Руслан Ароматов - Объектный подход Страница 22

— Не каркай, — остудил его Алексей. — Они взрослые люди и вполне понимают, где надо вязаться, а где нет.

— Вот именно, — поддакнул Макс.

— Я полностью согласен, — я тоже решил высказать свою точку зрения. — Я всегда за то, чтобы идти так, как идется. Если я уверен, что здесь можно идти без страховки или, даже, не связавшись, то я за то, чтобы так и поступить. Это серьезно экономит время. В конечном счете, еще неизвестно, что окажется безопаснее — периодическое отсутствие страховки или потерянное время. Все это актуально для легких и средних маршрутов. Как на сложных — не знаю, не ходил пока.

— Вот он у нас тоже метеор, — это уже наш Серега. Про меня. — Любит убежать вперед, а потом ждет.

— Да ладно тебе. Если не в связке, то я предпочитаю идти в своем темпе, мне так проще. — Каюсь, был за мной такой грешок. Мне почему-то всегда достаточно легко ходилось в гору, поэтому я зачастую выбирал маршрут на подходах или топтал ступени на снежных склонах.

— Ну что, пипл, давайте выпьем, что ли? — предложил Сергей. Который не наш. — За то, что мы все все-таки сюда попали.

Все выпили вина и закусили кто салатиком, а кто шашлычком. Я осмотрелся — за соседними столиками занимались тем же самым — выпивали, строили планы и вспоминали былые восхождения.

Потом выпили за самый важный фактор — за погоду, ведь без нее никуда. Потом вино кончилось. Третью пили за тех, кто остался в горах навечно. За это только водку. Помолчали.

А дальше, когда все наелись, пошел оживленный разговор. Вспоминали разные случаи, смешные и не очень, опасные и просто тяжелые восхождения. Мы вспомнили, как поймали холодную ночевку на леднике, заблудившись в темноте в двух трещинах; как с нами в отделение определили мальчика, уже с разрядом, который не умел дюльферяться[14] сам и его приходилось спускать на веревке, как на соревнованиях пострадавшего; как ходили на Эльбрус, зашли, но ничего не увидели из-за видимости не больше десяти метров.

Народ, в свою очередь вспомнил, как участвовал в спасах по спуску двойки, которая попала под лавину, потому что опоздала со спуском; как однажды они жандарм[15] приняли за вершину, уже написали записку, но потом все-таки поняли, что ошиблись; как купались на зеленке в ледниковом озере и собирали грибы в окрестностях Джана, а потом варили их с макаронами; как ходили большой группой довольно быстрый маршрут целых двое суток.

Потом кончилась водка, и мы взяли еще вина — сразу порядочно, чтобы не напрягаться два раза.

Мы рассказали, как из-за одной вершины, на которую в результате не зашли, инструктор гонял нас в соседнее ущелье, и мы шли тогда больше восьми часов со всей снарягой. А потом обратно. О том, как на Эльбрусе меняли у буржуев питье на орехи и шоколад, а потом фотографировались с ними на вершине. В тот раз еще меня потеряли, когда я убежал вперед, а мои спрашивали у всех спускающихся, не видели ли они там мальчика наверху. А дело было как раз перед неслабой непогодой. Мне потом такой втык дали, но мне было по барабану, так как после сброса высоты в полтора километра меньше, чем за час, у меня раскалывалась голова.

А народ рассказывал, как в один сезон они стояли на зеленке[16], и на их палатку упала корова, которых местные жители там пасут. А мы тут же вспомнили, как там же доедали у группы буржуев борщ и макароны с сыром, которые им было жалко выкидывать. А они рассказали… И так далее.

Потом пришли хозяева и рассказали нам всем, что кафе закрывается.

В общем, нормально посидели.

На улицу уже давно опустилась ночь. Туча ушла, и теперь на небе нестерпимо ярко горели звезды. Они немножко двоились, и все время стремились куда-то ускользнуть из поля зрения. Пока добирались до своей комнаты, успели почему-то залезть в ручей, который должен был находиться далеко в стороне от маршрута. Придя в номер, я обнаружил, что спать не хочу и пошел проветриться. Поднявшись на морену ледника Безенги, нашел на склоне большой плоский камень и лег смотреть на ночное небо. Свет фонарей лагеря скрывался гребнем морены, так что ничто не мешало мне наслаждаться видом.

У нас, в средних широтах, на высоте в двести метров от уровня моря такого никогда не увидишь. Здесь же казалось, что по небу густо рассыпали осколки хрусталя, сверкающие теперь, словно в лучах прожектора. И только Млечный путь, протянувшийся через все небо, больше напоминал рассыпанную муку или сахарную пудру.

Но небо не было постоянным — оно постоянно менялось. И в том заслуга уже не природы, а человека. Множество рукотворных звезд горело на нем. Те, что светили неподвижно, от настоящих не отличались — геостационарные спутники. Но куда больше было двигающихся в разнообразных направлениях. И выглядели они словно маленькие звездочки, но встречались и весьма внушительных размеров.

Вот как раз одна такая. Звездочкой ее назвать было нельзя, так как размерами она превосходила самые крупные звезды и имела кольцеобразную форму, что было видно невооруженным глазом. Что это, знали все. Международная орбитальная исследовательская станция «Солярис». Ее запуск стал большим шагом по освоению околоземного пространства. На ней постоянно жили и трудились сотни специалистов разных направлений, и по результатам их работы уже можно было сказать, что станция себя окупит. Сейчас «Солярис» довольно медленно двигался по небу с северо-запада на юго-восток. А вот второй большой станции я сегодня не увижу. Проект «Вавилон». Гигантский цилиндр выглядел не так впечатляюще, но по размерам не уступал «Солярису». Разработка была российской, но деньги вкладывало множество стран, так что этот проект тоже можно было назвать международным. «Вавилон» строился не столько для исследований, сколько для модного нынче космического туризма. Грандиозный проект, на который было затрачено такое количество денег, что и представить страшно, себя уже окупил. Очередь на посещение «Вавилона» до сих пор не иссякала, расписанная на месяцы вперед. А все благодаря новым шаттлам, разработанным тоже у нас, удешевившие вывод челнока на околоземную орбиту чуть ли не на порядок.

«Солярис» почти дополз до горизонта, когда я обнаружил, что все тело затекло и начало замерзать. Употребленный и усвоенный алкоголь давал знать о себе легкой головной болью. Я вообще пью очень редко и только за компанию. Моя проблема в том, что алкоголь всасывается практически моментально, и проходит меньше часа с начала употребления, как начинает болеть голова. А зачем мне такие неприятности? Поэтому обычно я предпочитаю сок. Но когда собирается такая кампания… да в такой обстановке… Трудно удержаться. Ладно, пора спать, скоро утро.