Энн Маккефри - Драконы Перна Страница 22

Сухая невесомая пыль превратилась в мягкий ароматный ил, которым девушка начала тереть ладони и покрытое синяками лицо. Зачерпнув еще песку, она начала отмывать руки и ноги, плечи и грудь. Она скребла тело изо всех сил, пока полузажившие порезы и ссадины не стали сочиться кровью. Тогда она шагнула, почти прыгнула в бассейн. От неожиданности у нее перехватило дыхание; вспенившийся в теплой воде ил начал щипать раны. Лесса окунулась с головой, чтобы как следует намочить волосы. И снова вытряхнула на ладонь целую пригоршню песка… Она втирала ароматный ил в кожу головы, скребла и прополаскивала, пока — как и много лет назад — к ней не вернулось ощущение чистоты. Длинные мокрые пряди волос тянулись по воде к дальнему краю бассейна. Лесса с радостью отметила, что вода, в которой она мылась, проточная. На смену мутной и грязной все время поступала свежая. Теперь она опять принялась за тело, отскребая многолетнюю въевшуюся грязь, пока снова не засаднило кожу. Это очищение было ритуальным; она смывала не только грязь, покрывавшую тело. Очиститься! От такой роскоши она ощущала удовольствие, близкое к экстазу.

Блаженство охватило Лессу. Тело ее наконец было чистым — настолько, насколько этого удалось добиться за отпущенное ей время. Она в третий раз натерла волосы илом, сполоснула их и неохотно вылезла из бассейна.

Покопавшись в груде одежды, она выбрала платье и приложила к плечам. Темно-зеленая ткань оказалась мягкой на ощупь. Ворс слегка цеплялся за огрубевшую кожу пальцев. Лесса натянула платье через голову. Одеяние оказалось слишком широким, и она перехватила его поясом. Прикосновение мягкой ткани к обнаженной коже было непривычно приятным; девушка вздрогнула от наслаждения, потянулась, выгибая спину, и сделала шаг вперед. И в кои-то Обороты не тряпье, а длинная красивая юбка тяжело закрутилась, обняв ее колени и заставив улыбнуться. Наконец-то можно почувствовать себя женщиной! Она взяла свежее полотенце и принялась за свои волосы.

Издалека донесся приглушенный звук. Она замерла с поднятыми руками, склонив голову набок и напряженно прислушиваясь. Да, снаружи доносились шорох и тонкий посвист. Должно быть, вернулся всадник со своим зверем. Как не вовремя, подумала она, скорчив недовольную гримасу, и принялась еще сильнее и жестче вытирать голову. Затем, погрузив пальцы во влажную копну волос, она попыталась разделить их на пряди и уложить. Безуспешно. В раздражении Лесса повернулась к полкам; порывшись там, она обнаружила металлический гребень с крупными зубьями. С его помощью, безжалостно продираясь через непокорные спутанные волосы, постанывая от боли и нетерпения, она наконец справилась со своей прической.

Высохнув, волосы ее словно обрели собственную жизнь. Они потрескивали под ладонями, прилипали к лицу, к зубьям гребешка, платью; было почти невозможно справиться с этой шелковистой лавиной. И они оказались длиннее, чем думала Лесса. Теперь, расчесанные и чистые, они спадали до талии — когда не липли к рукам.

Она снова замерла, прислушиваясь: тишина, ни одного звука. Девушка осторожно придвинулась к занавеси и с трепетом заглянула в спальню. Пусто. Лесса сосредоточилась и уловила медленный, ленивый ток мыслей чудовищного зверя. Что ж, лучше встретиться с этим человеком в присутствии дремлющего дракона, чем в спальной комнате. Она решительно двинулась вперед и, проскользнув мимо полированного куска металла, висевшего на стене, уголком глаза заметила, как в нем мелькнула какая-то незнакомая женщина.

Пораженная, она резко остановилась, с недоверчивым изумлением изучая отражавшееся в металле лицо.

И только тогда, когда она поднесла дрожащие пальцы к щекам — и отражение скопировало ее жест, — она поняла, что видит себя.

Девушка в зеркале была красивее, чем леди Тела, чем дочь портного! Правда, слишком худая… Ее ладони непроизвольно схватились за шею, скользнули по выступающим ключицам к груди, пропорции которой не соответствовали ее худощавому телу. Платье слишком просторно для нее, отметила Лесса с внезапно возникшим тщеславием, еще не знакомым ей чувством. А ее волосы… настоящий ореол, лучистая корона… Нет, они не желают лежать послушно… Торопясь, девушка пригладила их пальцами — и машинально перебросила несколько прядей вперед, так, чтобы они закрывали лицо. Затем, опомнившись, раздраженно отбросила локоны на плечи. В Вейре ей незачем маскироваться.

Слабые звуки — скрип сапог, шорох шагов — вернули ее к реальности. Она замерла, ожидая появления всадника. Неожиданно в ней проснулась робость. Теперь, когда лицо ее было открыто миру, волосы струились по плечам и спине, а линии точеной фигуры подчеркивала мягкая ткань платья, девушка лишилась привычной защиты и, следовательно, стала, по ее понятиям, уязвимой.

Подавив желание убежать и спрятаться, Лесса еще раз взглянула на свое отражение в блестящем металле и, окончательно убедившись в своей привлекательности, вскинула голову; от этого движения волосы ее взметнулись вверх, потрескивая и шурша. Она — Лесса Руатанская, наследница старинного и благородного рода. Ей больше не надо скрываться, хитрить, контролировать каждый свой шаг… Теперь она может смело смотреть в лицо миру… и этому всаднику.

Она решительно пересекла комнату и отбросила занавес, закрывавший вход в большую пещеру.

Он сидел возле головы дракона и с удивительно нежным выражением лица почесывал зверю надбровья. Все это совершенно не совпадало с тем, что она слышала о всадниках.

Она, конечно, знала о нерушимых узах между Крылатыми и их драконами, но лишь теперь поняла, что в основе этой связи лежала любовь. Ее поразило, что сдержанный, холодный человек, доставивший ее сюда, способен на такое чувство. Там, во дворе Руата, возле старого стража всадник вел себя весьма бесцеремонно. И неудивительно, что бедный зверь заподозрил в нем обидчика. Драконы — и те проявили больше терпимости, подумала она, невольно шмыгнув носом.

Всадник медленно обернулся, словно не желая расставаться с бронзовым зверем. Заметив ее, он приподнялся; в глазах его мелькнуло удивление — по-видимому, изменившаяся внешность девушки поразила его. Быстрыми легкими шагами он приблизился к Лессе, осторожно взял ее под локоть и повел в спальное помещение.

— Мнемент' мало ел, для отдыха ему нужна тишина, — сказал он приглушенным голосом, как будто не существовало ничего важнее покоя дракона. Он поправил тяжелый занавес, закрывавший проход в пещеру.

Затем всадник молча отодвинул девушку на расстояние вытянутой руки и бесцеремонно осмотрел ее с головы до пят. На лице его отразилось удивление, смешанное с любопытством.