Сергей Малицкий - Забавник Страница 22

— Подожди-ка, — Орлик осторожно привстал и пересел на трехногий табурет. — Так ведь у цеха нет никакого главы! Есть сход, есть смотрящий за порядком…

— Основатель цеха был! — поднял палец Олфейн. — Но о нем никто не помнит. Однако вернемся к коротышке. Так вот, Камрет всегда охотился один, но никто и не согласился бы стать его напарником. Некоторые даже обмолвились, что у Камрета когда-то в незапамятные времена случались напарники, но подозрительно быстро гибли.

— Зачем ему напарники из Заповедных земель, если он всегда разыщет парочку придурков на месте? — почесал затылок Орлик. — И мы с тобой тому примером.

— Не всегда, — не согласился Рин. — А моя мать? А ее брат или кем он там ей приходился? Кодекс предсмертия… Помнишь? «Не оказывай помощи охотнику, кроме как по его просьбе или при опасности его жизни».

— «Но если дичь его уходит от него, а ты не призван ему в помощь, не пресекай бегства дичи, потому как и бегство его дичи тоже входит в охоту его», — вспомнил Орлик. — Этот кодекс предсмертия настолько запутан и сложен, что взятье его помощью за ухо коротышку будет сложновато!

— Сначала разберемся с ним, а потом будем подыскивать основания! — Рин ударил кулаком по скамье, которая не преминула тут же развалиться на части.

— Спасибо, порадовал! — закатился в хохоте вельт. — Да будет эта неприятность самой крупной неприятностью, которую ты отыскал на свою задницу в этом прекрасном городе! Я не слишком нарушил кодекс тем, что не пришел на помощь?

— Основания найдутся! — отрезал, поднимаясь и отряхиваясь, Олфейн. — Да, с одной стороны, пока никто не доказал вины Камрета, мы не можем его убить и даже обязаны при соответствующей его просьбе помогать ему. С другой стороны, признано это другими охотниками или нет, если он поставил себя вне кодекса, значит, и мы ему уже не братья и не помощники!

— Оветта не просто одна из окраинных земель, — заметил, собрав бороду в пучок, Орлик. — Тут можно расставлять силки, не опасаясь наступить в чужую ловчую яму. Вряд ли сюда пробился кто-то еще, кроме Камрета и нас. И все-таки как же его зацепить с помощью кодекса? Может, этим? «Не будет охотой кара убийце, если преступление и природа его обычны для той страны, где он убивает»?.. Нет, не подойдет. Или вот еще: «Всякий охотник исполняет правила и законы страны пребывания в той же степени, в какой их исполняют и прочие жители, и должен быть готовым к тому, что и над ним может случиться суд, подобный суду над обычными людьми».

— Не это главные слова, — вздохнул Рин. — Главные слова те, что идут в самом начале: «Кодекс охотника есть кодекс предсмертия, потому как всякий охотник должен помнить, что смерть идет по его следам, дышит ему в спину и целует его пятки».

— И? — покосился на приятеля Орлик. — Я помню: «…целует его пятки, поэтому во всякий миг жизни будь готов к смерти». Слушай, я и сам не раз ошибался при переписывании, а что, если каждый переписчик добавлял что-то от себя? Как-то не очень ложатся в кодекс слова о… пятках! И что это значит: «будь готов к смерти»? И как к ней можно подготовиться? Ну представь себе, что я знаю день своей смерти. Что я могу сделать? Одеться в чистое? Раздать долги? Отпустить слуг и освободить рабов? Разделить имущество между детьми?.. Разделил бы, если б знал их по именам и имел имущество. Подать нищим? Это готовность к смерти? Или как там?..

— Как там… — как эхо повторил Рин, уставясь в точку перед собой. — Ты не понял главного, Орлик. Все это — полная ерунда. Никакого кодекса предсмертия нет. То, что ты учил, — забава для новичков, которыми и мы когда-то были. Главное — только эти слова: «Помни о смерти». Это важные слова! Хотя бы потому, что как никто не смертен, поскольку путь наш не оканчивается с гибелью тела, так никто и не избежал смерти, в каком бы обличье она ни пришла. И нас это касается тоже. Не только меня — ведь никто не доказал, что нефы бессмертны. Но и тебя, и Айры, пусть жизнь в столице и отодвинула вашу старость вдаль. Камрет забыл о том, что смерть идет за ним по пятам. Он ведет себя так, словно смерти нет вовсе. Значит, я буду его смертью. И насчет того, что следует одеться в чистое, — важно. Хорошие слова. Я на месте Камрета приоделся бы. И вспомнил бы о долгах — их у него накопилось предостаточно!

— Хотел бы заметить, — вельт хлопнул ладонями по коленям и поднялся, — что Камрет Камретом, но есть вещи и поважнее. Если ты забыл, так я напомню. Здесь, — великан повел вокруг себя рукой, — идет охота. Может быть, Камрет, и в самом деле, опять сплетает свою паутинку. Не удивлюсь даже, если нам назначена роль приманки в его снастях, но здесь идет охота! И зверь, на которого охотится Камрет, судя по тому, что рассказала Айра, может оказаться даже коротышке не по зубам. И победить его куда важнее, чем разобраться с Камретом! Давай, друг, закончим с главной охотой, а потом объявим охоту на коротышку.

— Зачем он охотится? — вдруг повернулся к приятелю Рин. — Зачем он сжигает добычу, если есть тысяча других способов обезопаситься от плененной нечисти? Да, он приносит иногда в лавки столицы разную мелочь, но главные трофеи, которыми любит прихвастнуть, не продает. Куда он их девает?

— Ну, — собрал бороду в кулак Орлик. — Девает куда-то. Продает где-то еще… Или складывает куда-нибудь на черный день!

— Обездвиженных демонов? — усмехнулся Рин. — Высушенных упырей?.. Да он давно уже должен был скупить половину столицы, а у него нет там даже дома!

— Или мы не знаем о его доме, — предположил вельт и вдруг замер.

— Что ты?.. — побледнел Олфейн.

— Да вот, — с трудом выдавил через посиневшие губы великан. — Мошка какая-то укусила… Похоже, я передумал оставаться здесь… Тут мошки больно жалят…

Рин выпрямился как пружина, слепил туманный комок и тут же отправил его к каменной ограде, в выщерблине которой мелькнула быстрая тень. Пятно льда еще только начало с треском расползаться по древним камням, а воин уже вырвал из шеи друга короткую тонкую стрелку и зажал рану крепкими пальцами.

— Держись, вельт! — прохрипел он чуть слышно. — Из такой ямы мне еще не приходилось тебя вытаскивать…

Глава шестая

Встреча

Он ждал ее возвращения, и все-таки появление Айры представлялось Марику почти невозможным. Баль даже ущипнул себя за запястье, как раз где-то в районе косого креста. Сколько раз он стоял на краю гибели, сколько раз видел отблеск смерти, но впервые явственно почувствовал, что все имеет начало и конец. Словно шел длинной дорогой, забрался на гору и увидел одновременно и далекую деревеньку, из которой начал путь, и чуть различимые силуэты то ли окраины города, то ли постоялого двора, где этот путь однажды закончит. Если, конечно, доберется до конца пути. Или — где смерть, там и конец?.. Что это вдруг он задумался о смерти? Неужели из-за того, что в дверях зала появилась Айра?