Ольга Николаева - Я иду искать Страница 21

— Ох ты! Похоже, мы в самом центре грозы.

Парень, казалось, не услышал меня, напряжённо глядя куда-то за мою спину — по-кошачьи зелёные глаза распахнуты, зрачки расширены до предела.

— Что с тобой? Эй! Ты чего? — Я слегка тронул его за плечо, он вздрогнул и порывисто схватил меня за руку. — Господи, да что с тобой такое?

— Не знаю… — едва разлепил он дрожащие губы. — На стене… что это?

— Где? — Я с трудом высвободил руку из его вспотевшей ладони и оглянулся. Обыкновенная стена с ржавыми потёками и торчащей арматурой, возле неё в углу — грязный матрас, скомканные газеты, осколки бутылок.

— Стена как стена. Грязная. И бомжовская постель около неё.

— Зачем я сюда зашёл! — совсем по-детски всхлипнул он и, кажется, с трудом удержался, чтобы не прижаться ко мне.

— Да уж! Правду говорят, что ваше поколение сплошь с расшатанными нервами.

Меня прервала новая яростная вспышка молнии, потом — ещё одна, и ещё… Мальчишка резко толкнул меня в плечо, заставляя обернуться. В слепящем фотографическом свете я увидел — на стене, на уровне человеческого роста, были ясно различимы пятна свежей крови. На фоне блёкло-жёлтых, в мелкий цветочек, обоев кровь выглядела одновременно и жестоко, и буднично, как кадры из прижившихся на телеэкране ежедневных криминальных новостей. Я невольно сделал несколько шагов вперёд. Молния вспыхнула снова, за ней последовал больше похожий на грохот взрыва гром. Внезапно мне показалось, будто стена надвигается на меня, пол мягко скользнул из-под ног, виски сдавило, к горлу подступил комок, колени подогнулись и я едва не опустился на вонючий матрас…

Он был мёртв, я понял это даже не приближаясь. В прежнем положении его удерживали лишь прикованные над головой руки с вывернутыми под тяжестью тела суставами. Голова свесилась на грудь, лицо наполовину скрыто тёмными прядями, глубокие порезы на запястьях почернели, следы крови превратились в высохшие бурые разводы.

Вид этого почти совершенно сложенного тела, безвольно висящего в неестественной, изломанной позе, вызывал единственное желание — отвернуться, уйти и постараться забыть. Но вместо этого я шагнул к нему и протянул руку, ощутив мягкий, отчего-то кажущийся слегка влажным шёлк волос, холодный мрамор щеки… Сердце билось где-то возле самого горла, ладони вспотели. Я взял его за подбородок, поднял безжизненно опущенную голову, откинул со лба волосы. Резкие черты, застывшие в безучастном покое смерти.

Я наклонился и прижался губами к его рту, резко выдохнул, пытаясь протолкнуть воздух в мёртвые лёгкие. Голова закружилась, перед глазами взметнулся сноп искр…

— Ты пришёл сам. Я не звал тебя, хоть и мог бы. Но ты снова пришёл сам.

Он не мог ничего сказать, он был мёртв, но я был уверен, что слышал эти слова…

Я сжал ладонями виски и глубоко вдохнул затхлый воздух. Сон наяву — это уже слишком! Огляделся. Захламленная комната в заброшенном доме, стена с торчащей из неё арматурой, грязный матрас под ногами, на который я только что чуть не уселся, и мальчишка, уставившийся на меня расширенными от испуга глазами. Я ещё раз взглянул на стену — никаких кровавых следов, только ржавые водяные потёки на выцветших обоях.

Я вернулся к окну, подёргал шпингалет рамы, с досадой отметив, как дрожат руки. Шпингалет нехотя подался, пыльные створки распахнулись, на подоконник тут же хлынули струи воды. Я судорожно глотнул воздух — запах мокрого асфальта, смешанный с острым ароматом прибитой ливнем травы подействовал успокаивающе. По дороге медленно проехала машина, по бампер в воде — скорее уж, проплыла, и её вид тоже успокаивал, возвращал в привычный, нормальный, знакомый мир, где нет места призрачным кровавым разводам на стенах и диким галлюцинациям.

Мальчишка не спускал с меня испуганно-вопросительного взгляда.

— Ничего, — произнёс я почти извиняющимся тоном. — Голова просто закружилась. Гроза, озон, магнитные бури… давление, всё такое…

— Нет у вас никакого давления, — тихо проговорил он, почти прошептал. — Просто вы видели. Вы тоже видели.

— Ну что ты такое городишь? — Я с досадой заметил, как настороженно звучит мой голос. — Что, по-твоему, я должен был видеть?

— Кровь на стене. И… Только не говорите, что я сошёл с ума!

— Так, значит с ума сошли мы оба, да? Спасибо!

— Зачем вы врёте? — В распахнутых зелёных глазах показались слёзы.

— Ну успокойся, успокойся! Хочешь сказать, что это была галлюцинация — одна на двоих?

— Так значит видели?

— Ну видел кое-что… Кстати, вот те ржавые пятна в свете молнии запросто можно принять…

— А за прикованного человека что, по-вашему, можно принять? — еле слышно прошептал он.

— То есть?

— Вы же видели его. — Он смотрел на меня в упор — зрачки расширены, побледневшие губы слегка подрагивают. — Вы же подошли к нему, и коснулись… вот так. — Он протянул перед собой руку, в точности повторяя мой жест из сна. Или, выходит, это уже был не сон и я стал жертвой галлюцинации, наяву пытаясь прикоснуться к человеку, существующему в моём воображении? То есть, получается, что не только в моём? Почему мы с мальчишкой увидели одно и то же? Ведь не мог же он знать о моих снах! Или вся эта чушь про телепатию и энергетику, присущую определённым местам, всё же имеет под собой какую-то основу?

— Я что, действительно это сделал?

Мальчишка кивнул.

— И ещё наклонились к нему. Как будто хотели… поцеловать? Или как-то так…

— О, господи! — От нереальности происходящего у меня почти закружилась голова. — Мрак какой-то. Кажется, я зачем-то пытался сделать ему искусственное дыхание. Привидится же!

Я снова достал сигареты, взял одну и машинально протянул парню пачку отметив, что его пальцы дрожат ещё сильнее моих.

— А… У вас что-нибудь связано с этим домом?

Я удивлённо взглянул на него.

— Нет. Прохожу иногда мимо, только и всего. Может, тут и правда какая-то особая атмосфера. Энергетика, или как оно там называется. Вот нам и привиделось одно и то же. Может, тут наркоманы траву недавно курили и дым остался!

— А если это нам не привиделось?

— Что же тогда?

— Проекция.

— Что?

— Ну… проекция того, что происходило здесь на самом деле, только давно. Я читал, что такое бывает.

— И чего только не читает юное поколение!

— Не смейтесь.

— Да какой уж тут смех! А с чего ты взял, что здесь на самом деле что-то произошло?

— Ниоткуда не взял. Просто знаю.

— То есть? Что ты знаешь?

— Можно я только спрошу у вас кое-что? — Он вскинул на меня серьёзные глаза с застывшим в глубине страхом. — Только вы обещайте, что честно ответите.