Левиафан. Проклятые земли - Алексей Фролов Страница 22

Сквозь клубы черного дыма, стремительно расползавшегося по улицам города, на фоне зарева от зарождающегося где-то в его северной части большого пожара, он увидел силуэт на крыше одного из домов. Силуэт мелькал с невероятной скоростью, то появляясь, то вновь исчезая за скатом крыши. Он почти не тратил времени на прицеливание и бил с невероятной точностью.

Аудун двинулся к лучнику, Лейв и Регин последовали за ним. И когда они подошли ближе, все трое одновременно поняли, что воин на крыше – женщина. Не понять этого было бы сложно любому, у кого есть хоть один глаз,– воительница не носила шлема, а потому на всеобщее обозрение были выставлены ее длинные золотистые волосы, заплетенные в мощную тугую косу.

– Предвечный Асгард! – непроизвольно воскликнул Лейв. – Она, видно, в родстве с самой Брюнхильдой!

– Скорее с самой Сиф, – проговорил Регин, пораженный не меньше. – Поверь, я знаю, о чем говорю.

И все трое тут же ломанулись вперед, каждый стремился первым вступить в бой с прекрасной валькирией. А девушка действительно была красива – высокая и стройная, золотистые чуть ли не сияющие волосы ярко контрастируют с насыщенной синевой сапфировых глаз. Небольшие чуть полноватые губы плотно сжаты от напряжения и сосредоточенности, выраженные скулы соседствуют с узким подбородком. И даже короткая кольчуга не в состоянии скрыть того факта, что грудь у девушки едва ли поместится в одну нордманскую ладонь.

Первым на крышу взобрался Аудун. Пока Лейв выбивал дверь дома, оказавшегося торговым складом, и метался в кромешной тьме, пытаясь отыскать путь наверх, а Регин обегал строение в поисках наружной лестницы, знаменосец, разбежавшись, прыгнул на стену соседней постройки, оттолкнулся от нее и, подлетев еще выше, уцепился руками за торчащие под стрехой балки. Подтянулся на обеих руках и перекинул себя через край крыши.

Воительница увидела его и, поднявшись в полный рост, выпустила стрелу. Била почти в упор и увернуться от такого выстрел мог разве что разъяренный берсерк. Аудун берсерком не был и тем более он не был разъярен, однако ж сумел оттолкнуться от крытого дерном ската из полулежащего положения и стрела молнией прошила пространство в мизинце он его головы.

Он вскочил на ноги и двинулся к воительнице. Жаль такую красоту губить, весело подумал воин, но война есть война, уйди он сейчас – ее все равно прикончат, вот только за это время она вполне может вырвать еще пару жизней из его хирда. Поэтому он обнажил клинок и стал подниматься по скату крыши.

Девушка не дрогнула. Она отбросила бесполезный теперь лук и быстрым движением выхватила из-за пояса длинный тяжелый скрамасакс. Пригнулась, напружинилась, выставив руку с боевым ножом прямо перед собой. Странно, но в ее синих глазах читалась непоколебимая уверенность, которая будто отражала взгляд самого Аудуна. Девушка не сомневалась в своей победе, как и он не сомневался, что у нее нет ни единого шанса пережить эти мгновения.

Он бросил меч в ножны и достал скрамасакс. Пусть все будет честно. Воительница дернула уголком губ и прищурила глаза, надменно ухмыльнувшись. Он нанес колющий в грудь, она увернулась, перехватила его руку со скрамасаксом, отвела в сторону и ударила в бок. Он сместился назад, пропуская гибельное лезвие перед собой, затем прихватил запястье девушки и придвинул ее к себе, одновременно выставляя вперед оружие. Воительница удивительным образом сумела вывернуться из захвата, она развернулась вокруг своей оси, попыталась ударить Аудуна локтем в пах. Он легко парировал удар и толкнул воительницу ладонью в солнечное сплетение.

Девушка не удержала равновесие, но не упала, как подкошенное дерево, а, грамотно сгруппировавшись, откатилась в сторону, спустившись к краю ската. Аудун посмотрел ей в глаза и покачал головой. В ответ они лишь плотнее сжала губы, презрительно фыркнула и прыгнула на него. Он увернулся от первого удара, отошел в сторону от второго, пригнулся, уходя от третьего, затем сделал широкий шаг назад, разрывая дистанцию.

Она понимала, что он играет с ней и потому злилась. Но знаменосец не мог не отметить, что девушка умеет сражаться. Конечно, в рукопашной схватке, где физическая мощь всегда остается решающим фактором, ей не выстоять против крепкого здорового воина. Но зазевавшегося противника она уложит в мгновение ока и уж точно сумеет постоять за себя на темной улице, будь у нее за поясом хотя бы бытовой ножик.

Когда она вновь атаковала, целясь в шею, Аудун вскинул свободную руку, ребром ладони отводя плоскость ее скрамасакса в сторону, а затем резко, без замаха, ударил по запястью воительницы пяткой своего ножа. Она подавила крик боли, но мимика выдала ее, а скрамасакс выпал из вмиг ослабевших пальцев. Аудун, ловко сменив хват ножа, сделал шаг к девушке, схватил ее за плечи, одновременно подставляя правую ногу ей под колени, и почти ласково уложил на скат крыши, прижимая лезвие к ее шее. Мгновение и он вскроет ей горло.

Ее глаза широко раскрылись, но не от страха. Девушка не боялась, она не понимала.

– Кто ты? – спросила она высоким мелодичным голосом.

– Ты ведь не имя мое хочешь узнать, так? – спросил в ответ Аудун, понимая, что девушка каким-то образом видит его нечеловеческую сущность.

– Ты не понимаешь, – едва слышно проговорила она. Кажется, нож у своего горла она просто не замечала. – Меня не может победить ни один нордман. Никто из ныне живущих.

Аудун хмыкнул и медленно убрал нож от ее горла. Краем глаза он увидел, что Лейв и Регин, наконец, взобрались на крышу. Эриль смотрел восхищенно (причем отнюдь не в глаза воительнице), Регин – разочаровано (потому как забрался на крышу последним). Девушка не обратила на них внимания, она даже не попыталась подняться, заворожено глядя на Аудуна.

– Много лет назад, – продолжила она. – Ведающая мать в Уппсале сказала, что не сразит меня ни один муж, рожденный на моем веку. И так было. Не раз я выходила на хольмганг против лучших воинов нордманов, данов и свеев…

– Раз ты жива, значит они – нет, – заключил Аудун.

– И за что ж боги пожаловали тебе сей дар? – Регин, в отличие от Лейва, воспринимал воительницу отнюдь