Ольга Романовская - Лепестки и зеркало Страница 22

  Третий - тот самый жрец. Ни для кого не секрет, что служители богов иногда используют наркотики в богослужениях: добавляют немного в курительницы. Некоторые и вовсе принимают сами, чтобы записывать 'божественные' видения. А в состоянии аффекта можно сделать, что угодно.

  К слову, проповедника тоже нельзя сбрасывать со счетов.

  Потребляли наркотики и аристократы. Те, что вели богемную жизнь.

  - Что-то установить можно? - без особой надежды поинтересовался Брагоньер.

  Маг промолчал, положил частички кокаина на конторку и, нахмурившись, провёл над ними рукой. Замер, окунувшись в тепловой мир, пытаясь уловить частички ауры. Увы, вместо неё перед глазами стояло выцветшее пятно.

  Не отчаиваясь, маг извлёк из сумки изогнутый камень, сплошь изрезанный письменами, и аккуратно прикоснулся к кокаину. Положил ладони по обе стороны от артефакта, вновь погрузился в транс. Губы беззвучно шевелились.

  Наконец маг обернулся к Брагоньеру и пожал плечами:

  - По порошку? Увы, нет. Его, безусловно, касались пальцами, но давно. Могу сказать, что это мужчина. Здоровый мужчина. Не юноша. Пожалуй, всё. Аура схематично прочитывается лишь при усилении.

  - За сколько она разлагается? - соэр лениво глянул на выведенный углём на полу контур - один из двух в комнате.

   Тело Мирры сейчас в морге Следственного управления, но и без вскрытия всё ясно: удушье. Горло перерезано уже после смерти: почти нет крови. Да и следы, борозда на шее характерные. Последняя - глубокая, что говорило о том, что душили не шарфом и не поясом, а верёвкой или шнуром. Орудие преступник принёс с собой - подхваты шторы не тронуты.

  Борозда двойная - с первого раза не вышло, соскочила. В данном случае - сдвинула жертва. Частицы пеньки остались под ногтями проститутки. А на её шее, соответственно, - частички сведений о преступнике. Перчатки перчатками, но верёвки он касался.

  Процесс вычленения сведений долгий, но, несомненно, увенчается успехом, смутный портрет соэр получит.

  Вот так, по капельке, и собираются улики.

  - Опять ничего, всё затёр? - Брагоньер не сомневался в ответе.

  Маг кивнул и забрал у него пакетик с землёй, повертел в пальцах:

  - Следов его тут точно не осталось, а вот откуда почва можно попробовать узнать. Только не ждите чудес: ребята скажут только из Сатии она или нет. Глина там, песок, супесь, где в Тордехеше такая водится...

  - А я в чудеса не верю. И не жду их. Мне нужны только факты и добросовестная работа.

  Делать в борделе было больше нечего, и Брагоньер с чистой совестью отправился домой. Поесть, немного поспать - и утром снова в Управление. Если повезёт, заберёт до полудня результаты экспертизы. Больше всего его интересовал порванный наряд для танцев, простыни и снятая планка с кровати.

  Осмелевшие девочки предложили соэру бесплатные услуги, но, поняв, что тут ловить нечего, ретировались. Брагоньер велел собрать их в одной комнате и запереть, чтобы не разбежались. На попытки возражений ответил:

  - Либо так, либо камера.

  В тюрьму никому не хотелось.

  Удушливая летняя ночь пахнула в лицо.

  Соэр отказался от провожатых, немного постоял на пороге, вглядываясь в чернильную густоту неба - успело стемнеть, - приводя мысли в порядок.

  Ниточки преступления опутали сознание, не желая складываться в ажурное плетение, хотя кое-что он уже мог занести в блокнот.

  Круг подозреваемых сузился, юнец явно не убивал. Только примет никаких. Брагоньер усмехнулся: кто знает, может, преступник сейчас наблюдает за ним и смеётся. Или даже когда-то пожимал ему руку.

  Кто-то из первого или второго сословия. Умный, но психически ненормальный. Или просто желающий прославиться, потешить тщеславие полной безнаказанностью.

  Соэр махнул рукой вознице, и тот с готовностью подал экипаж. Извозчики часто дежурили у 'домов терпимости', зарабатывая на их посетителях. Вот и сейчас Брагоньера принимали за одного из клиентов, пока его не окликнул судебный маг, интересовавшийся порядком срочности исследований. Цена тут же снизилась вдвое.

  Пока соэр ехал по освещённым жёлтыми пятнами фонарей улицам, понял, каким был мотив. Всё вертелось вокруг женщин и морали. Отсюда лепестки и розы. В первом случае убили содержанку сомнительных принципов, ради денег менявшую мужчин как перчатки. Во втором - мужчину, соблазнившего и выставившего на улицу беременную сироту. В третьем - жрицы любви. После борделя всё и сложилось.

  'Послал же Дагор счастье!' - в раздражении пробормотал Брагоньер.

  Серийных убийц в Сатии давно не было, а поймать их архитрудно.

  - Нет, чтобы просто сумасшедший - так с мозгами! Он не под травкой убивает, он свои преступления планирует. А, значит, у него есть конечная цель. Вот эту самую важную жертву и нужно вычислить. Только среди аристократии и высших чинов моралистов по пальцам можно пересчитать - поди догадайся! Зато никто не усомнится в мотиве убийства, только мотив-то будет иной.

  Мысли роились в голове, не давая покоя. Соэр раз за разом прокручивал в голове детали преступлений, пытаясь вычислить тип личности и цели злоумышленника. Рабочих версий теперь было две: прикрытие истинного убийства и личная неприязнь к аморальности.

  - Нет, просто так ехать в имение Весбов, когда вокруг полно подходящих кандидатур... Да и откуда он узнал о той девушке, Флоренс? Слуги, конечно, судачили...

  Внезапно он хлопнул себя рукой по лбу:

  - Нож! Перерезать горло одним движением, быстро - для этого нужно хорошо владеть оружием. Какой, к бесам, гоэт или ученик мага! Не всякий врач так сумеет. Охотник - да, наёмник, разбойник - тоже. А ещё тёмные. Да и жрец... Он принадлежит к первому сословию, иногда пускает кровь животным...

  Пришёл на память второй, бородатый купец. Проанализировав его приметы, Брагоньер пришёл к выводу, что они фальшивые - слишком броские. Клиновидная бородка легко клеится и привлекает внимание, скрадывая из памяти другие черты, а родимое пятно может оказаться 'мушкой'.

  Вёл себя посетитель странно... И вполне мог убить. Его надлежало найти и арестовать. Если теория соэра верна, то он придерживается радикальных моральных взглядов и обязательно с кем-то ими делился.

  Оказавшись в аристократическом квартале, Брагоньер велел ехать медленнее. Поздоровался со знакомым, обменялся парой общих фраз и наконец, расплатившись, переступил порог своего особняка.

  Сняв перчатки и, не глядя, бросив их на полку в прихожей, соэр позвал слугу и велел подать ужин. Пока его разогревали, прошёл в кабинет, разложил на столе бумаги и углубился в чтение.