Станислав Романов - Больше, чем игра Страница 21

— Энта, значитца, ты тута и рисуешь? — спросил он наконец.

Дурацкий вопрос, — подумал Егор но все же ответил:

— Я.

— И много платют? — полюбопытствовал сторож.

Ну, конечно, это самый важный вопрос.

— Много, — ответил Егор сухо.

— А скока? — продолжал настырничать сторож.

— Мильён, — раздраженно ответил Егор.

— Да иди ты, — сказал сторож с неопределенной интонацией — то ли врешь! то ли ни хрена себе!

— Сам иди, — пробормотал Егор негромко.

Сторож, хоть был и немолодой, но не глухой, прекрасно все расслышал, недовольно заметил что-то насчет сопляка и наглеца и обиженно удалился. Егор слез со стремянки, передвинул еевдоль стены на новое место и вновь забрался наверх.

На улице сгущались сумерки.

Услышав под окнами подозрительный шорох и шум, Егор оглянулся. В открытое окно влезал давний знакомый — длинноволосый продавец из магазина Проспект, в руке незваного визитера холодно блистал самурайский меч.

Ну дела!

Егор бросил кисть и соскочил со стремянки. Продавец-самурай спрыгнул с подоконника на пол и на цыпочках, семеня мелкими шажками, быстро побежал к Егору, обеими руками занося над головой меч. Егор толкнул ему навстречу стремянку и бросился в угол, где, прислоненный к стене, стоял принесенный ленивым Ленькой метровый обрезок полудюймовой стальной трубы. Самурай легко уклонился от падающей стремянки, и она брякнулась на пол с жестяным грохотом. Егор схватил трубу и обернулся, с ходу парировав удар, нанесенный справа сверху. Сталь зазвенела о сталь, брызнули бледные искры.

Труба — не меч, гарды у нее нет, и если бы клинок самурая, не дай бог, соскользнул вниз — Егор остался бы без пальцев. Поэтому Егор не допускал скользящего парирования, удары противника он встречал под большим углом — так, что лезвие меча врубалось в трубу, оставляя на ней глубокие зазубрины.

Самурай фехтовал уверенно, опытно, но арсенал его приемов был ограничен — он владел всего несколькими приемами кэн-дзюцу. Если бы Егор был вооружен чем-нибудь посерьезнее обрезка трубы, он разделался бы с длинноволосым в два счета.

Противники кружили по комнате скользящими шагами. Выпад — парирование, выпад — парирование. Оказавшись возле груды детской мебели, Егор зацепил ногой маленький деревянный стульчик и швырнул его в голову самурая. Самурай на лету разрубил стульчик надвое. Меч у него был хороший.

В этот момент в незапертую дверь группы заглянул сторож, прибежавший на шум рухнувшей стремянки. Оба противника как раз стояли вполоборота ко входу и могли видеть фигуру свидетеля поединка краешком глаза.

— Ёпть! — воскликнул сторож и со всех ног бросился прочь.

Егор надеялся, что сторож не просто сбежал, а поспешил к телефону, чтобы позвонить в милицию. Милиция — это хорошо, милиция — это правильно. И Егор решил потянуть время до приезда кавалерии, принял позицию кумати, уйдя в глухую, но уверенную защиту.

Впрочем, самурай тоже все правильно сообразил, он не стал дожидаться милиции. Попятившись к окну, длинноволосый подарил напоследок зловещую усмешку и выпрыгнул наружу, в ночь.

Егор не пытался его остановить или преследовать, для этой цели он был недостаточно хорошо вооружен.

Прошло минут пятнадцать или, может быть, двадцать. В открытое окно было слышно, как где-то поблизости проехала легковая машина. Спустя еще минуту в коридоре послышались голоса. Егор, сидевший на корточках вжавшись в угол, вскочил, сжимая в руках трубу, но тут же расслабился: один из голосов принадлежал старику-сторожу: Заглянул, значит, а оне тама рубятца почем зря, тока звон стоит. Егор аккуратно поставил свое случайное оружие в угол — не встречать же милицию с трубой наперевес?

Милиционер был всего один. И это был не кто иной как Воронин!

Облаченный в форменный милицейский мундир (это случалось с ним крайне редко), из под низко опущенного козырька фуражки холодно сверкают глаза строгого блюстителя порядка — Воронин был неузнаваем. Мундир, пронзительный взгляд, пренебрежительно-высокомерная осанка делали его похожим на офицера СС, на Штирлица. Егор просто остолбенел — такого Воронина ему еще видеть не приходилось.

А Воронин прицеливающимся взглядом терминатора медленно обвел все помещение, ни на одном предмете не задерживаясь подолгу, и спросил у сторожа суровым тоном:

— Ну, и где же эти ваши мушкетеры?

— Дык эта, — растерянно сказал сторож, огляделся вокруг, и указал на Егора корявым пальцем. — Один, значит, вона стоит. А другой, верно, в окно сбежал…

— В окно? — полным недоверия голосом переспросил Воронин и вдруг загремел: — А известно ли вам, любезный гражданин, что бывает за ложный вызов наряда милиции?!

Сторож растерялся еще больше. Он не понимал, почему милиционер не верит чистой правде и не желает арестовывать художника, а вместо этого грозит карами ему, сторожу?

— Какой же ложный? Я сам видал, своими, значит, глазами. Энтот вот, — сторож снова указал на Егора, — и еще один другой рубилися так, что звон звенел…

— Чем рубились-то? — холодно поинтересовался Воронин.

— Так, эта… Саблями, наверное…

— Саблями? — Недоверие в голосе Воронина просто плескалось через край. — И где же эти сабли?

— Почем я знаю? — Сторож совсем съежился. — Тот, другой, поди их унес.

Егор недоумевал не меньше сторожа. Он никак не мог взять в толк, какая муха укусила Воронина, что он так взъелся на жалкого старикашку. И он решил заступиться за несчастного.

— Кончай на деда наседать. Он тебе…

Воронин резко развернулся к Егору и, состроив ужасную гримасу, без голоса пошевелил губами. Егор по губам читать не умел, но, тем не менее, вполне уловил смысл: Молчи, дурак! — и прикусил язык. Видимо, у Воронина имелись веские причины для того, чтобы вести себя подобным образом.

Ладно, — подумал Егор, отступая, — позже выясню, в чем тут дело.

Воронин пошевелил носом, словно принюхивался к чему-то и вкрадчиво осведомился у поникшего сторожа:

— А ты, дед, того… не злоупотребляешь? Вот мушкетеры с саблями тебе и видятся. А может, еще и черти с рогами. Не съездить ли нам с тобой на экспертизу?

— Нет! — наотрез отказался сторож. — Мне свой пост нипочем нельзя оставить.

— Что же ты сейчас не на посту?

— Дак эта… Вы же сами меня сюда привели.

— Кто кого привел? — снова загремел злой милиционер Воронин. — Я, что ли, в милицию звонил? А ну, поехали на освидетельствование.

— Нет-нет, — замотал головой сторож. — Я на посту должен быть.

И бочком-бочком ушмыгнул за дверь. Воронин ему и не препятствовал, только грозно посверкивал глазами из-под козырька.