Ольга Голотвина - Хранитель Страница 21

Когда Орешек подрос, он пристрастился к книгам, которых много было у мудрого Илларни. К огорчению хозяина, Орешек остался равнодушен к тайнам звездного неба. Зато запоем читал про сражения, осады крепостей, подвиги великих воинов. Сладко кружилась голова, в воздухе витал отчетливый запах гари, где-то рядом пели стрелы. Орешек из окна, как из бойницы, смотрел вниз, туда, где у подножия стены копошились, ставя лестницы, воины в уродливых шлемах. Но он, отважный командир, сейчас повелительно взмахнет рукой - и на головы врагов обрушится лавина кипящей смолы…

Чтение, особенно такого рода, - не самое подходящее занятие для раба, это сказал бы любой в округе. Но Илларни души не чаял в смышленом парнишке и поощрял его тягу к книгам.

Так жил Орешек - и не поменялся бы своей участью даже с наследником престола… ну, положим, с наследником престола все-таки поменялся бы, но в таком случае не оставил бы хозяина своими высочайшими милостями…

И текли день за днем - до одного случая, который многое изменил.

Неподалеку от «сторожевой башни» держал лавку торговец тканями. По меркам округи он мог считаться богачом, а вредным и противным человеком он мог считаться по любым меркам. Дверь лавки всегда была распахнута настежь, широкий прилавок завален отрезами материи всех сортов и расцветок, на резном стуле восседал толстый краснолицый хозяин, а на стене напротив входа, на самом видном месте, красовалось изображение бравого воина в шлеме и кожаной боевой куртке. Одной рукой вояка вздымал над собой окровавленный меч, а другой держал под уздцы коня, навьюченного мешками (как подразумевалось, с военной добычей). Воин имел отдаленное сходство с почтенным торговцем, что было отнюдь не удивительно, ибо лавочник сам позировал художнику из Цветного ряда (где торгуют красками и подряжают мастеров на малярные работы).

Хозяин лавки с гордостью объяснял каждому покупателю, что портрет изображает его отважного деда, который участвовал в одной из войн с Силураном. Важно поднимая палец, торговец произносил заученную фразу: «Своими боевыми трофеями сей доблестный воин заложил основы благополучия моего Семейства!» (Илларни перевел эту фразу на нормальный человеческий язык так: «Награбил больше, чем смог пропить, кое-что и детишкам его перепало».)

Ребята терпеть не могли торговца за жадность и сварливость. Неприязнь к лавочнику они перенесли и на блистательную картину: говорили, что у вояки физиономия, как у объевшегося кота, что меч он держит неправильно… А Орешек как-то заметил, что конь в поводу у героя очень уж смахивает на козла. Ему бы рога да бороду - вылитый был бы козел из Скотного ряда…

Идея понравилась. Конь был обречен. Ему предстояло превратиться в козла.

Преступление было тщательно спланировано: заранее добыли и развели черную краску, распределили роли, дождались, пока торговец останется один в лавке. Маленькая дочка сапожника подкатилась на своих толстеньких ножках к порогу и противно запищала: «Господин, господин, а Кузнецовы близнецы сидят на твоей яблоне!»

Торговец весьма гордился яблоней, растущей в маленьком Дворике за лавкой, и прилагал огромные усилия, чтобы уберечь яблоки от малолетних разбойников. Вот и сейчас - с воплем вскочил он на ноги, схватил метлу и, не тратя времени на то, чтобы запереть лавку, ринулся вон.

Тут же из-за угла выскользнули Орешек и восьмилетний сынишка медника. Они действовали быстро и слаженно. Орешек прислонился к стене и нагнул спину, а младший мальчик ловко вскарабкался ему на плечи. Горшочек с краской болтался у пояса малыша, кисть была зажата в зубах.

Увы, злоумышленники плохо рассчитали время. В самый разгар работы юного живописца нагрянул хозяин. Рев разъяренного толстяка потряс улицу. Испуганный малыш потерял равновесие, замахал руками. Брызги черной краски разлетелись по всей лавке, жирными пятнами застыли на рулонах серебристого бархата, розовой кисеи, желтого атласа… и на багровой морде торговца. При виде такого кощунства он на миг окаменел - и только это спасло ребятам жизнь, иначе не выйти бы им за порог. Как перепуганные мыши, метнулись они к выходу мимо хозяина, тот завертелся на месте, пытаясь схватить мальчишек… но те уже мчались по улице, и Орешек на бегу твердил себе, что все обойдется, что толстяк не узнал их…

Зря бедолага себя успокаивал. В тот же вечер лавочник притащил свою с трудом отмытую рожу в «сторожевую башню». Илларни принял гостя в нижней комнате, а провинившийся парнишка затаился на винтовой лестнице и слышал каждое слово ужасного разговора. Торговец исходил праведным гневом, Илларни отвечал тихо и односложно, а Орешек сжимался в комок и гадал: выдерут - не выдерут? Наконец толстяк, вволю наоравшись, беспощадно бросил окончательную цифру ущерба - круглую, звонкую, увесистую. Орешек чуть не взвыл, все сомнения исчезли. Таких денег в «сторожевой башне» никогда не водилось, а значит, его ждала первая в жизни настоящая трепка.

Злобно хлопнула дверь - это удалился торговец. Орешек собрался с духом, сполз с лестницы и с несчастной физиономией поплелся просить прощения. Но едва он поднял глаза на хозяина, как покаянные слова застряли в горле.

Перед мальчиком сидел смертельно усталый, измотанный ударами судьбы старик. Худые руки бессильно лежали на коленях, взгляд был прикован к плитам пола. Орешек пытался что-то сказать, но не мог вытолкнуть ни слова из пересохшей глотки. Старик встал и, шаркая, побрел к лестнице. На первой ступеньке он обернулся.

- Продам я тебя, - сказал Илларни бесцветным голосом и начал медленно подниматься, опираясь о стену.

Орешек стоял, широко распахнув глаза, медленно осознавая весь кошмар того, что произошло. Вокруг рушился мир, замедляло ход время, земля уходила из-под ног…

Наверху тяжело упала крышка люка смотровой площадки. Этот звук разрушил чары. Мальчик прыжками взлетел по лестнице он скребся снизу в люк, скулил, захлебываясь слезами, что больше никогда, никогда… просил Безымянных, чтобы они сотворили чудо и оставили все по-старому…

Боги вняли мольбе. Все осталось по-старому. Только несколько редчайших старинных рукописей покинули на следующий день свои места на полках. На прощание старик погладил каждую из них ладонью, как ребенка. Орешек нес фолианты к книготорговцу и чувствовал себя предателем и негодяем.

А вечером, лежа на широком сундуке, служившем ему постелью, и прислушиваясь к неровному дыханию спящего за тонкой перегородкой хозяина, мальчик впервые всерьез задумался над своим положением. Как сложилась бы его судьба, не купи его Илларни? И - что еще важнее - как она сложится, если хозяин умрет? Да хранят его Безликие, конечно… но ведь он так стар!