Владимир Журавлев - Мы — светлые эльфы Страница 22

— Приветствую тебя, Оксаниэль! — рассеянно сказал Алагол. — Нет, тебя нам недостаточно. Подскажи, где Вьехо найти, это и будет единственно возможная от тебя польза. А не скажешь, мы ведь реку перейдем и сами разыщем!

— Сможете? — удивилась провидица и приподняла руку.

— А кто помешает? — ответно удивился Алагол. — Провидицу, обласканную вниманием Предвечных Владычиц, не отправят с командой смертников в неразведанный мир! Так что немного ты можешь, Высшая, без мощи Предвечных Престолов! Разве что туман поднять? Пони твоего мы ведь подстрелили? Вот и тебя подстрелим. Лучники?

Командир совсем уже собрался встать — и будь что будет. Все же он считал себя светлым эльфом и не мог допустить гибели женщины. Даже если она эльфийка. Но — раньше него встала на обрыве огромная собака. И тихонько зарычала.

— Див, это ты, что ли? — неуверенно спросил Алагол. — А говорили, силу потерял… вот же брехуны эльфийские! Не сносить им головы!

У лучников сразу пропало желание пускать стрелы куда бы то ни было. Они даже и луки убрали, чтоб не подумал кое-кто как-нибудь не так. Див в полной силе… да если и не в полной, а в четверти… а меньше четверти не может быть, ибо способность к трансформации восстановилась… от него ведь река не защита! И ничто не защита!

— Это не Див, а собака! — обиженно сказал звонкий голос. — У Вьехо в отряде есть какая-то собака, не будь я старший следопыт!

— А если эта собака и есть Див? — резонно возразил осторожный Алагол. — Эй, собака, ты Див или не Див?

Собака коротко рыкнула и шагнула к реке.

— Да мы только поговорить пришли! — поспешно сказал Алагол. — Убрать оружие! Увижу клинок в руках — и не сносить тому головы… Оксаниэль! Да скажи ты ему, что мы поговорить!

— Ну, поговорите, — равнодушно отозвалась эльфийка.

— Высшая, ты передай Вьехо, чтоб не искал место под потаенное поселение! — заторопился эльф. — Потому что мы уже нашли! И давно бы обустроили, да первый отряд мешает! Они тоже потому что нашли — но для себя! А все вины простят лишь тому, кто первый весточку пошлет к Предвечным Престолам! И вот еще мысль появилась! Вы же первый отряд знатно потрепали? Значит, за нас! Так присоединяйтесь, мы не против! Командовать, понятно, мне придется, да ладно… А то они в черное вырядились, с местными колдунами союз заключили! Мы их оттесним все равно, потому как Светлые! Но вместе это быстрее получится! Тем более что Див силу вернул! И оружие вы какое-то страшное нашли, мы все почуяли… Присоединяйтесь, тресветлые! Я Вьехо предводителем старшего древа поставлю, честно! Эльфы не лгут!

Провидица отрешенно молчала.

— А то как бы иначе не вышло! — тяжело добавил Алагол. — Милость Предвечных Владычиц многого стоит! Гораздо больше, чем чья-то эльфийская жизнь! Вот мы и получим эту милость, и прощение всех вин вкупе — а Вьехо получит нечто иное… и Див ваш вам не поможет! И страшное ваше оружие отберем да себе на службу используем!

— До встречи на стенах твердыни Черного Властелина, где решится все! — вдруг сказала провидица. — До скорой встречи, Алагол из рода Тинголов!

И эльф подавился очередной угрозой. Он понял, что услышал истинное пророчество! Которое на этот раз касалось лично его и, как любое истинное пророчество, было совершенно непонятным! Хуже того — это непонятное пророчество еще и исполниться должно было совсем скоро! Над этим стоило хорошенько подумать… И воины Алагола дружно растворились в темноте.

Командир поставил на обрыв девочку. Запрыгнул сам и без всякого стеснения кивком поблагодарил провидицу за успешно проваленные переговоры. Эльфийка скорбно поджала губы. Им никогда, никогда не понять друг друга.

Они возвращались в лагерь чинно, рядом, как и положено двум старшим офицерам отряда. Маин на своем псе ускакала далеко вперед. Умная девочка.

— Мы бьемся против Тьмы всей мощью магии и клинков, — тихо сказала провидица. — Но проходит тысяча-другая лет, и становится очевидно: Тьма внутри нас. А Света — нет. Эльфы предают и лгут, убивают и грабят… и это у самих Предвечных Оплотов Добра! И сколько бы ни биться, результат один — ничего… А уж среди людей Тьма укоренилась прочно, только с жизнью и вырвешь… Вот та правда, которую не хотят слышать у Предвечных Престолов. Но ты, Элландриэл, кажется, до сих пор убежден в обратном! И я не могу понять, почему! Или то, что творится в отряде и вокруг, тебя не убедило за долгие века безнадежности?!

Эльфийка безрезультатно подождала ответа, потом фыркнула, вырвала руку и быстро ушла к лагерю.

— Нам никогда не понять друг друга! — меланхолично сказал в темноту привычную фразу командир. — Вот если б, например, ты заплакала там, на обрыве, от пережитого страха, я бы обнял тебя, погладил по голове, покрыл поцелуями твое прекрасное лицо… и мы бы стали друзьями навек! Так нет же, тебе приспичило философствовать! А зачем?! О Добре не спорят, его творят! И тогда оно есть! А если повесить нос и предаться ипохондрии, тогда конечно, тогда хоть топись в болоте от безысходности! Ну и как ей дать вкус к жизни?! Одна надежда на гоблинов, от них небеременной еще ни одна не ушла…

12

Командир озабоченно разглядывал лагерь эльфов — несколько походных шатров, выстроенных кругом, и корявый шалашик гоблинов, уверенно затесавшийся в изящное построение. Да, наверно, в этом шалашике и было все дело. В смысле, это объясняло, почему отсутствовало ближнее охранение, а весь отряд в едином порыве веселья скакал у огромного костра в центре лагеря. Приходи всякий Алагол, убивай кого хочешь…

Командир привычно ругнулся, поминая и Предвечных Владычиц, и прелести их несказанные. Он сразу понял, что произошло! Понятно, что сначала в лагерь явилась провидица. И ляпнула что-нибудь в том роде, что разведывательный поход завершен, и выполнение миссии возлагает на себя доблестный Алагол из рода Тинголов! Естественно, эльфы, не совсем нормальные оттого, что только что победили в безнадежной битве, сразу дико захотели жить, потому предпочли не заметить язвительности в голосе провидицы и трактовали ее слова как прямой приказ готовиться к возвращению на звездный мост и далее, в пряные леса подле Предвечных Престолов. Почему бы и нет? Формально провидица — старший офицер отряда! Когда чувствуешь, что тебя вот-вот убьют, всякие мелочи вроде неадекватности да неопытности старшего офицера сознанием не воспринимаются…

Но был нюанс. Эльфы, даже в приступе самой сумасшедшей радости, стали бы разве что петь. Но не более. Такой уж эльфы сдержанный, если не сказать холодный, народ. Как, например, все та же Оксаниэль… Иное дело — гоблины. Для уродцев любая радость — это пьянка, танцы у костра и жуткая активность в деле размножения. И хотя гоблинов было всего четверо, причем один при смерти, результат их воздействия впечатлял: весь лагерь скакал у костра, и явно намечалось продолжение…