Анджей Сапковский - Последнее желание, Меч Предназначения Страница 21

– На большаках не заработаешь, Кальдемейн.

– Я забыл. – Войт, надув щеки, сдержал отрыжку. – А ведь какая была тихая округа! Даже домовые – и те редко отливали бабам в крынки с молоком. И вот, поди ж ты, под самым боком какая-то дрянь. Выходит, надо тебя благодарить. Потому как заплатить – не заплачу. Фондов нету. На награды-то.

– Скверно. Немного наличных мне б не помешали, чтобы перезимовать, – ведьмак отхлебнул из кружки, смахнул с губ пену. – Отправляюсь в Испаден, да не знаю, успею ли до снега. Могу застрять в каком-нибудь городишке вдоль Лугонского тракта.

– Надолго к нам, в Блавикен?

– Нет. Нельзя засиживаться. Зима подпирает.

– Где остановишься? Может, у меня? На мансарде есть свободная комната. На кой тебе к трактирщикам переться? Обдерут как липку, разбойники. Поболтаем, расскажешь, что в мире слыхать.

– Охотно. А как на это твоя Либуше? Последний раз, я заметил, она не очень-то меня жалует.

– В моем доме бабы ни гугу. Но так, между нами, постарайся не делать при ней того, что недавно выкинул за ужином.

– Ты имеешь в виду, когда я запустил вилкой в крысу?

– Нет. Я имею в виду, что ты в нее попал, хотя было темно.

– Я думал, будет забавно.

– Оно и было. Только не делай этого при Либуше. Слушай, а эта... как там ее... Куки...

– Кикимора.

– Она тебе для чего-то нужна?

– Интересно, для чего бы? Если награды не будет, можешь выкинуть ее на помойку.

– А знаешь, это мысль. Эй, Карэлька, Борг, Носикамень! Есть там кто?

Вошел городской стражник с алебардой на плече, с грохотом задев острием о притолоку.

– Носикамень, – сказал Кальдемейн, – прихвати кого-нибудь в помощь, забери от хаты осла вместе с той дрянью, что покрыта попоной, отведи за хлевы и утопи в навозной яме. Усек?

– Угу... Слушаюсь... Только, милсдарь войт...

– Чего еще?

– Может, прежде чем утопить...

– Ну?

– Показать ее мэтру Ириону? А вдруг ему куда-нито сгодится?

Кальдемейн хлопнул ладонью по столу.

– А ты не дурак, Носикамень. Слушай, Геральт, может, наш городской колдун отвалит тебе чего за эту падаль? Рыбаки приносят разных чудовищ, восьминогов там, крабаллонов, каракатов, на этом многие заработали. А ну, пошли в башню.

– Разбогатели? Собственного колдуна завели? Навсегда или временно?

– Навсегда. Мэтр Ирион. Уже год как в Блавикене. Сильный маг, Геральт, сразу видно.

– Не думаю, чтобы ваш сильный маг заплатил за кикимору, – поморщился Геральт. – Насколько мне известно, она на эликсиры не годится. Думаю, Ирион только отчитает меня. Мы, ведьмаки, не очень-то дружим с волшебниками.

– Никогда не слышал, чтобы мэтр Ирион кого-нибудь обругал. Заплатит ли, не обещаю, но попытка не пытка. На болотах таких куки... это, кикимор, может быть, много. И что тогда? Пусть колдун осмотрит ее и в случае чего наведет на топи какие-нибудь чары или чего там еще. Ведьмак ненадолго задумался.

– Ну что ж, один-ноль в твою пользу, Кальдемейн. Рискнем. Где моя шапка?

2

Башня, сложенная из гладко отесанных гранитных блоков, увенчанная каменными зубцами, выглядела вполне представительно, возвышаясь над побитыми крышами домов и полуразвалившимися кровлями халуп.

– Вижу, подновил, – сказал Геральт. – Волшебством или вас на работы согнал?

– В основном чарами.

– Какой он, этот ваш Ирион?

– Вполне нормальный. Людям помогает. Но отшельник, молчун. Почти не вылазит из башни.

На дверях, украшенных розеттой и инкрустированных светлым деревом, висела огромная колотушка в форме плоской пучеглазой рыбьей головы, державшей в зубастой пасти латунное кольцо. Кальдемейн, видать, знакомый с действием механизма, подошел, откашлялся и проговорил:

– Приветствует войт Кальдемейн, явившийся к мэтру Ириону по делу. С ним приветствует также ведьмак Геральт из Ривии, также явившийся по делу. Долгое время ничего не происходило, наконец рыбья голова, пошевелив зубастыми челюстями, выпустила облако пара.

– Мэтр Ирион не принимает. Уходите, добрые...

– Я не добрый человек, – громко прервал Геральт. – Я ведьмак. А вон там, на осле, лежит кикимора, которую я убил недалеко от городка. Любой волшебник-резидент обязан заботиться о безопасности района. Мэтру Ириону ни к чему оказывать мне честь беседой, и он не обязан меня принимать, ежели такова его воля. Но кикимору пусть осмотрит и сделает соответствующие выводы. Носикамень, раскрой кикимору и свали ее здесь, у самых дверей.

– Геральт, – тихо сказал войт. – Ты-то уедешь, а мне тут придется...

– Пошли, Кальдемейн. Носикамень, вынь палец из носа и делай что велят.

– Сейчас, – проговорила колотушка совсем другим голосом. – Геральт, это верно ты? Ведьмак тихо выругался.

– Ну, зануда! Да, верно я. Ну и что с того, что это верно я?

– Подойди ближе к двери, – произнесла колотушка, испуская облачко пара. – Один. Я тебя впущу.

– А как с кикиморой?

– Черт с ней. Я хочу поговорить с тобой, Геральт. Только с тобой.

Извините, войт.

– Да чего уж там, мэтр Ирион, – махнул рукой Кальдемейн. – Бывай, Геральт. Увидимся позже. Носикамень! Уродину в жижу!

– Слушаюсь!

Ведьмак подошел к инкрустированной двери, она слегка приоткрылась, ровно настолько, чтобы он мог протиснуться, и тут же захлопнулась, оставив его в полной темноте.

– Эгей! – крикнул он, не скрывая раздражения.

– Готово, – ответил удивительно знакомый голос...

Впечатление было настолько неожиданным, что ведьмак покачнулся и вытянул руки в поисках опоры. Опоры не было.

Сад цвел белым и розовым, воздух был напоен ароматом дождя. Небо пересекала многоцветная радуга, связывая кроны деревьев с далекой голубоватой цепью гор. Домик посреди сада, маленький и скромный, утопал в мальвах. Геральт глянул под ноги и увидел, что стоит по колено в тимьяне.

– Ну, иди же, Геральт, – прозвучал голос. – Я у дома.

Он вошел в сад. Слева заметил движение, оглянулся. Светловолосая девушка, совершенно нагая, шла вдоль кустов, неся корзинку, полную яблок. Ведьмак торжественно поклялся самому себе больше ничему не удивляться.

– Наконец-то. Приветствую тебя, ведьмак.

– Стрегобор! – удивился решивший не удивляться Геральт.

Ведьмаку встречались в жизни разбойники с внешностью городских советников, советники, похожие на вымаливающих подаяние старцев, блудницы, смотревшиеся принцессами, принцессы, выглядевшие как стельные коровы, и короли с манерами разбойников. Стрегобор же всегда выглядел так, как по всем канонам и представлениям должен выглядеть чародей. Он был высок, худ, согбен, у него были буйные кустистые брови и длинный крючковатый нос. Вдобавок он носил черный, ниспадающий до земли балахон с широченными рукавами, а в руке держал длиннющий посох с хрустальным шариком на конце. Ни один из знакомых Геральту чародеев не выглядел так, как Стрегобор. И – что самое удивительное – Стрегобор действительно был чародеем. Они присели на терраске, окруженной мальвами, расположившись в плетеных ивовых креслах у столика со столешницей из белого мрамора. Нагая блондинка с корзиной яблок подошла, улыбнулась и снова направилась в сад, покачивая бедрами.