Александр Зорич - Сборник "Круг Земель" Страница 22

Какой-то доброхот взял жеребца Элиена под уздцы и отвел в сторону. Тимар и Тамма тоже почли за лучшее оказаться на безопасном расстоянии от своего главаря и его молодого, но, видать, опытного противника.

Сверкнула секира Эрпореда, с которой он управлялся едва ли хуже, чем ловкий Шет. С каких это пор такое оружие в почете у тардерских прохвостов? Но у Элиена не было времени на размышления. Эрпоред оказался весьма опытным бойцом.

– Ты, задний дружок Эллата, ты, сопливый выкормыш харренских блудниц, ты сейчас заплатиш-ш-шь, – шипел Эрпоред, наступая. Глаза его налились кровью.

– За что, по-твоему, я должен тебе заплатить? – Меч Элиена, доселе лишь уклонявшегося, в первый раз скрестился с древком секиры.

– За свою гладкую харренскую рожу! – изрыгнул из себя Эрпоред и нанес Элиену удар в бедро.

Замешкавшийся Элиен не смог отразить его как следует, и на землю брызнула первая кровь. Кровь рода Акретов.

В этот момент Элиен почувствовал себя по-настоящему взбешенным. Он подался вперед в глубоком выпаде, называемом у него на родине “итским мостом”, но не достиг цели. Несмотря на свой огромный рост, Эрпоред выказал завидную подвижность.

Народ, собравшийся вокруг, улюлюкал и кричал, подбадривая поочередно то одного, то другого противника. Из этих выкриков нельзя было установить, кому принадлежат симпатии толпы, да Элиен и не собирался этого делать.

Эрпоред же вел себя так, словно он и герой, и состоявшийся победитель, и вообще всеобщий любимец. Секира Эрпореда просвистела у самого уха Элиена. Но, чересчур увлекшись нападением и собой, всеобщим любимцем, Эрпоред совсем забыл об осторожности.

Он подался слишком далеко вперед и подставил мечу Эллата свой оставленный без нагрудника бок. Это стало роковой ошибкой Эрпореда. Элиен не упустил удобного случая, и его меч вошел в печень стердогаста. Тот рухнул на землю, исторгая проклятия и харкая кровью.

Элиен отер меч о край плаща. Кольцо зрителей сужалось вокруг него и поверженного Эрпореда, грозя в своем ненасытном любопытстве растоптать все и вся. Еще чуть-чуть и…

Ух-х. Толпа отхлынула на два широких шага; это Элиен очертил мечом “неприкосновенную землю”. Таково право победителя, и он не намерен отступать от своих прав.

Он склонился над Эрпоредом. Борода его алела смертью, руки были раскинуты, словно крылья птицы, а пальцы скрючились, выпустив на волю древко варанской секиры. “Шет окс Лагин никогда не расставался с такой, – подумал Элиен. – Интересно, в тот день, когда посольство было захвачено Урайном, секира была с ним?”

Элиен перевернул Эрпореда и задрал его пропитавшуюся потом и кровью рубаху. У этого сердце, как ни странно, было. Слабое утешение, но все-таки, пожалуй, утешение.

Отряхивая пыль со своей одежды, Элиен сел на коня и под одобрительный рокот зевак направился прочь от места, где лежал поверженный Эрпоред. Сын Тремгора не знал, куда следует ехать, ведь в Тардере он был впервые. Но был совершенно уверен в том, что ехать необходимо.

Эрпоред навел Элиена на грустные мысли. Не случайная встреча. Не случайный поединок. Секира Эрпореда сегодня могла допьяна напиться крови рода Акретов.

– Милостивые гиазиры! Перечные лепешки и ают-ское вино! Милостивые гиазиры! Оленье жаркое! Ни одного клопа в наших постелях! Ни одной недоступной красавицы в нашем постоялом дворе! И отменные перечные лепешки!

Голос зазывалы манил и увещевал. Голос переливался на разные лады. “У Каты Толстого” – так назывался постоялый двор, у крыльца которого Элиен натянул поводья своего жеребца.

– Ни одного клопа, говоришь? – переспросил сын Тремгора с поддельным недоверием.

– Ни одного! Клянусь ногой того барана, что был зажарен сегодня у нас на кухне, милостивый гиазир, – браво ответствовал зазывала.

– И ни одной недоступной красавицы?

– Ни одной, разве что я. – Зазывала расхохотался.

– И оленье жаркое?

– Так и есть, милостивый гиазир.

– Но ты же говорил, что зажарили барана?

– Как есть сбрехал про оленье жаркое. То баран был. Да ведь оба рогатые! – пуще прежнего расхохотался зазывала.

– А вино?

– Ну это, милостивый гиазир, вам лучше самому проверить, – сказал тот, берясь за поводья Крума, которые бросил ему Элиен.

Элиену понравился и сам зазывала, и заочно весь восхваляемый им постоялый двор, который занимал промежуточное положение между дорожной сегролной и представительной гостиницей для знати.

К числу несомненных достоинств этого заведения можно было отнести его изрядную удаленность от рыночной площади. Наверняка там сейчас все, кому есть до этого дело. Решают, как лучше поступить с телом Эрпореда и стоит ли предпринять поиски загадочного северянина? Или стердогаст сам виноват в попрании Права Народов и о северянине можно забыть?

Расположившись на массивной дубовой лавке, Элиен заказал себе пресловутого оленьего жаркого и кувшин вина из ягод терна. Хозяин, который, видимо, и являлся тем самым Катой Толстым, деловито отирая руки о передник, пообещал доставить все “в один момент”.

Первым принесли вино. Жаркого нужно было обождать. “Длинноват выходит у них один момент”, – подумал Элиен, прихлебывая вино в полном одиночестве.

Но одиночество его скоро было нарушено. На скамью рядом с ним опустился человек в сером плаще из козьей шерсти. Длинноволосый, безбородый. Последнее обстоятельство дало Элиену повод заподозрить в нем земляка. Или, по крайней мере, не заподозрить в нем стердогаста.

Взгляд незнакомца был живым и теплым, руки – ухоженными и белыми. На указательном пальце красовался перстень, который, будь Элиен хоть немного ювелиром, он оценил бы по меньшей мере в тысячу золотых авров.

Незнакомец был человеком явно не бедным, несмотря на невзрачность своей одежды. Он был старше Элиена, но годился ему скорее в дядья, чем в отцы. А возможно, сумеречный воздух таверны заставлял его казаться старше своих лет.

– Эй, хозяин, два кувшина молодого акийорского! – сказал незнакомец, приветственно кивнув сыну Тремгора.

Элиен внимательно всматривался в лицо человека, пытающегося завязать с ним знакомство. Но он ничего не мог прочесть на нем. Ни угрозы, ни своекорыстия, ни честолюбия. Только учтивость и дружелюбие. Этого, впрочем, было не так уж мало.

– Мне имя Герфегест, – представился человек.

Элиен назвал себя и выжидающе взглянул на собеседника. Толстый Ката принес заказанное Герфегестом акийорское, и тот, пригубив вина, заговорил: