башней и живет. А с дикарями мы справимся, если что.