Елена Козак - Предсказание Страница 21

— Но как же тогда эта Леси, ведь это была она, могла еще и будить меня. Она ведь так пострадала?

— Ну, прошло уже два часа, — значит, я снова уснула. Ничего себе — но, я бы так не смогла.

Я тоже, я тоже…

Я вновь подумала об ушедших, боюсь, навсегда, девушках. Клоди, Лиса…. Жаль, что мы так и не поговорили. Хотелось бы узнать… Так, стоп. О чем я думаю! Подруги мертвы, а меня волнуют только собственный провал в памяти. Это ужасно…

— Подожди, но вы ведь не можете точно знать, мертвы они, или нет. Это не доказано. Да и подумай мы все здесь такие разные. Кому может понадобиться наша смерть? Клоди и Лиса определенно живы! И нам повезет выбраться.

Селестин посмотрела на меня, и в ее глазах я прочла: надежды нет.

— Ты чего-то не рассказала?

Девушка помедлила с ответом:

— Ты знаешь все.

Мы смотрели друг на друга, и я поняла, что от меня не скрыли ничего. Вот только, чем это могло помочь им, мне?

Снова тишина. Я не знала, что спрашивать, о чем говорить. Ко мне передалось состояние девушки: мы все умрем, надежды нет…

— Расскажи о себе? — прервала затянувшееся молчание Селестин.

— Давай, я не такая скрытная, как подруги. Ума ни приложу, что в наших жизнях такого таинственного.

— Может, ужасного?

Мы переглянулись и расхохотались. Не спорю: место для веселья выбрано не особо, но мне хотелось хоть не на долго прогнать ощущение безысходности. Смех крики, пускай даже плач — все равно лучше, чем бездействовать и покорно сходить с ума от кошмара всего происходящего. Наверно, Селестин тоже захотела хоть на миг освободиться от присутствия ангела смерти. Сейчас, к счастью, веселье и жизнь так и бьются в ее глазах. Интересно, что отражается в моих?

— Ну, давай рассказывай свою страшную, — она сделала большие глаза — тайну.

Я улыбнулась и…

— Как ты говорила меня зовут? — мой голос внезапно стал глухим, надломленным, ошеломленным.

— Элен, — ответила Селестин, нахмурив брови.

— Элен, Элен, — я пробовала свое имя на вкус, закрывала глаза, надеясь, что ко мне вернется память. За рассказами Селестин, своей головной болью, удивлением я не поняла главного — у меня не было вообще ни одного воспоминания… — Элен, Элен, — кто же я такая?

— Эй, очнись. Я уже поняла, что тебя зовут Элен. Может, еще что-нибудь добавишь? — Селестин замахала рукой перед моими глазами, привлекая внимание к себе.

Я отбросила мрачные мысли:

— Больше ничего не помню. Да и это не воспоминания, а твои слова. В голове одна пустота, неведенье.

— Зачем лгать? — спросила Селен — не хочешь говорить, не надо.

Я покачала головой, снова забыв о боли, которая уже дважды настигала меня. Но, видимо, она решила на этот раз сделать себе выходной.

— Это правда.

— Конечно же, — в голосе собеседницы звучал неприкрытый сарказм.

— Селестин, если бы я хотела солгать, то придумала бы, что-то поинтересней. Например, что я принцесса… нет, будущая королева нашей страны, — я прислонила указательный палец к подбородку (наверное привычка, от которой я никак не могу избавиться). Слушай, а как она называется?

— Кто? — опешила Селестин.

Ну, наша страна, где мы родились, живем. Я надеюсь, ни одна из нас двоих не приезжая?

У собеседницы округлились глаза:

— Ты и этого не знаешь?

Кажется, она начинает мне верить. И не зря — я не лгу. Хотя до этого… нет, воспоминание скрылось, не дав себя хотя бы пощупать. Жаль, ладно переживу. Начну, так сказать, жизнь с чистого листа. Главное, что бы она завтра не закончилась.

— Вообще ничего: ни кто я, ни где, ни как выгляжу…. кстати, у тебя есть зеркало?

— Нет, — голос Селестин насквозь пропитался удивлением. Потом, впервые за время нашей беседы, появился гнев — как ты можешь думать о том, как выглядишь, если до твоей смерти остаются считанные дни?!

А зачем думать о неизбежном? Я еще жива. А там… Смерть ожидает каждого: в темнице и на воле, в богатстве и в нищете.

Но Селестин не стала слушать моих оправданий. Она порывисто вскочила и пошла к другим девушкам. Неужели сплетничать обо мне и переворачивать с ног на голову все сказанное? И пускай. Легче будет в свое время покинуть эту приветливую местность. Я закрыла глаза, попыталась вернуться к прерванному сну. Не дождетесь, что бы я подошла к вам сама. Гордость, конечно, грех, но я не невинный младенец, что бы считать себя свободной от него. Не буду никому навязываться.

Сон не шел. Вновь приходили неприятные мысли, как я ни старалась избавится от них, погрузившись в дремоту:

— Я умру. Не через 40 лет, 50, а сейчас: сегодня, завтра. Возникнет еще одна безымянная могила. Кто эта девушка, лежащая здесь? — никому нет дела. Я…

— Все хватит. Я открыла глаза, повторяя про себя: "Я выживу. Катитесь в бездну, но я выживу". Взгляд пересекся с чьим-то еще. В нем была решимость схожая с моей. Единомышленница!

Я медленно встала, не пытаясь в этот раз поправить прическу. И, не отрывая взгляда от незнакомки, прошла несколько шагов, и нависла над ней. Девушка встала:

— Ты двигаешься как королева, — сказал ее голос. Это не лесть — вызов.

— А ты — нет.

Губы девушки расплываются в улыбки:

— Всегда ценила хорошие ответы

— Рада за тебя.

Передо мной сидела Леси, которая так напугала меня по началу. Я уже готова ее простить. Человек, которому причинили боль, которого предали, унизили, просто не может быть ласковым и улыбчивым. Сейчас она не кажется мне монстром. Просто девушкой, которая поставила себе цель, открыто объявила об этом, и идет к ней, не обращая ни на что другое внимания.

Далекое от идеала чистоты, лицо, спутанные волосы, поломанные ногти — но она попыталась выбраться отсюда, вышла одна против троих и… проиграла. Это вызывало уважение. А наша пикировка — так, проверка на вшивость.

Леси заметила мой интерес к ее внешности:

— Что, красавица?

— Нет. Правду и только правду. Она уже понадеялась на ложь и проиграла. Второго поражения можно не пережить, а значит…

— Леси.

— Элен.

Мы смотрели друг на друга, ничего не говоря. Конечно, Леси, как прежде Селестин могла бы рассказать мне свою историю, потом обидеться за молчание в ответ. Только зачем? Словами играешь, запутываешь, водишь за нос. Молчание искренней.

— Нам нужно отдохнуть.

Она не спросила, почему может довериться мне, я — если у нее план.

Я кивнула Леси, вновь поднялась на ноги и вернулась туда, где провела последние дни. Это покажется странным, но мы заключили договор за несколько секунд. Я поверила девушке. Но поверила ли она мне — человеку без прошлого, который еще вчера казался мертвецом?