Кира Измайлова - Чудовища из Норвуда [litres] Страница 21

– Сразу видно старого крючкотвора, – фыркнул Грегори, присев на место. – Вон как завернул! Ты поняла что-нибудь, Триша?

– Конечно, – кивнула я. – Усадьба Хаммонда и арендаторы с проклятьем не соприкасались. Я тоже. Связав нас, мы получим возможность наконец покупать хлеб, от которого никто не умрет.

– А еще, если печь самим, – добавил Хаммонд, – то и соль, и молоко, и что там еще нужно…

– Соль, спорю, была здешняя, – сказал Грегори и ухмыльнулся. – Вряд ли Триша об этом подумала, верно?

– Ох… – Я невольно схватилась за сердце. – В самом деле… Дрожжей и муки не было, я привезла с собой, но соль! Сударь, простите, я…

– Нечисть боится соли, – напомнил он. – Видно, и проклятие тоже.

– Но лучше все-таки не рисковать, – рассудительно произнес Хаммонд. – Не такая уж это будет трата. Я, господин, с вашего позволения, пойду составлю купчую на свою усадебку, а госпожа Триша даст мне расписку на… сколько у нее там имеется. Потом съездит в город, привезет наличные, да и управляющего пускай другого наймет, не нашего. Мне к этому теперь касательства иметь не стоит! Советом всегда помогу, но так…

– Я знаю надежных, – кивнула я. Еще бы мне не знать! – А если… если мы ошиблись, то просто продам усадьбу обратно Хаммонду за те же деньги.

– Ну наконец-то договорились, – шумно вздохнул Грегори и поднялся, кивнув Хаммонду: – Поди займись бумагами, да не тяни. А ты иди за мной!

Обычно такие фразы из уст хозяина Норвуда ничего хорошего не сулили, но сейчас он вроде бы успокоился и опасаться было нечего.

– Значит, тебе нужно будет съездить в город… – задумчиво произнес он, подав мне руку на лестнице.

– Это Хаммонд сказал, не я, – покачала я головой.

Портреты на стенах будто провожали нас взглядами, и от этого сделалось неуютно. Будто почувствовав что-то, Грегори опустил тяжелую лапу мне на плечи, и я сразу почувствовала себя спокойнее.

Забавно, я думала о нем всегда по-разному: то у него были руки, то лапы, то лицо, то морда, то улыбка, то оскал…

– Думаю, пока можно обойтись распиской, – добавила я.

– А я считаю, что лучше сделать все, как полагается, – ответил Грегори. – Расписка – это бумажка. Обменяешь купчую на деньги, тогда я буду спокоен хоть отчасти…

– О чем вы?

– О том, что ты теперь не будешь зависеть от своего братца, – серьезно сказал он и остановился. В коридоре было темновато, но глаза Грегори едва заметно светились, я такое уже видала.

– Так вы вовсе не об этих несчастных припасах заботились, а… – Я потеряла дар речи.

– Мы много лет жили, как жили, ничего, не умерли, – криво усмехнулся он, – хотя, признаюсь, хоть я и знал, что в проклятиях бывают лазейки, эту найти не сумел. Ну да будем считать возможность вспомнить вкус хлеба приятным дополнением…

– Сударь!

– Не перебивай! Я уже сказал тебе, что мое время подходит к концу. Так вот, – Грегори развернулся и чуть наклонился, чтобы смотреть мне в глаза, – мне вдруг захотелось на исходе лет сделать что-нибудь этакое… Лучше всего, конечно, было бы расправиться с феей, но как ее достанешь? Никак… А жаль… Поэтому, Триша, я хочу отблагодарить тебя за то, что ты согласилась скрасить эти мои последние дни. Вернее, напросилась на это и нахально вселилась в мой дом!

– Фу-ты, – выговорила я с облегчением, – я уж подумала, что вас феи подменили, так вы вдруг заговорили.

– Я знаю обхождение, иначе почему бы, думаешь, женщины стремились в мои объятия? – фыркнул он. – Не только в богатстве дело… Опять ты сбила меня с мысли! О чем бишь я? Ах да… Так вот, Триша, я мог бы осыпать тебя драгоценностями и даже завещать тебе все свои владения, но не стану. Не из жадности – больше мне это передать некому. Просто… – Грегори помолчал, – эти сокровища не приносят счастья. В этом доме за века скопилось столько всевозможной волшбы, что никогда не угадаешь, чем обернется тот или иной подарок!

– Вы что-то знаете о тех, кому достались такие вещи, – утвердительно сказала я, взяв его за руку.

– Конечно. Я из интереса следил за ними, покуда мне не надоедало.

– Посылали невидимых слуг?

– Нет. Но об этом позже… – Грегори помолчал. – Кто-то убежал отсюда, прихватив столько, сколько успел унести. Надо ли говорить тебе, что такие люди или растратили нежданное богатство, или жили пусть и в достатке, но недолго, потому что добытое воровством непременно аукнется… А кто-то и до города не дошел. Тут, знаешь, не только волки водятся, но и лихие люди, и если они прослышат, что путник угодил в лапы Норвудскому чудовищу, то сторожат у дороги по очереди: знают, что этот человек вернется раньше или позже.

– И вы до сих пор их не усмирили?

– Еще чего не хватало, – усмехнулся он. – Мне они не помеха, поставщика моего не трогают – хватило одного урока, а что до воров…

– Но вы сказали, что кто-то уходил с вашего позволения, – напомнила я. – Неужто с пустыми руками?

– Нет, конечно. Ну да этих обычно провожал я сам, а что с ними делалось дальше… Я уже описал. Девушки выходили замуж с этаким-то приданым, но очень скоро начиналось… догадаешься что?

– Конечно, – кивнула я. – Их начинали попрекать тем, что они много времени провели в лесу, наедине с вами. И как знать, что вы с ними тут проделывали да за что этак одарили!

– Вот именно. Одних оставляли мужья, другие скрывались в обители, некоторым хватало ума уехать подальше, но слухи докатывались и туда… А я, – добавил он с неожиданной обидой, – к девицам и не прикасался!

– То-то вы меня едва не придушили…

– Ты прекрасно поняла, что я имел в виду, – покосился на меня Грегори. – Хм… Разумеется, те, что сами не возражали, не в счет. Я имею в виду, насильно я никого не принуждал.

– Большое достижение для вас! – не выдержала я, припомнив рассказ о его похождениях.

– Акт насилия – и еще пары лепестков как не бывало, – ответил Грегори мне в тон. – Не так уж сложно научиться смирению, когда от этого зависит твоя жизнь.

– Должно быть, вы злы на фею еще и потому, что из-за ее заклятия оказались лишены плотских радостей? – предположила я.

– Триша, не вынуждай меня рассказывать, кем или чем можно заменить живую женщину!

– Лишь бы не мертвой, а так – кому и ослица подружка… – пробормотала я.

Грегори, кажется, все равно услышал – грива его встала дыбом, но он все-таки смолчал. Я уж думала, не удержится, рявкнет! Но, видно, я угадала, а какой-никакой стыд у хозяина Норвуда еще остался…

– Словом, – сказал он, помолчав, – мои сокровища никому не приносили счастья. Земельный надел – другое дело, он не мой, а тебе хватит на то, чтобы жить безбедно. Хаммонд прибедняется, его усадебка не так уж мала, а с арендаторов он получает достаточно, чтобы накопить не на одну, а на три достойные старости. Или на пяток попроще… Но это я ему и так обеспечу.