Ирина Шевченко - Дочь Хранителя Страница 21

__________

   Утро было восхитительным. Даже, несмотря на то, что Эн-Ферро тычками поднял меня с койки и потащил на палубу "смотреть красоту". А может быть именно поэтому.

   До сегодняшнего дня мне не приходилось встречать рассвет в море. Такое трудно описать. Может только сфотографировать, или нарисовать. Или, по совету Лайса, сберечь в памяти, чтобы потом украдкой посматривать, как на дорогую картину. Признаюсь, эти его слова меня поразили - никогда бы не заподозрила в карде романтика. А ведь он бывал во многих Мирах, видел и не такое. Из сохраненных в его воспоминаниях полотен, наверное, можно составить обширную галерею, рядом с которой померкли бы все музеи Сопределья.

   - Лайс, - тихонько позвала я. Очень тихо, ибо, кто знает, может быть, именно в этот момент его память наносит на новую картину последний решающий штрих.

   - Что? - так же шепотом отозвался он.

   - Это здорово, правда?

   - Правда.

   Мы так и переговаривались в полголоса, словно боясь нарушить охватившее нас магическое очарование, не обращая внимания на то, что вокруг уже вовсю галдит матросня, и прохаживаются, зевая и потягиваясь первые проснувшиеся пассажиры.

   - Но ты ведь уже видел такое. Пусть не совсем, но нечто подобное?

   Он посмотрел мне в глаза грустным задумчивым взглядом, долго не решаясь ответить, словно не зная, смогу ли я это понять.

   - Даже в подобных Мирах, Галчонок, нет ничего подобного. Нужно только уметь видеть разницу, переживать каждый момент своей жизни, как в первый раз. Или как в последний.

   Как он это сказал! Столько непонятных, неизвестных мне чувств было в этих словах, что я, наверное, впервые за все годы знакомства вдруг осознала, что говорю не с мальчишкой-ровесником. Что стоящий рядом со мной мужчина раз в десять старше и как минимум в сотню раз умнее и опытнее меня. И стало так стыдно и за глупое нытье, и за непрерывно отпускаемые в его адрес шпильки, и за свое проклятое упрямство...

   И конечно же, это хвостатое чудовище все испортило! В самый трогательный момент моего раскаяния, когда я уже готова была наговорить ему проникновенных слов и дать десяток нерушимых клятв, этот полоумный магистр с гиканьем погнал меня по палубе, вопя о неминуемой расплате за вчерашнюю ветчину.

   Что он сделал бы, получись у него меня поймать: просто дернул бы за косу, на правах старшего брата отшлепал как нашкодившую девчонку или заставил извиниться на каэрро и саальге поочередно - так и осталось загадкой. От воинственно настроенного карда меня отделяло не более метра, когда размеренный гомон корабельного утра разорвал пушечный выстрел. Секунда - и еще один. Стреляли издали, и не могу сказать, что я испугалась - скорее удивилась. Однако недремлющий инстинкт самосохранения заставил меня остановиться, а после и вовсе рвануться назад, ища убежища в объятьях недавнего преследователя. А в следующее мгновенье наш корабль вздрогнул, давая ответный залп.

   - Что случилось? На нас напали?

   - Нет, - Лайс ласково погладил меня по волосам, - не бойся. Мы просто здоровались.

   - С кем?

   - А вот с ним.

   Эн-Ферро подтащил меня к борту.

   - Видишь?

   - Вижу!

   Что именно я вижу, было еще непонятно.

   - Подожди, сейчас поближе подойдем.

   С более близкого расстояния стало понятно, что это судно. Неуклюжая черная громадина с множеством кубиков-надстроек на палубах и тремя широченными трубами, из которых валил густой дым.

   - Лайс! - ахнула я. - Это же... !

   Не знаю, как правильно это назвать, но не ожидала встретить такое на Таре.

   - Полупаровая машина.

   - Как? А почему полу?

   - Это мой собственный термин, - поморщился кард. - Они зовут это плавсредство несколько иначе. А полупаровая по тому, что это - недоделанный паровой двигатель.

   - Но он же работает.

   - Работает, - осклабился маг-наемник. - Вполовину - на паровой тяге, вполовину - на магической. Эти идиоты взяли хорошую идею, но так и не смогли довести ее до ума. Когда первые опыты провалились, эти горе-изобретатели не удосужились доработать механическую часть, а тупо навесили на каждый поршень по амулету, и вперед. Перед тобой "Гордость марки" - единственный и неповторимый сухогруз Богатых Руд. Курсирует между Рудами и Драконьим Гребнем по Синему Пределу* и иногда заходит в имперские порты.

   Полупароход издал протяжный гудок.

   - Кретины! - взыграла профессиональная гордость инженера-конструктора. - Простейший паровой двигатель додумать не смогли! Он же со всеми этими артефактами на вес золота, а могло бы выйти дешевое, всем доступное средство. Транспорт, станки... Так нет, лезут со своей магией куда надо и не надо!

   Я ободряюще похлопала его по плечу.

   - Так помог бы им.

   - А с драконьим принципом невмешательства в естественное развитие Миров ты, наверное, не знакома?

   - Знакома, - пожала я плечами. - Но ты же ведь не дракон.

   - Дракон, Галчонок, - со значением произнес Лайс, - это тот, кто оторвет мне голову, если я только сунусь в чужую науку со своими прогрессивными идеями.

   Пожалуй, он прав. Хоть и не понимаю я в этом вопросе Хранителей. Ну что скажите плохого в том, что на Таре появится нормальный, а не "полупаровой" двигатель, на моей милой Земле люди перестанут умирать от рака и СПИДа, а на Хилле начнут снимать кино? Всем же только лучше будет. Или не будет? Но им-то, драконам, откуда знать. Или весь этот "принцип невмешательства" и вытекает из простой предосторожности: не было бы хуже?

   Я проводила взглядом удаляющееся судно. Обидно, досадно, но ладно!

   - Придет время, сами до всего додумаются.

   - Как же, - ощерился дипломированный конструктор орбитальных станций, или на кого он там учился. - Время придет. Двести лет у них тут одно и то же, ты уж мне поверь, я в этом Мире гость не редкий. Двести лет, Галчонок! Даже на этой твоей Земле за последние двести не только этот самый паровой двигатель изобрели и усовершенствовали, но и электричество, телеграф, телефон, двигатель внутреннего сгорания, радио, кино, рентгеновский аппарат, радар, ядерные установки, телевиденье и вышли в космос!

   И почему мне кажется, что все это именно в таком порядке и происходило? Интересно, магистр Эн-Ферро, по примеру моего отца, лекций студентам не читал?

   - Читал! - рявкнул кард.

   - Ах ты...

   У меня от возмущения даже слов не нашлось для этого... Этого... Ах он гад! А еще заверял меня с самой честной рожей, что не "читает". Галчонок, как, мол, я могу? А выходит, может сволочь беспринципная! Воспользовался, что я спросонья "открыта" и давай по мозгам елозить! Урод!

   Я демонстративно отстранилась, сложила руки на груди и надулась. И закрылась. Нечего у меня в башке шариться как у себя дома!

   - Эй, - серебристо-серый коготь осторожно царапнул мое плечо. - Галчонок?

   Я отвернулась.

   - Ну, Гал.

   - Да, господин магистр? - могла бы вообще не ответить.

   - Не дуйся, пожалуйста. Я не специально.

   - Угу, всем сердцем верю вам, тэр Эн-Ферро.

   - Ну не начинай, прошу тебя. Я действительно не хотел. Просто завелся из-за этого дебилизма, а у меня на взводе способности, как бы сказать, обостряются. А ты открытая и думаешь так, громко очень. И ехидно. Прости.

   Может и не врет. Я с сомнением посмотрела в честные серые глаза. А поди пойми - они у него всегда честные. Хотя сейчас, кажется, честнее, чем обычно.

   - Мир? - он протянул мне руку.

   - Мир, - буркнула я, но руки в ответ не подала.

   - Гал, я тебя не обманываю, честно.

   - Ага. Просто иногда говоришь неправду. Или не всю правду, что, в принципе, одно и тоже.

   - Иногда да, - согласился он без особого раскаянья. - Но это для твоего же блага.

   - Или для твоего, - поправила я.

   - Что тоже, заметь, немаловажно! Судьба всего нашего предприятия, Галчонок, зачастую прямо зависит от того, насколько я буду сыт, доволен и весел. Поэтому кончай дуться, и пошли, поглядим, что у нас сегодня на завтрак.

   Что поделаешь, на Лайса просто невозможно долго сердиться. Ему даже Рошан многое спускает с рук, так куда уж мне!

   Остаток морского путешествия господин магистр был сыт, доволен и весел. Морская болезнь его больше не мучила, и кард с новыми силами взялся за мое просвещение. Языки, история, правила поведения и религиозные традиции - всё это обрушилось на бедную меня, лишив возможности наслаждаться морскими пейзажами, сидя на палубе, или предаваться счастливому ничегонеделанью в каюте. А еще я отрабатывала установку ментальных щитов, чтобы впредь оградить свои мысли от "чтецов" вроде Эн-Ферро. Мысли были не абы какие секретные, но, тем не менее, мои, и нечего каждому встречному магу совать в них свой нос!

   Но еще больше мне хотелось бы самой научиться проникать в чужое сознание. К примеру, было очень любопытно, о чем задумался Лайс, когда мы сошли с корабля в Мискане. Он долго и сосредоточенно осматривался, вглядывался в лица прохожих, вслушивался в их голоса (а, возможно, и мысли), прежде чем забросить на плечо сумку и, взяв меня за руку, скомандовать: