Кирилл Клеванский - Колдун. Путешествие на восток Страница 22

— Лиамия, — обратился я к леди. Это был первый раз когда я назвал её по имени. — Чтобы сейчас не произошло, ты должна сидеть тихо. Не спрашивай меня ни о чем, не говори, и постарайся даже не дышать. Договорились?

Девушка кивнула.

— Тогда приступим…

Лиамия Насалим Гуфар

Девушка сидела тихо, и боялась даже вздохнуть. Она поджала ноги к груди, и обняв их руками, попыталась вжаться в комочек. В дворце её отца, тоже жили маги, или как их называли в Алиате — Шархан. Но женщинам не дозволялась с ними общаться. Старухи-воспитательницы говорили что у всех шарханов на уме лишь недоброе. Говорили что они изменчивы, как весеннее небо, глянешь раз — увидишь одно, глянешь два — совсем другое, а если будешь слишком долго вглядываться, то шархан утянет твою душу в вечную тьму.Даже живя в Алистском посольстве в Сантосе, она не могла пообщаться с Имперскими "Магами". Её старший брат строго настрого запретил ей это. На балах за ней всегда следили доверенные люди, а на прогулках рядом были служанки. Да и сейчас Лиамия понимала что правы воспитательницы, все зло от шарханов. После весеннего бала, девушка поссорилась с братом, ей очень хотелось хоть одним глазком взглянуть на Академию, но брат стоял на своем, а под конец так рассвирепел, что оправил с вестниками "слово" отцу. Тот поддержал сына, и приказал дочери воротиться домой. И если бы эти два человека так не кипели от гнева и негодования, то ей бы выделили целый отряд гвардейцев — личных воинов визиря, первого после Султана, а так просто подыскали самых надежных телохранителей. Конечно, никто и подумать не мог, что они повстречают целый отряд разбойников, да и не лесных, а настоящих наемников, спустившихся с тракта. От них, понятное дело, и гвардейцы бы не спасли, но все же с настоящими воинами леди чувствовала бы себя спокойнее. Теперь же ей придется пройти по мира вот с эти. Ни манер, ни уважения, ни почтения, ведет себя как неотесанный деревенщина. Не знает ничего о этикете и правилах хорошего тона. А потом, вдруг, выясняется что он шархан, хоть и говорит что знает только "фокусы". Но в сказках старух, самый темный и нечестивый шархан, всегда притворяется неумелым, чтобы потом, когда от него никто этого не ждет, сотворить ужасное зло. Вот и сейчас, этот юноша, хотя будет вернее сказать, молодой мужчина, попросил её не шевелится. Но девушка, так напуганная потусторонним светом в его глазах, итак не могла пошевелится, и сколько же ей понадобилось сил, чтобы сохранить лицо и просто кивнуть. И все же, как бы не было страшно дочери визиря, она не могла оторвать от человека сидевшего напротив. И в этот момент, когда он был так близок, что обойди костер и можно коснуться, Лиамия ощутила как он с каждым ударом сердца все удаляется, будто его куда-то затягивает.И вдруг, сильный порыв ветра придавил пламя костра и девушка могла поклясться великими предками, что увидела в оранжевом огне, серебряные нити. А потом всё её внимание приковал к себе телохранитель. Он глубоко и ровно дышал, и вроде бы ничего не происходило, но девушка буквально кожей ощущала как вокруг человека собирается нечто, что невозможно описать ни одним языком, на которых общаются смертные. Спустя мгновение, Тим Ройс (какое странное имя) поднял руку в которой был зажат длинный, прямоугольный листок с какими-то рисунками. При свете костра, и только взошедшей луна, Лиамия заметила как черный рисунок постепенно наливается серебряным светом. И в тот же момент пламя факела неестественно вытянулось примерно на двадцать сантиметров вверх. А трава, вокруг воткнутой головешки, задрожала, хотя ветер уже стих. Вдруг, недавно зеленая, свежая, молодая травка, начала вянуть, желтеть и покрываться черными, как глаза бездны, пятнами.Бумажка в руках Тима завертелась, как веретено у опытной швеи. И девушка лишь подивилась тому как точно подобрала сравнение. От вытянутого пламени стали отделяться тонкие нити, они тянулись к бумажке, и оборачивались вокруг неё. Вскоре, в круге диаметром полметра, была лишь пожухлая трава и полностью сгоревшее полено. Оно выгорело как сердце влюбленного юноши, всего за пару минут огненной страсти. В руках же шархана теперь находился настоящий клубок из оранжевых нитей.Лиамия нервно вздрогнула, но вспомнила наказ и не позволила себе испуганно вздохнуть. Телохранитель поднес этот пылающий комок к лицу так близко, что мог бы спалить кожу. Но этого не произошло. Он лишь глубоко вдохнул, и клубок стал разматываться, а оранжевые нити, подлетая к лицу шархана, оборачивались серебряными. Через минуту клубок пропал. Тогда Тим протянул руку к рубашке и коре, на его ладони засияли странные символы и куча барахла вспыхнуло ярко-серебряным пламенем. Когда же оно опало, то перед шарханом лежал большой походный мешок. Девушка с облегчением выдохнула, пологая что волшебник закончил с таинством. Но, духи предков, как же она ошибалась.Тим направил руку на Лиамию, и дочь визиря застыла от ужаса. Вот он момент истины, сейчас он заберет её душу и заточит в беспросветной бездне. Воздух вокруг леди задрожал и её объял яркий серебряный всполох.

— Ай! — леди вскрикнула, не сумев сдержать ужас рвущийся из глубин легких.

Она ждала нестерпимого жара, пожирающего плоть, ждала как душу будут вырывать их тела, и так она долго этого ждала, что не заметила как пламя опало.

— А я ведь просил тебя не кричать, — прозвучал усталый, но по прежнему почти лилейный голос.

Лиамия открыла глаза и посмотрела на волшебника. Он тяжело дышал, его плечи дрожали от прилагаемых к этому усилий. По лбу катились крупные градины пота, а губы до того сильно были сжаты, что превратились в длинную белую полоску, еле различимую на столь же бледном лице.

Приступ паники прошел, и девушка оглядела себя. Теперь она не смогла сдержать вздох удивления. Прежде порванное платьице теперь казалось как новеньким. Разве что походило теперь на длинный сарафан с чуть пышной полой. Да и было странно зеленого цвета. Леди стала о чем-то догадываться, она оглядела поляну и заметила что сидит в круге желтой, мертвой травы. Она снова посмотрела на платье и пробежалась по нему пальцами. Возникло такое ощущение, что она дотрагивается до весеннего луга.

— Что это? — с придыханием спросила смуглянка.

— Фокус, — с показным безразличьем, ответил шархан. — Давай спать, завтра рано вставать.

И, будто показывая, что больше не ответит ни на один вопрос, Тим кинул в костер пару веток и улегся на бок, прикрыв глаза.

Тим Ройс

Что, Сонмар, наставничек ты мой безумный, съел да? Думал что ученик твой бездарность полная, так еще и с резервом малым. Ну, может де-факто он и был прав, не очень-то я спор на магию, а энергии столь мало, что на фоне остальных магов я как зажигалка, на фоне газовой плиты. Хотя нет, это явное преувеличение, скорее газовая плита это Санта, а остальные, так… Но все же — умный в гору не пойдет, умный попутку поймает. Вот и я, выражаясь на профессиональном сленге "поймал попутку". И как и на Земле, в большинстве стран автостоп является незаконным, так и на Ангадоре. Будь рядом следящий маг, он в миг скрутил бы меня и отправил к господам дознавателям, а у тех просто в крови ненависть ко всем, кто даром обладает. И вот в чем вся ирония, некромантом, значит, для ритуалов можно животинку мучить и все такое, а вот тем кто не имеет медальона их братии, строго воспрещено заниматься подобным. И никого не будет волновать, что я вовсе не животных или людей загубил, а пламя и немного травы. Хотя, я уверен, кроме меня, да пары других Чертильщиков, никто и не способен забрать энергию у пламени и "переварить" её. Я и сам бы, без прозрачных намеков наставника, никогда не дошел бы до такого безумства.Я конечно могу ударится в философию, и напомнить вам его рассуждения на тему бесконечного водоворота огня, воды, воздуха и земли, что суть есть магия, но вряд ли это кому-то интересно. Так что примите на веру — я сожрал огонь и сделал его своей силой. А потому как этого оказалось слишком мало, я еще и жизненную силу земли забрал. Что я для этого использовал? Ну, не так уж и сложно догадаться, что руны некромантии вписанные в особую печать, моей разработки.Сейчас же вы, наверно, недоумеваете почему я не заберу всю энергию леса и не пойду вершить великие дела. Что ж, объясню. Я и так сейчас чуть не помер — захотелось впечатление произвести, темных богинь мне на любовное ложе. Опять же, воспользуемся кулинарными сравнениями. В кастрюлю супа не нальешь больше, чем объем самой кастрюли. Суп просто через край вытечет и "убежит". Вот здесь то же самое. Мой резерв имеет свой предельный объем. Обычно он заполнен где-то на три четвертых, а вот одна четвертая свободна. И вот в неё то и можно подкачать силы. Отсюда и пользование всяких амулетов силы, кристаллов-накопителей и прочего заоблачно дорого барахла. Для меня барахла, так как один такой кристалл содержит три-четыре моих резерва, и для меня попросту бесполезен. А вот такие вот ритуальные фокуса, которыми пользовались неучи прошлых веков, в самый раз. Вот только надо меру знать. Я же попер на пролом. Пламени и земли, хватило на то чтобы преобразовать распоротую рубаху и кору в походный мешок. Но мне захотелось впечатлить и пугануть назойливую Принцесску. Вот я и потянулся к новой порции силы, и преобразовал заодно и её изорванное платье. И чуть коньки не отбросил, когда энергий бурным потоком протекала сквозь меня и была готова разорвать стенки сосуда-кастрюли. И все это ради какого-то ребячества, — трансформация все равно день продержится, а потом распадется на составляющие. Вот будь я артефактом, тогда да, они пользуются схожими методами, и такого сваять могут… Но куда мне до них.Когда я уже почти заснул, до меня дотянулась тонкая мелодия. Сперва я не понял что это и откуда, но вскоре, когда остатки так и не подступившегося сна опали, я узнал Лиамию. Я лежал к неё спиной и не мог видеть лица, но предполагал что оно не самое веселое. Голос её был мягок и спокоен, как раз для такой песни. В неё рассказывалось о древней, как сам Ангадор истории. О том как лежал на дороге камушек. Когда-то он был огромным валуном, которой не свернул бы и великан, но время источило его, и к моменту началу истории он стал не больше детского кулачка. Камушек каждый день видел как по дороге проносятся люди, торговцы, крестьяне, военные отряды, одинокие спутники, все они куда-то спешили, что-то видели, о чем-то мечтали. А камень все лежал, и все что он мог увидеть это лишь небольшой отрезок дороги. Но так было лишь до тех пор, пока мимо не проехала карета. Из неё выпрыгнула девочка лет шести, и подобрала камень. Ей он показался удивительно похожим на маленького человечка, и это действительно было так, время сыграло над валуном дурную шутку.Девочка оказалась принцессой и вскоре камушек ликовал. Он больше не валялся на дороге, где каждый считал своим долгом наступить или пнут его. Теперь он стоял на подоконнике в покоях принцессы. Он мог видеть так много. Утром он наслаждался видом ухоженного сада, наблюдая за тем как медленно распускаются бутоны цветов, а на их лепестках, будто россыпью бриллиантов сверкает утренняя роса. Вечером же он сперва смотрел как загораются огни города, расположенного под холмом. А позже, когда солнце пряталось где-то на западе, камушек вел беседу с звездами. Теперь-то они могли услышать его, и звезды рассказывали маленькому камню о далеких землях, морях, ветрах и людях. Звезды видели столь многое и могли рассказать еще больше, и камень загорелся идеей самому все это увидеть. И годы проходили за вечерними беседами со звездами. А днем, или после обеда, с ним играла принцесса, у неё не было кукол, король батюшка этого не одобрял, и девочка играла с камушком-человечком. Она рассказывала ему о своих переживаниях, спрашивала молчаливого совета. А камушек лишь наблюдал как она растет и как с каждым днем её красота затмевает свет звезд. Так прошло одиннадцать лет.Но как это часто бывает с юными девушкам, они вырастают из кукол. Их мысли теперь занимают сверкающие балы и столь же юные кавалеры. Про камушек же забыли, он теперь, как и когда-то, пылился на подоконнике и все что мог, это терзаться рассказами звезд и смотреть на далекую, недоступную ему жизнь. А плюс ко всему, у нег начало болеть где-то с левой стороны. И болело с каждым днем все сильней, а единственное лекарство — присутствие принцессы, которая уже давно о нем забыла. Все было просто — камушек влюбился в девушку, но не мог никому об этом рассказать. Звездам было все равно, а люди его не понимали. Порою он неделями кричал, вопил и стонал, но все так же не обращали на него внимание. Счастье обернулось кошмаром. И все что оставалось — продолжать кричать.Но в один прекрасный день, дверь в комнату отварилась и на пороге показался волшебник. Он спросил у камня чего ради так орать. Камень подивился человеку, который понимал его язык, а человек подивился камню, который не знает с кем из людей можно разговаривать. И тогда камушек, узнав что человек перед ним сведущ в магии, попросил превратить его в человека. Волшебник отказался и не объяснил почему. Но камень молил его, он рассказывал о том как сильно он любит принцессу, о том как долго он мечтал о том чтобы суметь это ей рассказать. И так он сильно молил волшебника что тот сжалился над камнем и выполнил его желание. В тот же миг на подоконнике очутился юноша. Он был также красив как и скульптора только-только вышедшая из под резца умелого скульптора. Камушек не мог поверить, он был человеком. Он мог говорить, дышать, чувствовать.Секундой же спустя в комнату вошла принцесса. Волшебник тут же скрылся в тенях, и молодые люди остались наедине. Камушек был открыл рот чтобы признаться в любви, но не мог вымолвить не слово. Он отвернулся от принцессы и посмотрел на далекую линию горизонта, которую закат окрасил в алые тона. И с каждым уходящем лучом дневного светила, что-то покидало тело человека. И когда на город опустилась ночь, юноша услышал звезды, они вновь рассказывали ему о далеких странах. И не прошло и секунды как распахнулось окно и человек спрыгнув в сад, умчался к горизонту. Он больше не мог слышать эти рассказы, он все хотел увидеть сам.В то же мгновение принцесса упала на кровать и забилась в рыданиях. Она влюбилась в красивого юношу с первого взгляда, но не смогла промолвить ни слова и тот исчез, подобно наваждения. Волшебник, скрывавшийся в тенях явился девушке и все ей объяснил. Он рассказал о том кем был тот юноша и девушка зарыдала пуще прежнего. И тогда волшебник рассказал почему не хотел выполнять желание камешка. Он рассказал ей о том как камешек с человеческим сердцем влюбился в принцессу с каменным сердцем и о том как принцесса с ожившим сердцем влюбилась в юношу с окаменевшем сердцем. На том песня кончалась.Глупее я ничего в своей жизни не слышал, даже те портовые куплеты что слагают пьяные матросы и то обладают большим смыслом.

— Молодец, — недовольно буркнул я. Хоть голос у неё и был текуч как патока и сладок как свежий мед, но могла бы и сменить репертуар. — Приманила все зверье из лесу… И, если что, волшебники камни в людей не обращают, только если наоборот.