Игорь Чужин - Странник. Книга четвертая Страница 21

После очередной потери контроля над баркудом, я едва не кувыркнулся через голову, и система стабилизации чудом спасла меня от аварии. Чтобы больше не искушать судьбу, я прекратил изображать из себя Юлия Цезаря, который мог заниматься тремя делами одновременно и полностью переключился на управление железным конем. Постепенно дела начали налаживаться, и киборг уже не спотыкался на каждом шагу. Сознание подстроилось под алгоритм управления, и поездка стала похожей на езду на мотоцикле. Ноги автоматически стали нажимать на нужные педали, а руки сами поворачивали руль в правильном направлении, поэтому скорость значительно увеличилась.

Через четыре часа, я настолько освоился за рулем, что начал оглядываться по сторонам и замечать не только препятствия под ногами киборга. Заросшая травой древняя дорога, петлявшая между деревьями, вывела меня на макушку холма, с которого открывался хороший обзор на окрестности. Я остановил киборга, чтобы осмотреться и просканировать обстановку вокруг себя. Мой магический взгляд обнаружил в паре километров дальше по дороге скопление человеческих аур, которые кружились словно мотыльки вокруг настольной лампы. У меня сразу возникло подозрение, что это не хоровод молодых девушек, а бой между моими людьми и афрами напавшими на караван Лаэра. Я приказывал гвельфу привести в бункер только шестерых «проклятых», а сканирование обнаружило толпу человек в тридцать. Значит на семерых «проклятых» и Лаэра напали более двух десятков врагов, поэтому медлить было нельзя. После короткой команды, Тузик унесся вперед, а я пришпорил баркуда и на предельной скорости рванул следом.

Мы с малхусом почти одновременно выскочили на большую поляну, и я ударил по тормозам, чтобы оценить обстановку и не напороться на засаду. К несчастью мои тревожные предчувствия полностью оправдались. Три десятка ассасинов прижали караван Лаэра к каменной гряде и неторопливо расстреливали его из луков. С полуголыми дикарями гвельфу возможно и удалось бы справиться, но ассасины были в полной броне, и гибель каравана являлась только делом времени. На непрерывный поток стрел ассасинов отвечали только три лука, а это указывало на то, что среди моих людей есть раненые или не дай бог убитые.

Дорога вывела меня в тыл к вражескому отряду, оказавшемуся между мной и караваном, из-за чего было невозможно стрелять из метателя, не опасаясь попасть в своих людей. Хуже всего было то, что ассасины рассыпались по полю и прятались за камнями. Стрелять по одиночному воину из метателя глупо, и поэтому я решил обнаружить себя, нажав кнопку с надписью «сирена». Внутри корпуса баркуда что-то ухнуло, и над полем боя разнесся чудовищный вой, от которого у меня едва не лопнули уши. Бой мгновенно прекратился, и несколько ассасинов бросились бежать в сторону леса со скоростью курьерского поезда. Несчастный Тузик, визжа начал закапываться в землю, только песок и камни летели во все стороны, а у вашего покорного слуги, сразу появились сомнения по поводу сухости собственных штанов. Через несколько секунд ко мне вернулся слух, и я шагом направил киборга в сторону своих людей, крутя головой по сторонам.

По пути я наткнулся на бездыханное тело ассасина с вылезшими на лоб глазами, похоже бедняга умер от ужаса. Затем мне попались еще два воина находящихся в невменяемом состоянии, несчастные полностью потеряли контакт с реальностью и пускали пузыри, словно маленькие дети. После звуковой атаки, воевать стало не с кем, и я решительно прибавил скорость.

Первая стрела с визгом ушла в небо, отброшенная защитой кольчуги, а вторая точно врезала меня полбу. Похоже, в меня попала афрская стрела с каменным наконечником, если бы не шлем, то мои мозги вылетели на дорогу. Я нажал на тормоза и спрятался за лобовой броней закрывающей сидение. Еще две стрелы со звоном ударили в броню и обстрел прекратился. Вытащив пистолет из самодельной кобуры, я опасливо выглянул из-за щитка и разразился отборной бранью. Меня любимого, пытался пристрелить Лаэр, который залез на большой камень и с синим лицом покойника вступил в последний бой с чудовищем из своих кошмарных снов.

— Придурок ушастый, я сейчас вылезу и налысо тебя побрею! Ты меня чуть не пристрелил идиот! Это я Ингар, прекрати стрелять немедленно! — заорал я как сумасшедший.

Мои вопли вывели гвельфа из прострации и он, выронив лук, мешком свалился с камня.

— Ингар. это ты? — донесся из-за валуна голос Лаэра.

— Конечно я. Кто еще может по Геону на баркудах разъезжать?

— А я, когда услышал этот ужасный рев, подумал что баркуды тебя сожрали и прибежали по наши души.

— Хрен ты угадал! Это я баркудов сожрал, а тех, кого не доел под седлом бегать заставил. Все, я вылезаю, и не вздумай стрелять!

Я снял с головы шлем и высунул из-за брони голову, чтобы Лаэр смог меня опознать, а затем спустился на землю.

— Ну, что тут у вас? — спросил я, зайдя за гряду валунов, служивших укрытием каравану.

— Ингар, у нас двое тяжелораненых, а остальные в обмороке. После того как заревел баркуд, воины словно женщины в обморок попадали. Я просто не знаю, что теперь делать, — ответил Лаэр.

— Бери своего малхуса и добей ассасинов, пока они в себя не пришли, а я ранеными займусь.

— Мой малхус удрал, как только баркуда увидел и где этого труса носит неизвестно, — буркнул гвельф и скрылся за камнями.

До самой ночи мне пришлось заниматься лечением раненых и испуганных «проклятых». Если с первым тяжелораненым проблем не возникло, то второй воин находился уже за гранью жизни и смерти, поэтому мне даже пришлось влить в него стакан собственной крови, чтобы вытащить с того света. Поначалу я решил, что воины попадали в обморок от испуга, но оказалось, что я зря подозревал «проклятых» в трусости. Все четверо бойцов потеряли сознание в основном от большой кровопотери и нервного истощения после многочасового боя, который длился с самого утра. Хотя у воинов не было серьезных ран, но в каждого из них попали, как минимум, но по паре стрел. После таких перегрузок и стресса, не только в обморок упадешь, запросто отдашь Богу душу.

Лаэр, который ушел добивать ассасинов, вернулся часа через полтора и доложил, что прирезал одиннадцать человек, четверо сами умерли от страха, а остальные разбежались. Взять пленного гвельфу не удалось, потому что раненый командир ассасинов покончил с собой, поняв, что не сможет отбиться. К полуночи в лагерь приплелись оба перетрусившие малхуса. Грозные «эльфийские волки» поджав хвосты, жалобно скулили и всячески подлизывались к нам с Лаэром. «Приносящий смерть» отходил своего Джада поленом, а я решил простить Тузика, вспомнив, что сам едва в штаны не наложил, услышав рев баркуда.