Элен Уайт - Пособие по выживанию Страница 22

— Дорогой, — у меня едва зубы не свело от улыбки, — ты меня не представишь?

— Господа граф Закертон с сыном Антонио, познакомьтесь с моей супругой Эллинор Марией де Агейрос.

Мужчины приветливо улыбнулись, быстро поднялись и поклонились.

— Приятного аппетита. — Голос Александра прервал церемонию знакомства, заставив всех замолчать. Гости притихли и опасливо покосились на моего супруга и на полставки Темного Властелина. Хотя с такими темпами на четверть ставки придется переходить. Алекс даже вопрос о каких-то землях пропустил, с силой сжав вилку. Хм, перестаралась? На его фоне я выглядела невинной овечкой. Тут все верно, но эффект не тот, гости даже смотреть на меня боялись.

Совесть подсказывала, что в вызывающем красном платье я бы не осталась незаметной, но мозг дал подзатыльник совести, сообщив, что мы, Эллинор, порядочная девушка, и это не наши методы.

— Кушайте баранину, — тишину нарушил Антонио, тепло мне улыбнувшись.

— Спасибо, сэр, — смущенно улыбнулась в ответ, — но я не ем мяса. Убивать животных ужасно, не правда ли? — Под моим невинным взглядом мужчины, не сговариваясь, отодвинули тарелки с пресловутой бараниной, а Алекс безмятежно съел следующий кусочек. Завидую ему! Я бы тоже не отказалась от сочной отбивной, но от образа отходить не стоит. — Люди, право говорю, ужасны. Как они могут убивать ни в чем не повинных животных? — еще бы слезу для убедительности пустила, но гости и так были в изумлении. Главное, не переиграть. Алекс грозно сверлил меня взглядом, но своего недовольства больше никак не проявлял. Он настолько увлекся какими-то своими мыслями, что пропустил вопрос графа.

— Ваше величество, — осторожно обратился граф.

— Что? — оторвал муж свой грозный взгляд от меня. Мужик с бородкой замер, боясь вымолвить слово. Мы не трусливые, можем и повторить, корона с головы не упадет. Кстати, про корону. Где мой экземплярчик? Хотя и у Алекса на голове лаврового венка не хватало…

«И рогов тоже!» — хихикнуло мое альтер эго. Скоро со стенами буду разговаривать, раз больше не с кем.

— Ваш гость, дорогойсупруг. — На слове дорогойАлекс закашлялся. — Что же ты так неаккуратно! — Под ошалелым взглядом мужа я промокнула белой салфеткой его рот, едва успев отнять руку. Тшш, она мне еще нужна, а то откусишь и не заметишь. — Так вот, он интересовался, кому достанутся земли маркиза Лабутье. — Я с напускным интересом рассматривала листья салата, наколов их на вилку.

— Никому, — «отмер» Алекс и принялся за еду. Тишина, нарушаемая только звоном столовых приборов о фарфоровые тарелки, давила.

— А что там за земли? — невинно поинтересовалась, когда тишина стала невыносимой.

— Небольшие земли в центре империи, что всегда принадлежали моей семье, — охотно пояснил граф, — но путем обмана и подкупа их заполучил маркиз Лабутье. Мы пытались вернуть имения себе, но он не шел на контакт. Вражда длилась двести лет, пока полгода назад Лабутье не решил затеять переворот. Милостивый его величество Александр, — мужчина еще больше сжался, словно ожидал смерти после подобной фразы, — вовремя среагировал, наказав неверных. Всех участников сговора казнили, а детей отправили на воспитание дальним родственникам.

— Это же жестоко!

— Нет, его величество — самый добрый и честолюбивый человек. Он даровал жизнь невиновным и публично казнил причастных, чтобы другим неповадно было. Сейчас же земли пустуют. Очень жаль, столько земли…

Какие, к черту, земли, если он детей сиротами оставил? А что, если их подставили, да вот этот самый графчик и подставил? Мнение об этих двух резко изменилось.

— Казнили? А суд? Доказательства? — не могла успокоиться я.

— Их вина была неоспорима, — тихо сказал Александр, вмешавшись в наш разговор. Он был зол, а напряжение, возникшее между нами, стало настолько сильным, что ощущалось физически.

— Неоспорима? И за что их казнили? За какой сговор? И почему сразу казнить? Тюрьмы переполнены? — Я не могла сдержать злости. В голове не укладывалось, что вот так просто людей лишили жизни, а их детей оставили без родителей.

— Это не то, чем должна интересоваться твоя прелестная головка, дорогая! — все так же тихо, но с предупреждающими рычащими нотками в голосе сказал супруг, с силой сжав вилку.

— А чем еще?! — не сдержалась я, отбросив прибор. Это бесчеловечно!

— Молчать. Или я заставлю. — Холодный бесстрастный голос, от которого застыла кровь. Говорить расхотелось, а все силы ушли на то, чтобы сдержать предательские слезы. — Ужин закончен, господа. Дворецкий вас проводит. Вам лучше забыть все, что вы видели и слышали, если, конечно, не хотите последствий. — Голос супруга звучал глухо, но никто не посмел ослушаться. Меня знобило от отвращения и бессильной злости. Для него человеческая жизнь вообще ничего не значит?!

ГЛАВА 9

Элли

Едва за гостями закрылись двери, гнетущую тишину нарушил тихий голос Алекса. Сейчас я могла сравнить его полушепот с рычанием зверя и в полной мере осознать, кто сидит по левую руку от меня.

— Послушай, девочка, не говори о том, чего не понимаешь, — говорил он, не поднимая на меня глаз, словно я была недостойна взгляда, а руки с силой сжимали мраморную столешницу, грозя надломить ее. — Ты можешь хоть триста раз пытаться сделать что-то мне назло, можешь надевать беленькие платья, весь замок перекрасить в розовый цвет, но тебе не изменить одного. Меня. Я. Всегда. Поступаю. Так. Как. Мне. Нужно. А ты здесь никто.

— Так зачем ты меня сюда привез? — На глазах блестели слезы. — К чему нужен был весь фарс с балом?

— Я тебе уже говорил. — Александр поднял на меня взгляд, и на секунду показалось, что в нем вселенская скорбь уставшего от жизни человека. Нет, показалось. Злые и колкие глаза цвета морской бури.

— Я помню, — в голове всплыл наш недавний разговор в кабинете, — про наследника. Так, может, сделаешь ребенка и сошлешь меня подальше? — Смех вперемешку со слезами распирал меня изнутри, щекотал ребра, грозя превратиться в истерику прямо сейчас.

— Может, так и сделаю!

— Отлично! — Мое лицо исказила гримаса-улыбка. — Вся в вашем распоряжении, сир! На этом спешу откланяться! Ешьте — не подавитесь! — Громко отодвинув стул (несчастный предмет интерьера жалобно скрипнул), я выбежала из столовой и быстро поднялась по лестнице. Почему-то до последнего боялась, что Алекс побежит следом, но он этого не сделал. Но что это было? Спокойствие или разочарование? Едва дверь моей комнаты захлопнулась, я разрыдалась, упав на кровать поверх атласного покрывала, холодившего разгоряченную кожу. Кот где-то пропадал, но я была рада — желала, чтобы моих слабости и слез никто не видел.