Анна Стриковская - На пороге дома (СИ) Страница 22

Я уже готова была завопить, что согласна поскучать, но сдержалась: такие решения тут принимают только мужчины. Арк же поблагодарил барона за предложение и попросил оставить нас наедине: он сообщит свое решение, но сначала обсудит все с женой. Барон Ферсинел хитро улыбнулся, мол, знает он, как трудно уговорить глупую бабу, поклонился, и вышел.

Уговаривать пришлось моего любимого мужа. Он ни за что не желал оставить меня в доме чужого дяденьки. Но когда на одного мужика наседают две женщины, каждая из которых ему дорога, надо быть совсем каменным, чтобы не сдаться. Я убеждала Арка, что в доме барона мне ничто не грозит, а Аргиль — что промедление смерти подобно. Время от времени мы менялись ролями, но били в одну точку. Наконец Арк просто устал с нами бороться и капитулировал:

- Ну хорошо. Если вы обе уверены, что все будет в порядке, я сдаюсь. Но если что-то случится… тебя, - он повернулся к Аргиль, - выпорю, а тебя, - тут он посмотрел на меня, - запру. А халупу эту, - он обвел взглядом комнату, - разнесу по камешку. Я сказал.

Мы тут же полезли с двух сторон его целовать, убеждая, что он принял единственно правильное решение. Тут как раз в дверь постучали: служанка принесла мне кашу типа овсянки. Да меня от одного ее вида выворачивает!

Поесть в тот день мне так и не довелось. Арк с Аргиль провели его немногим лучше: у моей постели. Мы разрабатывали новый план, по которому все придуманное ранее оставалось в силе, только без моего непосредственного участия. Арк был уверен, что за два месяца успеет добраться до Кариссы, договориться с Мороном и Анколем и вместе с ними явиться в столицу. Уже там, в столице, он найдет Аргиль и будет ждать меня. А может быть попытается пробиться к брату: все-таки Теан его любит, что ни говори, может, удастся на него воздействовать.

Я была против того, чтобы он встречался с братом без моего участия. Если парень под каким-то воздействием, это может плохо кончиться. Не потому, что Арк не снимет вредное заклятье (я как раз этого делать не умею, это он у нас специалист), а потому что ему могут помешать. А так крикну: «Всем спать!», и можно будет заняться делом без помех.

***

Утром мой вредный организм смилостивился и позволил мне влить в себя кружку молока. Арк обрадовался, что я пошла на поправку, и вздумал было задержаться еще на пару дней, чтобы не бросать меня в чужом доме. Но приглашенная из соседней деревни повитуха высказалась довольно резко насчет тех мужей, кому наплевать на здоровье жен и еще не рожденных младенчиков. К тому же в разговоре выяснилось, что отсюда до села на берегу Амбиры всего каких-нибудь пять часов езды. Тут уж Аргиль начала ныть, и мой муж сдался.

Я хотела его проводить, но из комнаты выйти мне не разрешили. Я все-таки попыталась встать, да так и рухнула обратно на кровать. Сил не осталось совершенно.

Арк все понял, взял меня на руки, как малого ребенка и пообещал, что очень скоро мы опять увидимся. Он доберется до Морона и вернется за мной, а уж к Аргиль в столицу мы поедем вместе. Этот план понравился мне гораздо больше первого: общество любимого устраивало меня значительно больше, чем компания барона. Не хотелось его отпускать я не знаю как, но чувство долга взяло верх у обоих. Я напомнила Арку, что его ждет карета и Аргиль, и он, пересадив меня в кресло у окна, из которого хорошо просматривалась дорога, все-таки решился.

В последний раз дал мне наставления, пообещал хорошо себя вести и не баловаться, расцеловал и уехал. Я долго смотрела из окна вслед карете. Когда она скрылась за деревьями, приставленная ко мне бароном повитуха велела лечь и не напрягаться. Конечно, я сейчас все брошу и пойду мешки с углем таскать…

До вечера ей удалось напоить меня молоком еще три раза, а мне — обойтись без рвотных позывов, так что к вечеру я чувствовала себя значительно лучше. Ночью мне удалось выспаться, утром меня никто будить не стал, так что, когда далеко за полдень я встала, то ощутила во-первых, прилив сил, и во-вторых жуткий голод. Перебрала в памяти продукты: большая часть из них вызывала стойкое неприятие. Тошноты не вызвали образы молока, творога и хлеба. Вот этим и буду питаться.

А где мои вещи? Неужели Арк увез рюкзак? Ему он совершенно бесполезен: кроме меня оттуда никто ничего достать не сможет. Так, вспоминай, Селезнева: рюкзак, чтобы не светиться, ты сама лично засунула в холщовый мешок. Мешок Арк принес в спальню. Уходил он без него.

Я пошарила под кроватью и вытащила искомое на свет божий. Как хорошо! Есть во что переодеться, и даже что поесть. Я сунула руку внутрь, пошарила, вытащила одно из платьев, которые на меня сшили еще в Мирене, и надела. Баронесса я, или кто? Штаны и жилет прилично носить в дороге, а в баронском замке приходится соответствовать. Не хочу, чтобы он меня заподозрил. Выбрала посветлее, цвета сливочного масла: в нем моя зеленая рожица кажется не такой бледной. Конечно, я рисковала: за десять лет мода могла сильно измениться. Но здесь, в глуши, об этом могут и не догадываться.

Как только я зашуршала, тут же в дверь постучали и на пороге возникла давешняя повитуха. Спросила про самочувствие и махнула рукой стоявшей в коридоре служанке с подносом. Тонко чувствуют мои запросы: на подносе стояла крынка молока и лежали несколько булочек. Я со стоном восторга набросилась на еду. О чудо! Меня больше не тошнило! Совершенно! Такое чувство, что все мои страдания были сном, сейчас я готова была съесть любую пищу. Эх, жалко, что Арк так быстро меня покинул, могли бы вместе поехать. И ведь я сама на этом настояла, дура.

Позавтракав, (или пообедав?) я сообщила, что хочу на свежий воздух. Надо осмотреться. Мало ли что, вдруг придется отсюда бежать? Женщины не стали возражать, подхватили меня под белы рученьки и повели. К моему удивлению, дойдя до лестницы, мы двинулись не вниз, в наверх. Повитуха распахнула дверь и вывела меня в чудесное место: сад на крыше. Кругом росли карликовые деревья и разнообразные кустарники, под ногами расстилалась зеленая травка, на устроенных там и сям альпийских горках цвели весенние цветы. Названий здешних я не знаю, но у нас на Земле есть похожие: гиацинты, крокусы, пролески, хионодоксы и другие такие же. Светка каждый год выгоняет их из луковиц, а я любуюсь. Здесь же их было не один-три, как у Андрея на даче, а море. Цвели не только луковичные, кусты тоже поражали буйством красок. А вот деревья еще только готовились к цветению. Я поблагодарила женщин за то, что привели меня в это прекрасное место, и попросила оставить одну на часок. Повитуха недовольно покачала головой, но ушла и увела служанку. Я осталась одна.

Для начала прошлась туда-сюда по саду, чтобы отвести от себя подозрения, если они у кого-то есть, затем приблизилась в высокому парапету, окружавшему всю эту красоту. Видно из-за него было плоховато из-за моего нестандартного для здешних мест роста. Мне ограждение доходило до середины груди, высоким аронайцам должно было быть по пояс. Но и так удалось кое-что понять. Здание, на которое мы поднялись, занимало центральную часть цитадели. Попасть с крыши главного здания на одну из стен было невозможно, да и вообще выход отсюда был один: там же, где вход. Райский сад оказался ловушкой. Забавно, но еще не зная, насколько мне это нужно, я искала пути отхода. Хотя человек, который создал такую красоту, в моем представлении не может быть злодеем.