Плетения конфедерации (СИ) - "Cyberdawn" Страница 22

— Вот ты тут носом хлюпала, что я у тебя первый и единственный…

— Да! — возмутилась Ленка, аж ножкой топнула, очень… залипательно интересными деталями запрыгав, но я превозмог.

— А как же игрушки там всякие? — повращал я задумчиво пальцами. — А годы просмотра порнухи? — ехидно лыбился я.

Ну девчонку реально встряхнуло происшествие, да и… ну любит, да. И я, наверное. В общем, надо встряхнуть, не только в горизонтальном плане, факт.

А порнуха… ну не врала она сейчас, реально верю — не дурочка она, врать. Но всякого разного интересного просила, да и делала… ну ОЧЕНЬ много, я о части-то и не слышал. Ну а откуда дровишки — понятно.

— Ах ты нечисть ехидная! — возмущённо потемнев мордочкой аж подступила зелёнка. — Да… никакого секса…

— А кому будет хуже? — ехидно поинтересовался Кащей у потолка.

— Вот ты сволочь!

— Кто в доме хозяин?! — ответно поинтересовался я, скользнув тросами под койку и блестя оттуда буркалами.

— Ээээ… хихи, — поняла Ленка. — Вылезай из-под кровати, подлый трус! — ритуально ответила она.

— Не вылезу.

— Ну вылезай… ой!

Это Ленка нагнулась меня выманивая и попалась в мои злодейские лапы, хехе! Ну да ладно, через… долго, уже успокоенные и прочее, сидели мы, питались и прикидывали, что гнумам говорить.

— Смотри, Кащей. В сетке о духе гор данные есть. Кстати «даров» то она не особо требует. Так, ритуально.

— Естественно. Нахрена ей что-то материальное? У неё всего… ну понятно.

— Ну да. Но правила добычи есть, и с местными гномами причина понятна — в Урале они руны в шахтах не ставят.

— Справились с фобией, — покивал я.

— Похоже да, справились. И эти же духи их от всякой гадости берегут, кстати.

— Конкурррентка, — посетовал я. — Ну впрочем на наш век хватит.

— Хватит, — улыбнулась Зелёнка. — А правила запишу. Сам сходишь? А то…

— Я понял, перестарался немного, — признал я с некоторым раскаянием.

— Ерунда, через пару часов всё хорошо будет, — отмахнулась Ленка. — И мне — понравилось!

— Сама напросилась, — злодейски потёр я лапы.

— Сама.

— Переговорник, Лен, — постучал я по плечу.

— Я считаю, Кащей! И делаю! Но я хочу… увидишь, — надулась она.

— Уговорила, — не стал давить на девчонку я. — Но жду… месяц. Потом — не буду браслет надевать.

— Успею, — буркнула зелёнка. — И сейчас составлю. Послание Ленки говнючьему султану.

— Зелёнки.

— А…

— Зе Ленка.

— А ничего.

— А то!

В общем, через час ехал я к гномам, уже успокоенный, довольный, с пачкой листков от Ленки. Мелкие говнюки встретили меня группой стражи, помариновали десяток минут и отвели в расположенный недалеко от входа двухэтажный особнячок.

Ждали меня знакомые и одна незнакомая рожа. Торговый бригадир Ньялк, медицинский, на минуточку, бригадир Ивановна, седобородый боевой бригадир Пётр…

Насчёт которого Ленка, хихикая, успела (между важными обсуждениями и вообще) мне рассказать тако-о-о-е, что его рожа вызвала искренний оскал.

Дело в том, что согласно данным сетки, седобородый дедушка Петя… красился. И, как я сейчас понял — хмурил рожу. Для солидности, гыг. Старил себя, сознательно. А я-то думал у него местный запор так сильно сказался. Ну да ладно, хрен бы с ним.

И производственный бригадир Иваныч. Гнум как гнум, в общем. Эта кварта, как я понимаю, руководство Холодного и представляла, никаких «королей под горой» местное гномство не имело. И он их не имел, так что, может, и к лучшему.

— Что с антрацитовой шахтой?! — после представления выпучил на меня буркалы Иваныч.

— Всё с антрацитовой шахтой, — веско ответил я.

А пока мои мудрые слова переваривали, я оглядывался и начинал всё больше скалиться. Итак, эти говнюки подземные привели мою бессмертную персону в этакую совещательную. На ихних четыре рыла, стол и вполне приличный стул для посетителя. Для, сцуко, гнома! То есть я в этот низенький шезлонг… Или развалиться себе на радость? А, сделаю веселее!

И сделал из своих же тросов этакое комфортабельное плетёное кресло, в котором с комфортом и ехидно развалился.

— Ответь нормально! Что с василисками?! — поморщился на моё удобство и доминирование Иваныч.

Да и прочие морды, кроме Иванны, стали запорнее, факт.

— Сказал же — всё. Нет василисков, но появятся, если вы хернёй продолжите страдать. Читайте, — бросил я подшитые листки на стол, не вставая.

Петя поймал, взглядом пробежал, сплюнул и передал листы по цепочке.

— И ради этой херни мы собрались? — обратился он к остальным. — Гнать этого шарлатана нахер, — тыкнул он в меня невежливым пальцем, — и так этой тварью все мозги протрахали!

— Протрахали, — проборматал Иваныч. — Только рунисты говорят… Ты ручаешься? — уставился он на меня.

— Нет, конечно, — отмахнулся я. — Я УЖЕ сказал. Этого — довольно. Могу уехать… — начал я подниматься.

— Стой! — рявкнул Ньялк мне. — Он может врать, — уже к гнумам. — Но… вряд ли будет. Это хуже руки в огонь, в общем…

— Вы тут мою природу обсудить решили почтенные? — осведомился я. — Итак, шахта пуста от тварей. Я жду оплату. И за безвозмездный дар — хочу получить ответный.

— Так безвозмездный или ответный? — склочно уточнил Ньялк.

— Ответный вам нужен, не мне, — пожал я плечами.

— И что за дар? — осведомилась Иванна.

— Как вы докатились до жизни такой? Интересно.

Обматерив на четыре голоса друг друга, горные недра, и даже небо, и даже меня, четвёрка, в сжатые сроки, кратко, но небезынтересно просветила меня.

В общем, им просто не повезло, хотя и не сказать что так. Шахтёрский посёлок почти в полном составе металюднулся, причём, в основном, в гнумов. Не только, но в гнумов — в основном. Охеренный плюс на старте, после конца — ни жертв особых, ничего. Но… гнумы — склочные засранцы с ЧСВ обратно пропорциональным росту.

Вообще — почти все такие, но тут, похоже, и вправду «психология толпы» сыграла. То есть, конец и последующие месяцы Холодное пролетело в горе, с комфортом и вообще. И на всяких заезжих смотрели с всё возрастающим ЧВС.

И когда у гнумов начались проблемы в горе — они послали доброхотов с «бредом». А вбивать в каменные бошки никто не нанимался.

В общем, разогнали духов в горе. Через месяц начал чудить Леший, полевые и межевые. «Вот твари вредные!» — подумали ЧСВ-шные говнюки, еще бывшие говнюками в переносном смысле. И наляпали мата, через пару месяцев став говнюками в прямом.

И немногие прочие металюди помучались-помучались, да и свалили с караванами. Как и некоторая часть гнумья. Небольшая, но говнюками уехавшие быть не пожелали.

Оставшиеся говнюки с вечным запором не особо горевали. Ну и добывали-производили вполне востребованный товар, пока подручные Малахитницы (так, а никак не Хозяйка, согласно сети назывался дух) не сковырнули руны в антрацитовой шахте.

Кстати, власть дамочки, согласно сети, точнее, наблюдениям местных, простиралась не только на горы, но и на сотни километров от них. В подземельях, холмах… Но площади, конечно…

— Так, рассказали за твои бумажки. Василисков нет? — буркнул Иваныч.

— Нет, — кивнул я.

— Насчёт Малахитницы — поморщился он, — точно?

— Говорил.

— Если послушать, что про неё врут, то без наших рун, — заговнился Петя, — этого щегла бы размазали! Врёт или…

— Я? — весело изумился я, проявив стальную корону, оскалившись черепом из тросов. — Вру? Кащей Бессмертный?

— Э-э-э…

— Бэ-э-э. За языком следи, Петя, — сложил я лапы на груди. — Ладно, жду расчёт. Должок! — фирменно помотал я пальцем.

— Минуточку, Кащей. Нам посовещаться… буквально минуту… — забормотал Иваныч, выталкивая коллег из комнатушки.

Я вскакивать и подслушивать не стал. Несолидно.

Но трос подпустил. Интересно потому что.

А вибрации тросу передать — ну понятно, что фигня.

И минуту наслаждался безобразным скандалом в говнючайшем семействе. Только Иванна время от времени снисходительно бросала: «а я говерла!» и «придурки бородатые, мозги в бороду пошли».