Елизавета Абаринова-Кожухова - Берегись вурдалака Страница 21

– Ближе к делу! – прикрикнула Анна Сергеевна, будто плеткой хлестанула.

– Тише, пожалуйста, нас ведь услышат! – взмолился барон Альберт. – Речь пойдет об известном вам лице…

– О Дубове, что ли? – Анна Сергеевна словно и не слышала призыва говорить потише.

Поняв, что госпоже Глухаревой на конспирацию плевать с высокой башни, Альберт, боязливо озираясь, увлек ее в подворотню:

– Анна Сергеевна, вам было поручено, гм, так сказать, произвести некоторые действия над известной особой, а вы вместо этого вступаете с означенною особой в некие не совсем понятные сношения…

Этого разговора Анна Сергеевна ждала – и она, и Василий Щепочкин предполагали, что за ними наблюдают, а следовательно, людям князя Григория известно и об их встречах.

Анна Сергеевна надменно посмотрела на Альберта:

– Замочить? Это всегда успеется. Дубов – ценный кадр, он еще нам пригодится. Я решила перетянуть его на нашу сторону.

– Но князь Григорий…

– Князь Григорий сам еще мне спасибо скажет.

– Да, разумеется, но…

– И потом, это даже в книге написано, – как бы не замечая баронских возражений, столь же самоуверенно продолжала Глухарева. – "Дверь в преисподнюю", часть третья, "Золотая стрела", глава первая. Место действия – Новая Ютландия, королевский дворец.

– Анна Сегреевна, книгу и я читал, – с трудом вклинился Альберт. – Но, насколько я помню, ваши попытки ничем хорошим так и не кончились.

– А теперь я его уже почти уговорила, – пробурчала Анна Сергеевна. – Так и передайте вашему пахану. То есть, пардон, Его Злодейству.

– Передам, конечно, – осторожно ответил барон. – Хотя, право, не знаю, даст ли он добро на такую самодеятельность…

– Не даст – замочу, – отрезала Анна Сергеевна, не уточняя, кого она "замочит": сыщика Дубова, барона Альберта, или князя Григория. – У вас все?

– Все, Анна Сергеевна, – растерянно пролепетал Альберт.

– А у меня не все, – вспомнила Глухарева. – Могу вас обрадовать: к нам едет Каширский.

Однако барон Альберт особой радости не выразил:

– На что мне этот бездельник?

– Зато установки дает – будь здоров, – хмыкнула госпожа Глухарева. – А без установок я "мочить" не согласна, так и доложите вашему боссу!

– Ладно, доложу, – нехотя пообещал Альберт.

– Тогда счастливо оставаться. – Анна Сергеевна высокомерно кивнула барону и, не оглядываясь, поспешила прочь, оставив сообщника в подворотне и в самых растерянных чувствах.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

СЛЕДСТВИЕ СО ВЗЛОМОМ

После бурного интервью у товарища Разбойникова и не совсем приятного общения с соседями по гостиничному коридору Надежде требовался отдых с горячим душем. Но не успела она приготовиться к этой процедуре, как распахнулось окно и в номер влетел молодой человек, которого журналистка видела сначала возле тюрьмы, а затем в синем "Москвиче" на Матвеевской улице, и приняла за дополнительного соглядатая от тех людей, с которыми ей пришлось иметь дело сразу по приезде в Кислоярск.

Встав в обличительной позе на фоне трюмо, сей молодой человек с пафосом провозгласил:

– Снимайте личину – я разгадал все ваши коварные замыслы! Ваша карта бита, товарищ соучастница!

– Чего вам от меня еще надо? – устало произнесла Чаликова. – Я все сделала и все передала…

– Ага! Значит, вы передали! – радостно вскричал непрошеный гость. Но тут у него из кармана пиджака раздались некие непонятные звуки. Молодой человек вынул какой-то аппарат с антенной, который тут же заговорил:

– К сожалению, результаты неутешительные. Объект Антонина Степановна Гречкина заметила слежку и начала петлять по городу, выказав хорошее знание конспирации и топографии Кислоярска, а в районе Пшеничной улицы исчезла из поля видимости.

– Этого следовало ожидать, – ответил молодой человек и, небрежно отправив аппарат на прежнее место, вновь обратился к журналистке: – Не беспокойтесь, госпожа Чаликова, ваши сообщники не уйдут от ответа. A теперь сознавайтесь, что вы делали у Разбойникова!

– Да кто вы, собственно, такой?! – только теперь пришла в себя от столь бурного налета Надежда Чаликова.

– Вы хотите знать, кто я? – гордо приосанился гость. – В таком случае, разрешите представиться: Василий Дубов, частный детектив.

По темному коридору городского Дома культуры медленно крался человек в длинном плаще с накинутым на голову капюшоном. Отсчитав пятую дверь справа, он остановился, вытащил из кармана электрический фонарик и, прикрывая его рукой, посветил. На листке из ученической тетрадки в клеточку, прикрепленной к двери четырьмя кнопками, значилось: "Литературно-ролевой клуб имени Елизаветы Абариновой-Кожуховой".

Человек удовлетворенно кивнул и, задрав полы плаща, извлек связку ключей, более похожих на отмычки. Одну из них он приладил к замочной скважине и осторожно попытался повернуть. Дверь поддавалась медленно, но верно.

Как, вероятно, читатель уже догадался, этим человеком в плаще был ни кто иной, как Вася Щепочкин. Так как чуть ли не всё, с чем он в последнее время сталкивался, имело некоторую причастность к книгам известной фантастки (или, вернее, фэнтэзерки), то он просто не мог не войти именно в эту дверь, и именно ночью, когда лишь случайность могла помешать ему узнать то, что нужно было узнать.

Вламываясь в запретную дверь, Василий ощущал себя не только Щепочкиным, ведущим очередное частное расследование, но еще и немного Дубовым, пытающимся проникнуть в страшные тайны князя Григория. (Тем более, что и преступники, возомнившие себя литературными антигероями, принимали его, Василия Юрьевича Щепочкина, за Василия Николаевича Дубова).

Такое сравнение льстило Щепочкину, хотя он видел и определенные различия между Василием Дубовым и собою. В отличие от Дубова, имеющего собственное сыскное агентство (состоящее, впрочем, всего из одного человека, то есть самого Дубова), Щепочкин принадлежал к классу наемных работников – он служил в страховой компании "Харитонов и сыновья". Правда, его деятельность иногда выходила за обычные рамки рядового агента: в тех случаях, когда Харитоновы подозревали клиентов в том, они мухлюют, Василий проводил негласное расследование и без особого труда выводил нечистых на руку господ страхуемых на чистую воду. Другим различием, пожалуй, более существенным, были несколько разные методы, которыми Щепочкин и "книжный" Дубов достигали своих благородных целей: если Василий Николаевич, за редчайшими исключениями, действовал строго в рамках закона и человеческой порядочности, стараясь не уподабливаться тем, кого он ловил, то Василий Юрьевич прекрасно понимал, что реальность сильно отличается от книжек и что зло не всегда можно победить, оставаясь в белых перчатках.