Джеймс Клеменс - И пала тьма Страница 21

Дарт почему-то не могла отвести от него глаз. В лунном свете его кожа казалась еще темнее, и он походил на бронзовую статую. Но тут его товарищи начали восхождение к Высокой часовне, он выпрямился и последовал за ними.

Девочка осталась стоять как вкопанная, ощущая себя статуей тоже.

Она очнулась от приглушенного шипения — ей махала рукой Лаурелла. Они с Маргаритой, все еще держась за руки, направлялись к лестнице. Дарт поспешила к ним, ей казалось, что с одноклассницами будет не так страшно. И правда, стоило ей подойти поближе, Лаурелла крепко ухватила ее за руку. В страхе перед грядущим все прошлые грехи позабылись, даже Маргарита кивнула ей с широко распахнутыми глазами.

Последний из мальчиков начал подъем, и девочки уставились друг на друга. Кто пойдет первой? Лаурелла набрала полную грудь воздуха, изо всех сил сжала напоследок их ладони и решительно шагнула на первую ступеньку. Маргарита последовала за ней, едва не наступая подруге на пятки.

Щен поставил передние лапы на нижнюю ступеньку и оглянулся на хозяйку, виляя обрубком бронзового хвоста. На краткое мгновение ей снова показалось, что в глазах друга мелькнуло какое-то темное сознание, внимательно изучающее ее. Но оно тут же пропало, будто задутое невидимым ветром, и Дарт шагнула к лестнице. Одноклассницы и без того опережали ее на две ступеньки, и она заторопилась, чтобы их догнать. Каблуки гулко заклацали по медным ступеням, а перила жгли пальцы льдом.

Дарт подняла голову и смотрела, как ряд мальчиков исчезает за ослепительно сверкающими дверями. Снизу ей было не видно, что находится за ярким светом, и казалось, что дверь заглатывает избранников одного за другим.

Наконец и девочки достигли последней ступени. Лаурелла оглянулась на одноклассниц, ее лицо побелело, а в глазах дрожали слезы.

Слова сами сорвались с губ Дарт.

— Будь сильной, — прошептала она.

Лаурелла на секунду прикрыла глаза, потом открыла их и кивнула. Она повернулась и первой вошла в закутанный терпким дымом дверной проем. Маргарита бегом пустилась за ней, Дарт последовала чуть медленнее: ее вел Щен.

Они шли по затянутому дымом проходу. Густой, едко пахнущий дым поднимался от жаровен с сушеным чернолистом, который скручивался и рассыпался в пламени. В часовне неторопливо, размеренно бил большой барабан, его удары отдавались под ребрами в такт сердцу.

Когда девочки миновали жаровни, дым рассеялся и перед ними открылась круглая часовня с потолком-куполом. Казалось, они внезапно вышли из темного туннеля. Часовня находилась на вершине самой высокой башни Конклава; говорили, что выше ее только башня в крепости Чризма.

Взгляд Дарт немедленно притянуло стеклянное око на куполе. Сквозь него лился свет маленькой луны. Большая луна уже давно зашла и оставила ночное небо во владении своей беременной сестры.

Лунный свет заливал часовню серебром. Другого источника света девочка не заметила, да в нем и не нуждались — было светло как днем.

Дарт вслед за остальными вошла в часовню.

Ряды сидений кругами поднимались почти к куполу. Самые верхние давно обветшали и не использовались. На затененных нижних скамьях и балконах сидели учителя Конклава, монахи из сопровождения оракулов и семьи избранников, у которых хватило достатка, чтобы приехать на церемонию.

Дарт заметила, как Лаурелла оглядывает ряды с надеждой на лице, но у нее не было времени внимательно осмотреть сидящих. Старшие ученики уже выстраивались на небольшом возвышении; скамеечки для коленопреклонений из необработанного скваллового дерева широким овалом окружали центр часовни. Дарт держалась за Маргаритой, но загляделась на луну и не заметила, как споткнулась об угол возвышения. Она раскинула руки, чтобы сохранить равновесие, и врезалась в спину Маргариты, которой все же удалось устоять.

Дарт же не повезло. С испуганным вскриком она выставила перед собой руки и упала ничком, ободрав ладони. Пробежавшие по часовне смешки быстро смолкли, и Дарт поспешила вскочить на ноги, чтобы догнать одноклассниц.

Маргарита бросила ей полный укоризны взгляд, но Лаурелла просто прикрыла рукой рот. Дарт судорожно замахала им, чтобы они не ждали ее, и девочки заторопились за последним в ряду мальчиком и заняли три возвышения рядом с ним. Дарт заметила, что они стали рядом с загорелым мальчиком с третьего этажа, он мельком глянул на нее.

Дарт с облегчением опустилась на колени на свою скамеечку и оперлась локтями на низенькие перила, окружающие возвышение. Рядом с ней оставалось еще немало пустых ступеней, таких же пыльных, как и верхние ряды в часовне, — гораздо больше, чем можно было отнести на счет отсутствующих девочек с третьего этажа. Судя по всему, в прошлом школа готовила гораздо больше избранников.

Прежде чем она сумела обдумать эту странность, колокольчики залились последним звоном и замолкли. Напротив коленопреклоненных избранников отворилась дверь, и из нее неспешно выплыли закутанные в белое фигуры: оракулы.

Невысокий слуга в красной ливрее шагал рядом с каждым оракулом, направляя слепого хозяина. Когда оракулы один за другим ступали на пол часовни, они отбрасывали назад белоснежные колпаки. Их глаза закрывали красные шелковые повязки. Дарт из уроков знала, что глаза оракулам выжигали кровью того бога, которому они служат. На лбу у каждого красовался символ его бога.

Обычно никто не знал, сколько оракулов посетят церемонию для подбора преемников избранных слуг. Их намерения держались в строжайшей тайне. Даже сами оракулы не ведали, сколько и каких слуг требуется при дворе бога. Жизнь избранным прислужникам, которых повсеместно называли Дланями, выпадала завидная, но недолгая, поскольку могущественные Милости, с которыми им приходилось иметь дело, неумолимо поедали их тела. И всем ста царствам регулярно требовались замены.

Оракулов провели в центр часовни, они остановились посреди образованного скамеечками полукруга. Слепцы на время покинули своих красноливрейных слуг и сосредоточили внимание на учениках, взирающих на них с надеждой.

У Дарт глаза разбегались от обилия знаков на лбах оракулов: Язеллан Рев Бури, Драгор из Ветряного Каньона, Квинт Пять Дорог, Сор Вен с водопадов Чаджа, Изольдия из Туманного Дола и еще, и еще. На церемонию приехало не так уж много оракулов, но они представляли лучшие дворы.

Когда последний оракул вступил в часовню и открыл лицо, по рядам зрителей пронесся оживленный шепоток. Под колпаком скрывалось лицо очень старого человека, его вели под руки двое слуг, и при этом он тяжко опирался на трость.

Дарт прищурилась, чтобы разобрать символ на его лбу, и ахнула. — знак Чризма.