Ольга Романовская - Ледяное сердце Страница 21

Все вдруг потеряло значение: и новые впечатления, и танцы, и попытки завязать знакомство с членами магической магистратуры — была только эта фигура, такая спокойная, невозмутимая, будто этот человек в жизни не совершал ничего, в чем стоило бы раскаяться.

Что она чувствовала? Сначала будто ее больно кольнули, ударили в грудь, так, будто намеревались уничтожить одним ударом.

Когда он вошел, Зара искала Бланш, хотела о чем-то спросить ее. Если бы она не подняла глаза, могла бы и не заметить, ведь она никогда не слышала звука его голоса. Но девушка огляделась — и наткнулась на эти глаза. Свои глаза.

Все, о чем Зара могла думать, — это он, тот, кто вычеркнул ее из своей жизни еще до ее рождения. Что, те деньги, которые через десятые руки передал всемогущий Рандрин, сюзерен Айши, считать заботой? Эту подачку? Этим он пытался откупиться от них, этим возместил горе ее матери и одиночество дочери? Нет, ее слезы стоили гораздо дороже.

Вдохнув побольше воздуха, Зара разжала пальцы.

Столько лет! Сколько же лет она мечтала увидеть его, подойти к нему так близко…

Негодяй, мерзавец, подонок! У нее не хватало слов, она задыхалась от мысленной ярости, от того пожара, который та зажгла в ее сердце.

Что, дружеское воссоединение семьи? Что, радостные объятия? Возвращение блудного папочки? Да какое, ко всей подземной нечисти, возвращение, он и не думал возвращаться, они для него не существуют! Ее мать была для него девушкой на одну ночь — и после этого броситься целовать его в обе щеки? Не бывать этому! Никогда!

Вот мы и встретились, Рэнальд Рандрин!

Зара усмехнулась и, откинув волосы, направилась к нему.

Сейчас, папочка, всего пара минут — и ты узнаешь, что я о тебе думаю. И что я к тебе чувствую, девушка без фамилии. Без фамилии по твоей вине! Крестьянские выражения грубы, но так хорошо передают эмоции. Ничего, благородные дамы, заткните уши, я скажу этой скотине все, что хочу сказать, я унижу его, здесь, перед всеми: знатью, консулами, магами, почетными гражданами столицы. У этого приема будет эффектный финал, твоя дочка кое-чему научилась в школе. Да, она всего лишь первокурсница, но по кое-каким предметам она набрала высшую годовую оценку и кое-чему научилась сама по книжкам своей безмозглой соседки. Ничего, у нее получится, ярость придает силы, а уж ее-то в крови было предостаточно!

Если во всех Рандринах заложены магические способности, то она их сейчас раскроет. Так, сначала маленький фокус с огнем, а потом такое честное разоблачение безупречной репутации герцога. Разумеется, девушка кое-что приукрасит, кое-что добавит, но она имеет на это право — у нее еще до рождения отняли принадлежавшую ей по праву жизнь, заставили пятнадцать лет гнить в глухом захолустье, самой добиваться того, что у нее должно было быть изначально.

Сконцентрировав потемневшие до оттенка ночной сини глаза на лице улыбающегося отца, плотно сжав побелевшие губы, Зара решительным шагом пробиралась к Рандрину сквозь группки гостей. Постепенно зрачки непроизвольно расширялись, пока не превратились в кошачьи.

— О, сеньорита Зара, я давно… — какой-то молодой человек попытался привлечь ее внимание, но тут же отпрянул, непроизвольно выставив для защиты руку.

— Ведьма! — испуганно прошептал он.

Девушка повернулась к нему и усмехнулась. Будто он не знает, на кого учат в Высшей школе магического искусства, не на домоправительниц же!

Зара вдруг ощутила в себе небывалую силу; ей на миг показалось, что, стоит ей только захотеть, — и это непременно исполниться. Кажется, еще несколько минут — и у нее вырастут крылья — черные могучие крылья Темных демонов; они уже режутся под лопатками, отчаянно рвутся наружу вместе с потоками ненависти.

Отец? Где отец?!

Девушка в бессильной ярости огляделась по сторонам — ушел! Будь проклят этот вертопрах, он отвлек ее своей дурацкой фразой, она упустила из виду Рандрина!

— Где Рэнальд Хеброн Рандрин? — спросила Зара первого попавшегося гостя и сама не узнала своего голоса с шипящими змеиными интонациями.

— Только что уехал, — растерянно пробормотал он и почему-то попятился. Гость был втрое старше нее, но почему-то смотрел на нее со смесью страха и почтения. Что же он видел?

Зара в отчаянье сжала кулаки, остановила проходившего мимо слугу и залпом выпила бокал вина. Обычно спиртное действовало на нее умиротворяющее, но в этот раз девушка никак не могла успокоиться, кругами ходила по дому, будто пытаясь отыскать спрятавшегося от разъяренной дочери отца. Но, разумеется, это было не так, герцог просто уехал, отбыл на другой званый вечер, а то и вовсе по своим делам, может, даже сердечным. При мысли о том, что он поехал к женщине, Заре еще больше хотелось убить его, разорвать на кусочки, уничтожить, растоптать.

В таком взвинченном состоянии, почти обезумевшую от несбывшейся мести, ее нашла Бланш.

— Что с тобой? Ты похожа на сумасшедшую, — она заботливо обняла ее за плечи. — Боги, да ты дрожишь!

Зара очнулась от наваждения, убрала в ножны свои невидимые клинки, вернула глазам прежний цвет и обернулась к подруге. Та действительно за нее беспокоиться, беззвучно просит объяснить, что случилось, но разве она может сделать это теперь? Бланш — примерная дочь, она все расскажет родителям, а, если и не расскажет, все равно все испортит.

Месть — это блюдо для одного, его не делят с другими — в их руках она стынет.

— Я просто немного устала, — Зара с трудом вымучила улыбку на своем бескровном лице. Надо же, руки до сих пор дрожат! — Ты не очень огорчишься, если я уйду?

— Нет, что ты! Если тебе нездоровиться, лучше немедленно лечь. Я прикажу нашему кучеру отвезти тебя и проводить до дверей пансиона.

— Но ведь нам категорически запрещено появляться в ночное время в сопровождении посторонних на территории школы.

— А он не посторонний, он мой слуга.

Вернувшись в пансион, девушка не сразу поднялась к себе. Замерев посреди холла, она несколько минут напряженно вглядывалась в темноту, а потом, усмехнувшись, пробормотала:

— Ничего, не в последний раз! Чем дольше ты бежишь, тем сильнее я становлюсь.

Месть, как вино, — чем старше, тем больше ценится. Тут главное не переборщить с выдержкой, а то получится уксус.

Все предметы были успешно сданы, баллы начислены, места практики определены (тут ожидания Зары сбылись, и она оставалась в Айши), и учащиеся были поглощены мыслями о предстоящем ежегодном балле, традиционно дававшемся по окончании учебного года.

Это напоминало эпидемию повального сумасшествия, когда девушки готовы были убить друг друга из-за мотка кружев или атласной ленты.