Роберт Сальваторе - Последняя битва Страница 21

И снова Астамир кивнул, хотя и не был согласен с подобной оценкой. Конечно, проблема Бардоха должна была волновать скорее Маду Ваадана, чем Бринн, хотя последствия схватки между ятолами для Бринн и Тогая могли оказаться ужасны — в том случае, разумеется, если победит Бардох. Тем не менее сейчас было не время спорить по этому поводу с ятолом Вааданом.

Им предстоит еще многое обсудить, и это, бесспорно, гораздо важнее.

ГЛАВА 6

УКОЛЫ СОВЕСТИ

Эйдриан проснулся в холодном поту. Он лежал на спине, глядя во тьму, и тьма эта роилась образами. Призрак Констанции Пемблбери протягивал к нему бледные руки, словно умоляя о чем-то.

Позади нее маячило лицо мужчины, странно вытянутое, искаженное от боли. И тем не менее Эйдриан узнал его, поскольку слишком хорошо помнил тот роковой день во время судебного разбирательства в Урсале и выражение ужаса на лице короля Дануба, когда холодная рука смерти сомкнулась на его сердце.

Почему призраки преследуют его?

Молодой король потряс головой, и образы растаяли во тьме.

— Всего лишь сновидение, — пробормотал он.

Успокоившись, Эйдриан медленно перевернулся на бок. К чему лукавить перед самим собой? Он убийца. Он вынудил совершить самоубийство почти потерявшую от ревности разум Констанцию Пемблбери; он убил Дануба, и Мервика, и Торренса, и сопровождающих мальчика людей. Все они были убиты или им самим, или по его приказу.

До сих пор молодой король не задумывался об этом. Гораздо чаще перед его внутренним взором простирался лежащий перед ним путь, ведущий туда, куда простым смертным не дотянуться, — в бессмертие.

И цена этого…

Он с содроганием вспомнил всех мертвецов, которых уже оставил за спиной. Многие из них заслужили свою судьбу — к примеру, пираты, пытавшиеся перехитрить его, когда он возвращался с Пиманиникуита, — но остальные… Про остальных такое сказать было нельзя. Хуже того, Эйдриан понимал, что эти смерти — ничто по сравнению с потерями в междоусобной войне, что неминуемо разразится в Хонсе-Бире, трон которого он столь дерзко узурпировал.

Терзаемый чувством вины и внезапными сомнениями, юноша скатился с постели, выскочил из дома, который занимал в этой маленькой деревне к северу от Урсала, и направился к стоявшим неподалеку экипажам. Раздраженно махнув рукой встрепенувшимся охранникам, он забрался в карету, предназначенную для его собственных выездов, и захлопнул за собой дверцу.

Луна только что взошла, света было достаточно. Эйдриан отдернул занавеску, прикрывающую зеркало, используемое им в качестве Оракула.

Он сидел и пристально всматривался в его гладкую поверхность, позволив мыслям течь свободно и не пытаясь избавиться от чувства вины, хотя мысленно, разумеется, оспаривал его обоснованность.

«Подлинный предводитель должен прислушиваться к голосу совести».

Эта мысль пришла как бы ниоткуда и неприятно поразила юношу. Чем больше он раздумывал над ней, тем сильнее им овладевал страх.

В нижнем левом углу зеркала начала медленно сгущаться размытая тень.

Волны вины нахлынули на короля, внутри все громче звучал призыв покаяться в содеянном, не разжигать братоубийственной войны.

Внезапно в зеркале перед ним отчетливо проступило холодное тело Торренса Пемблбери, зарытое под лестницей в подземной темнице замка Урсал. Эйдриан почувствовал, что почва уходит у него из-под ног.

Однако это длилось совсем недолго.

«Король Дануб тоже жаждал славы».

В зеркале появилась вторая тень, с более четкими очертаниями, нежели первая.

Последняя мысль колокольным звоном отдавалась в сознании юноши. Дануб был королем Хонсе-Бира и тоже принимал решения о жизни и смерти, тоже участвовал в войнах. Это заложено в человеческой природе — жажда славы, жажда бессмертия, хотя, что касается последнего, мало кто понимал суть бессмертия так, как он, Эйдриан.

Был ли он ответствен за гибель тех, кто погиб на его пути к трону и бессмертию? Был ли он виновен в том, что лучше всех прочих осознал тщетность любых порывов того, кто смертен, и нашел способ обойти неизбежное?

Дыхание короля участилось. Юноша крепко зажмурился, чтобы не видеть осаждающих его образов тех, кого он уже убил и кому еще только предстояло погибнуть — прямо или косвенно — от его руки.

«Дни? Недели? Месяцы? Или даже годы?» — вопрошала вторая тень. Сколько на самом деле он отнимает у этих жалких смертных? И не поступили ли бы они точно так же с ним, если бы, как и он, пришли к истинному пониманию вечности и бессмертия?

Эйдриан открыл глаза и посмотрел в зеркало. Сейчас там осталась лишь одна тень, в нижнем правом углу.

«Король Дануб тоже жаждал славы, — снова прозвучало в его сознании. — Он хотел того же, что и ты, но не обладал такой же силой». С точки зрения Эйдриана, это имело смысл. А если у Дануба не хватило силы, чтобы принять брошенный ему вызов и уцелеть, это означает лишь, что на самом деле у него не было оснований так уж много мнить о себе. Может, Эйдриан тоже много мнит о себе, но у него-то сила, чтобы удержать завоеванное, имеется.

Примерно через четверть часа юноша вернулся в дом. Он чувствовал себя намного лучше, демоны вины на время оставили его в покое.

Он удивился, открыв дверь спальни и увидев Садью. Перед ней на маленьком столике горела единственная свеча, бросая на лицо женщины мягкие отблески; казалось, пряди светлых волос впитывают это золотистое мерцание. Ее наготу прикрывала лишь ночная сорочка, доходящая до середины округлых бедер, волосы в беспорядке падали на плечи.

Это лишь придавало маленькой певице еще большее очарование.

— Где ты был? — не скрывая беспокойства, поинтересовалась она.

Приложив к груди ладонь, король спросил не без иронии:

— Я?

— Здесь нас только двое, Эйдриан.

— Вышел подышать ночным воздухом. — Он прошел мимо нее и уселся на край постели. — Хотелось побыть одному. Поразмышлять кое о чем.

— Поразмышлять? — словно эхо, повторила Садья.

Юноша пожал плечами.

— Разрабатывал стратегические планы?

— Нет, — ответил он, глядя в сторону.

Переведя взгляд на певицу, Эйдриан увидел, что та и в самом деле обеспокоена — и охвачена любопытством. И снова просто пожал плечами.

— Завтра утром мы будем в деревне Помфрет, — сказала женщина, меняя тему, по всей видимости, неприятного для него разговора. — Судя по сообщениям, ее жители хорошо подготовились к встрече нового короля.

Испытывая чувство облегчения, Эйдриан еле заметно улыбнулся.

— Я рад этому. Мне не хотелось бы причинять вред жителям деревни.