Надежда Первухина - Имя для ведьмы Страница 22

— Не томи! — взмолилась я.

— Ну слушай. Обряд Тринадцати возник еще тогда, когда женщины не знали книжной волшбы и пользовались магией стихий, природы. Магией человеческого тела. Ты же наверняка знаешь, что в любом человеке существует магический потенциал, потому что в нем существует душа. Волшба — плотское отражение тех чудес, на которые способна душа. Ну, тут много философии, мы эту тему затрагивать не будем… Так вот. В давние времена ведьмы для того, чтобы получить Силу и Имя, не изучали трактаты и не учились в колледжах. Просто потому, что еще не было ни трактатов, ни колледжей. Ведьмы воздвигали алтарь для Тринадцати. Ну. на самом-то деле это была обычная широкая кровать с матрасом, набитым нужными травами. В ночь Становления Звезды ведьма раздевалась донага, ложилась на эту кровать и призывала Тринадцать.

— Кого? — спросила я на всякий случай, все еще боясь поверить своим самым смелым предположениям.

— Ну разумеется, мужчин! Причем все они были из разных племен: человек, эльф, гном, тролль, кобольд, оборотень, вампир, гоблин, леший, водяной, огневик, ветродуй и демон. Она отдавалась каждому и взамен получала часть его Силы… Естественным путем. Энергия пола, знаешь ли, всегда имела фундаментальное значение для занятий магией. Ежели ты понимаешь, доча, о чем я.

Я сидела, оглушеннная свалившимся на меня знанием.

— Это значит, все лучшие ведьмы получали свою Силу через…

— Ну да. Через это самое место. А что в этом такого? Место как место, не лучше и не хуже других…

Да уж. Хорошо сказано. Неужели я пойду на такую мерзость? С эльфом, гномом… С троллем!…

— Баб Кать, да ведь троллей и эльфов не существует! — воскликнула я.

— Не волнуйся. Для Обряда Тринадцати эти похотливые мерзавцы почему-то во всех временах обнаруживаются.

— Нет, я не смогу, — решительно заявила я. — Это просто сексуальное извращение какое-то.

— Ну, если ты такая разборчивая, придумай что-нибудь поинтереснее, — проворчала гадалка и поднялась, чтобы зажечь керосиновую лампу (электричеством она принципиально не пользовалась). Мне пришла в голову идея.

— А если с одним человеком… тринадцать раз? — с надеждой спросила я. — Что-нибудь получится?

— Получится. Большое удовольствие. И младенец, если не позаботиться о контрацептивах. Силу получают только тем путем, о котором я тебе сказала. Или…

— Или?

— Огненный Змей тоже может дать Силу. Только почему-то никто из ведьм у него ее не просит.

Вот мы и добрались до момента истины. И получили замкнутый круг. Так и суждено мне остаться ведьмой без Имени, потому что на групповуху я никогда не соглашусь. А это значит, что придется этому Змею кланяться! Не дождется!

Только надолго ли хватит моей принципиальности? Ведь, появись сейчас хоть эта ведьма Наташа, я даже толком сражаться с нею не смогу. Поединок будет курам на смех.

Я встала.

— Благодарю за полученную информацию и вообще… за компанию.

— Да куда ты торопишься, посиди. Я сейчас мигом — самоварчик поставлю, чайку попьем, у меня с бергамотом.

— Нет, пойду. Я все-таки дождусь полнолуния, в книгах посмотрю об инициации что-нибудь.

Баба Катя грустно вздохнула:

— Я разве против? Эх, доча, я тебя понимаю. Только вряд ли ты что найдешь. А так — заходи. Погадаю.

— Не надо. Лучше уж я не буду свое будущее торопить. И уж тем более не хочу даже предполагать, что в нем меня ждут тринадцать похотливых извращенцев.

… В задумчивости спускалась я с крыльца. Два черных кота гадалки бабы Кати провожали меня всезнающими взглядами. А петух презрительно ухмылялся.

Картам надо верить. Иногда они говорят правду. Благостную тишину моего рабочего субботнего утра, нарушаемую лишь прогуливающимися между полок с книгами читателями, вдруг разорвал длинный телефонный звонок. Я взяла трубку:

— Алло, библиотека слушает… И в ответ:

— Вика… Вика, это ты?!

У меня перед глазами замелькали голубые и розовые бабочки… Этого не может быть. Я не хотела… Я…

— Я слушаю. — Голос у меня прерывается и отказывается повиноваться. — Кто это?

— Вика, это же я, — голос в далекой телефонной дали робкий, недоумевающий и напряженный. — Я, Авдей. Здравствуй.

— Здравствуй…

И дыхание, которое струится по проводам, где-то там, уже отдалившись от нас, переплетаясь между небом и землей.

— Как тебе удалось не забыть меня? — еле шепчу я в трубку.

— Вика, что ты говоришь?! Не слышно! Милая, солнышко, пожалуйста, погромче!

— Я люблю тебя, — еще тише говорю я.

— Вика!… О господи, не слышу ничего. Вика, я приезжаю сегодня. Извини, что раньше не смог. Экспрессом в восемнадцать тридцать. Ты меня встретишь?

Меня пронизывает запоздалый cтрах, — мое молчание Авдей истолкует как нежелание с ним увидеться, и потому ору в трубку:

— Да! Я приду на вокзал! Я буду ждать! Он смеется:

— Ну наконец-то я слышу твой голос! — И какой он у меня?

— Ве-ли-ко-леп-ный! Вика…

— Да?!

— Я хочу прочитать кое-что… Вот, написал тебе…

Будет твой витязь — и ласковый, да не пьяный,Будешь другой — веселой да озорной.Из-за тумана, из моря да океанаЯвится он к тебе молодой весной.Скажет, смеясь: «Отчего ты, царевна, плачешь?Полно тебе вековать средь постылых рож!Ты погляди, какова бирюза на платье,Как этот цвет с очами твоими схож!В алых кольчугах встанет моя дружина,Грянет на свадьбе нам гордое «исполать»…Знаешь, царевна, ты подари мне сына,Чтобы нам было кого своим солнцем звать.Будет у нас не дом, а веселья чаша,Будет у нас не двор — соловьиный хор…И не поверишь ты, не припомнишь даже,Как ты жила и жила ли до этих пор.

… Я стояла, стиснув трубку, затаив дыхание, боясь поверить в то, что я слышу его голос.

— Вика… Ты чего молчишь?

— Я… переживаю.

— В смысле?

— Ощущаю катарсис. Тьфу! Приезжай поскорее,

— Да. Вика, скажи, ты случайно не волшебница? Я слегка напряглась.

— Не волшебница. А что?

— Ты меня как будто приворожила. Я все эти дни только о тебе и думаю.

Я счастливо-облегченно рассмеялась. Ну разумеется! О главном он и не догадается.

— Это обычная магия женщины. Таких простых вещей не знаешь, а еще писатель.

— Ну, ты меня еще просветишь. Я надеюсь.

Мое внутреннее состояние приближается к щенячьему восторгу. Но… я же все-таки на работе, что люди подумают?

— Авдей, я очень хочу тебя увидеть. И это сущая правда.