Татьяна Зингер - Чтица Слов Страница 22

Иттан вспомнил пламя, что взметнулось к небу и до костей вылизало тварей. Так вот что он должен добывать в завесы — некий порошок. Сильнее любой магии — чистая сила, способная уничтожить всё живое. Испепелить. Разорвать на части.

Мощь, к которой страшно прикасаться. Но собирать?..

Впрочем, кто его спрашивает.

От гомона закололо в висках, а горьковатый эль был отвратен и горьк, потому Иттан встал, сглатывая вкус дешевого пойла, и направился в чулан, гордо именующийся личными покоями. И дошел бы, если бы по пути ему не встретилась девчонка, привалившаяся к стене.

Тая.

— Эй, ты жива? — Он провел у неё ладонью перед глазами.

— Мне нужна твоя помощь, — просвистела она, а взгляд её бегал.

— Что случилось?

— Ничего. — Она мялась, не решаясь о чем-то попросить. А рука сжимала бок. Иттан задрал несуразное платье длиной до лодыжек, и девушка не успела отпрянуть.

Рана была небольшая, но глубокая — словно в мясо вогнали карандаш. Кровь свернулась, а кожа вокруг налилась красно-синим цветом.

— Это он тебя? — Иттан смотрел долго, не решаясь коснуться.

— Нет… — но, поборов гордость, призналась: — Да. Я… — замолчала сумрачно, явно не договорив чего-то важного.

— Он сделал с тобой что-то ещё?!

Ярость разливалась по клеткам его тела. В крови плескался яд. Кулаки сжались, и глаза опасно сощурились.

— Это неважно.

— Сделал?!

— Нет. — Тая покачала головой, и тяжелые кудри её заслонили лицо. — Обещал, но не сделал. Не успел… Я…

Вдруг она тряхнула волосами, принялась виновато озираться. Зашептала одними губами:

— Надо идти обратно… Я должна сдаться…

Завоняло магическим внушением. Иттан отвесил Тае пощечину — несильную, но отрезвляющую. Девушка, задохнувшись, согнулась пополам.

— Я убила его! — простонала она.

Дальнейшее общение не имело смысла. В следующую секунду Тая оказалась перекинута через плечо, и Иттан понес её, слабо сопротивляющуюся, к себе. Повалил на кровать и стянул платье. По щелчку пальцев зажегся светлячок, и под тусклым мерцанием Иттан долго ощупывал края раны. Девушка закусила губу, но не издала ни звука. Иногда, правда, в ней пробуждалось нечто чужеродное — и она пыталась вскочить, чтобы куда-то уйти. Но была слишком слаба.

Иттан наложил повязку с заживляющей мазью, туго затянул концы ткани. Перевернул на живот, убеждаясь, что больше нет ни ссадин, ни синяков. Зачем-то провел по выступающим позвонкам.

И почему-то дыхание его сбилось.

— Пей, — сказал, вливая в рот восстанавливающую настойку из неисчерпаемых своих запасов. Жидкость текла по губам, Тая захлебывалась, но глотала. — А теперь рассказывай.

— Я не… — Она вновь удумала встать.

— Жить хочешь? — Иттан легонько толкнул её в грудь, возвращая в постель. — Тогда рассказывай.

— Наказание за ослушание — смерть, — монотонно произнесла она, и взгляд остекленел.

Именно. Смерть. И Иттан непременно бы прикончил того мальчишку, если бы Тая не опередила его.

Вторая пощечина была ощутимее, звонче. Ладонь легла на мокрый лоб девушки, успокаивая. Иттан смотрел, как проясняются глаза Таи, и плел нить успокаивающего заклинания.

— Меня определили в Дом утех, — вскоре пожаловалась Тая обычным голосом.

— Ну, это они погорячились. — Иттан поправил сбившуюся повязку на её боку.

Тая хмыкнула и перехватила его руку.

— Щекотно, — фыркнула она, но после посерьезнела. — Ты мне поможешь?

Он коротко кивнул.

16

Тая.

Голова гудела, но дурманное забытье под чуткими поглаживаниями Иттана отошло на второй план. Ненормальное желание сдаться хозяину Дома утех не покидало рассудок, засело в темечке, стучало, требовало.

Вернись.

Вернись же!

Тая, справившись с тошнотой, комом подкатившей к горлу, села, подогнула под себя ноги, потрогала ноющий бок. Мужчина напротив смотрел на неё со смесью тревоги и жгучего любопытства. И Тая выдала всё без утайки: и про Дом утех, и про обещание отпустить её оттуда через пять лет, и магический контракт, который заключила по неосмотрительности.

— Тебя не учили, что нельзя подписывать абы что своей кровью? — Иттан недовольно покачал головой. — Ты сама загнала себя в западню.

— Но ты же маг. Разорви эту сделку!

— Смеешься? — Иттан прыснул, а Тая сжалась от панического страха, оседающего внизу живота. — Я могу отстрочить последствия, но не расторгнуть контракт. Когда мое заклинание спадет — а спадет оно скоро, — ты добровольно побежишь на плаху.

Иттан стряхнул с руки, которой гладил Таю, что-то, видимое ему одному. Растопырив пальцы, осмотрел их. Сжал кулак. В свете танцующего зеленого шара, что парил над комнатой, он казался неестественно бледным. Уставшим донельзя.

Опустошенным.

Но он ведь колдун! А Тая знала, что все без исключения колдуны могущественны. Что они могут руками раздвигать стены. Что способны убивать по щелчку. Так почему же он не хочет помочь?..

— Я всё для тебя сделаю, только… — начала Тая.

Иттан оборвал её на полуслове. Помассировал виски кончиками пальцев.

— Как ты убила того урода?

— Зарезала. — Тая подковырнула повязку, до боли надавила на рану. Боль отрезвляла, и пелена, что вновь пала на глаза, исчезла. — Его же ножом. Он купил ночь со мной, начал угрожать. Я хотела сбежать, но не смогла.

Почему-то воспоминания, ещё живые, горячие, казались мелкими и незначительными. Какими-то ненастоящими, словно плохо продуманной историей.

Тая потеребила цепочку, висящую на шее, но успокоения машинальный жест не принес. Внутри опять зудело…

Вернуться.

Сдаться.

Сейчас же!

— Цепь ты тоже умыкнула? — зачем-то уточнил Иттан, убирая настои и мази в сумку.

— Нет… она… — долго боролась с собой, морщилась, но поддалась. — Матерью на прощание дарена. Это не та история, которую тебе интересно услышать.

— И всё-таки расскажи. А я пока подумаю, что можно сделать. Тело наверняка нашли, и значит, прочесывают округу в поисках тебя. Но у нас есть время, ко мне никто не сунется. — кивнул сам себе. — Говори.

И Тая заговорила.

…Её отец был неплохой, рукастый, и мать Таину он перевез в Янг, чтобы жить нормальной жизнью, не зная голода и тяжб. В те годы многие рынди покидали оскудевшие родные земли в поисках лучшей доли. Только оказалось, что не нужны пришельцы никому в стране людей. А скорняков — когда-то давно отец Таи выделывал кожу — своих хватает. И грузчиков в порту хоть отбавляй, а за хлебные места чужака и убить могут. Пришлось уехать в Затопленный город, поселиться в нише-норе, куда почти не поступал солнечный свет. Отец не сдавался, брался за любую работу. Тая помнила, как по вечерам он, вымотанный и пропахший усталостью, целовал жену в нос, гладил дочь по волосам. В редкие свободные часы он зажигал лучину и обучал Таю Словам по единственной сохранившейся у них книге.