Василий Сахаров - Наследник Древних Страница 22

В общем, у нас пополнение. Вожди, естественно, приходили не одни, а с воинами, и у нас было чем их вооружить и накормить. Командиры отрядов продолжали разбивать горцев на десятки, а переговоры шли с переменным успехом. Суета сует, но в лагере спокойно. Поэтому я вошел в свою палатку и завалился спать. Прилег и сразу раскинул магическую сигнальную цепь. Как обычно. Как привык. Ибо охрана охраной, а дополнительный защитный периметр никогда не помеха.

Я прилег впервые после того как оказался в мире Ойрон и заснул, словно младенец. Ни снов, ни видений, ни тревожных мыслей, ни сеансов связи с матерью. Никто меня не тревожил, и я проснулся только под вечер.

Встал. Потянулся. Зевнул.

Затем выпил воды, взял оружие и проверил сигналку. Чужих рядом не было и я вышел.

Возле входа сидел Вольгаст, который наблюдал за жизнью лагеря, и я его спросил:

— Долго я спал?

— Часов шесть, — ответил он.

— Людей много пришло?

— Прилично. Только что Будай подходил и сказал, что сформирован двадцать пятый пехотный десяток. Плюс к этому есть полусотня лучников, два десятка тыловиков, десяток посыльных и в обозе больше сорока раненных. Это нормально. Второй день мы в этом мире, а у тебя уже небольшая армия.

— Да, неплохо, — согласился я, присел рядом с оборотнем и спросил: — Как продвигаются переговоры?

Оборотень пожал плечами:

— Нормально. Армейские сотники готовы отдать заложников в обмен на всех солдат, офицеров и жрецов.

— Жирно будет. Всех отдавать нельзя.

— Вот и я им про то же самое говорю. Но они уперлись. Поэтому думай, Оттар, как поступишь.

— Думать нечего. Сейчас выведем на дорогу жрецов и Мирра с офицерами, и гвардеец отдаст своим подчиненным приказ на размен.

— А если он не станет отдавать такой приказ? Пытать его станешь?

Я вспомнил иероглифы «Страх» и «Слабость» из арсенала Халли Фэшера и улыбнулся:

— Думаю, мне известно, как подчинить сотника без пыток и членовредительства.

— Ну — ну, будем надеяться, что у тебя все получится. — Вольгаст помолчал, а потом кивнул на Будая, который разговаривал с двумя младшими вождями: — Местные предводители попытались надавить на Ромая, Наймара и назначенных вчера десятников.

— Зачем? Чего они хотели?

— Подчинения. Они ведь вожди, и уже сейчас строят планы на будущее. Если мы победим, они хотят окружить тебя буфером, чтобы обычные горцы к спасителю мимо не проскакивали, и с этого иметь доход, блага и привилегии.

Вольгаст покосился на меня, мол, что предпримешь, и я окликнул главного вождя яфтариев:

— Будай! Подойди!

Старый интриган приблизился, несколько суетливо кивнул и сказал:

— Приветствую тебя, славный Оттар. Как выспался?

Я усмехнулся и сразу перешел к сути:

— Уважаемый Будай, ты готов идти за мной до победного конца?

— Разумеется, славный…

Договорить ему я не дал:

— В таком случае, вождь, не перепрыгивай через мою голову. Я назначил первых десятников и командиров групп, и мне решать, кому они подчиняются. Сочту нужным, передам их под твое командование, а пока ты, уважаемый Будай, командир второй сотни из своих соплеменников, и не более того.

Он кивнул и спросил:

— А кто командует первой сотней?

— Рон Дыхо.

— Я все понял.

Снова он кивнул, и я отдал приказ:

— Выводи на дорогу пленных жрецов и офицеров. Сейчас начнем обмен.

Вождь хотел что‑то сказать или уточнить, даже рот открыл. Однако сдержался, промолчал и ушел. А Вольгаст хмыкнул:

— Как бы он потом нам в спину не ударил.

— Если ты зевать не станешь, то не успеет. Ты ведь начальник контрразведки и главный мой охранник, не забыл?

— Нет.

— Вот и работай, — я поднялся. — Пойдем на дорогу.

Мы двинулись через лагерь и при нашем появлении воины замирали. Они оставляли свои дела, оборачивались, смотрели на меня и молчали. До тех пор, пока кто‑то не выкрикнул приветственный клич. И после этого больше двухсот человек стали скандировать мое имя:

— От — тар! От — тар! От — тар!

Подняв вверх раскрытую ладонь, я успокоил людей, и они снова стихли. Для них я уже был не только символом скорого освобождения, но и вождем, чья воля закон. Не скрою, мне это нравилось. Однако свои силы и возможности я оценивал весьма трезво. Поэтому понимал, как много предстоит сделать и сколько препятствий на пути к цели. Каждый день будет приносить новые испытания и размен заложников на пленных одно из них.

Спустившись с горы, мы оказались на дороге. Будай, лучники Ромая и два десятка воинов уже были здесь, а вместе с ними восемь жрецов и три вражеских офицера. Дальше по тракту находилась баррикада нирских солдат и прежде чем направить к ней воинов, следовало поговорить с сотником Мирром.

— Дуган! — я позвал переводчика и когда парень подбежал, кивнул на гвардейца: — Переводи.

— Понял.

Молодой сказитель замер рядом, и я обратился к сотнику:

— Мирр, я хочу, чтобы ты отдал приказ освободить заложников. За это мы отпустим тебя и жрецов.

Его ответ был ожидаем:

— Нет. Ты обязан отпустить всех.

— Этого не будет.

— Тогда можешь пытать меня, но я такого приказа не отдам.

— Как знаешь.

В воздухе возник знак «Слабость» и я напитал его силой. Халли Фэшер утверждал, что применение данного иероглифа ломает человека и делает его слабовольным. Что же, пришла пора это проверить, и я активировал иероглиф Древних.

На Мирра обрушился невидимый магический поток. Преобразованная энергия в виде бурой массы проникла в его тело и он, моментально утратив весь свой гонор, опустился на колени. Лицо сотника покрылось испариной, сам он задрожал и я спросил:

— Ты готов подчиняться?

— Да.

— Тогда слушай меня, червяк… Слушай внимательно… Ты сделаешь то, что мне нужно и в дальнейшем не станешь брать заложников… Иначе пеняй на себя… Второй раз я тебя уже не выпущу…

— Я все понял, — прохрипел гвардеец.

— Встань и иди к своим воинам.

Сотник робко поднялся и поймал мой взгляд. Выглядел он жалко, как‑то робко, и прежде чем сделать первый шаг, гвардеец прошептал:

— Так мне можно уйти?

— Иди.

Покачиваясь, Мирр двинулся по дороге в сторону королевских солдат, а у меня промелькнула мысль:

«А что если одного гвардейца отпустить, а остальных оставить? — но тут же я себе возразил: — Нет. Не получится. Тогда армейские сотники могут заартачиться. Рисковать нельзя».

— Он нам еще неприятностей доставит, — Вольгаст махнул рукой в сторону Мирра.

— Пусть топает. Я сломал его психологически и, вернувшись к королевским воинам, он будет помнить свой страх.