Дмитрий Казаков - Герой высшего качества Страница 22

— Так точно, — отозвался жрец.

— Тогда проваливай и берись за дело, — Три Пальца развернулся и зашагал обратно к столу, не оглядываясь на зеркало, где медленно таял образ верховного служителя Аш-Райтана.

Глава 5

Вольный город

Копченая медвежатина, которой удалось разжиться после встречи с рыжей ведьмой, на вкус напоминала бумагу и жевалась с большим трудом, но зато помогала скрашивать дорожную скуку. Выковыривая из зубов волоконца мяса или выковыривая зубы из куска мяса, как-то забываешь о том, что уже который час тащишься по лесу, а никаких признаков города не видно.

Ганди-Ла, как всякий большой ученый, был невнимателен в мелочах.

А мелочами для рахива являлось все, что не относилось к области его научных интересов.

— О, вот и дорога! — заявил он, когда путники выбрались на неширокую полосу утоптанной земли.

— Без тебя не догадались бы, — съязвил Аладдин.

Дорога повернула несколько раз, и открылся вольный город Ставир: окруженный зубчатой стеной, он располагался на берегу реки, и с оставшихся трех сторон его лежала вырубка, лишенная даже кустарника. Проскользнуть через нее незамеченным смог бы разве что лазутчик, умеющий превращаться в мышь или стащивший у Гарри Поттера его плащ-невидимку.

— Прикинь, красиво, — сказал Егор, разглядывая могучие сторожевые башни из темного камня и вьющиеся над ними флаги, серые с серебром. — Что там на этих, на знаменах нарисовано?

— Город Ставир является перевалочным торговым центром, через него идет транзит гномьих товаров на юг, — забубнил Аладдин точно аудиоэнциклопедия. — Основан четыреста лет назад после Войны Белоснежки и Семи Кланов, управляется советом консулов. На гербе — белые топор и меч на сером фоне, обозначающие единение двух рас в суровых условиях…

Дальше Егор слушать не стал.

— А зачем мы туда идем? — поинтересовался Ганди-Ла, которому этот вопрос ранее в голову не приходил.

— За шопингом, — объяснил Егор и, обнаружив, что его не поняли, добавил: — Ну, покупки всякие сделать. А то у меня нет ничего. Ни мешка, ни одеяла, ни запаса продовольствия…

— И коня у тебя нет, а должен быть, — вмешался советчик, и Егор споткнулся на ровном месте.

Он до последнего надеялся, что придется обойтись без дурацкого атавистического пережитка, которым является езда верхом. Нет, конечно, свежеиспеченный герой слышал всякие слова типа «седло», «уздечка», «аллюр», но смутно представлял, что конкретно они обозначают и с чем их едят.

Эх, если бы до логова местного Темного Властелина можно было добраться на поезде или лучше на самолете…

— Должен-должен, — Аладдин был безжалостен. — Пешком будешь год шлепать.

«Но я не умею! Я лошадь только на картинке видел!» — хотелось сказать Егору, но он промолчал и лишь одарил советчика красноречивым взглядом, сообщающим: мы с тобой потом поговорим.

Дорога тем временем подошла к распахнутым воротам, и обнаружились скучавшие около них стражи, удивительно похожие на московских милиционеров: не одеждой или вооружением, а наглым, самодовольным выражением на толстых физиономиях, которое дает мелкая власть.

— Глянь-ка, идут, — сказал один из стражей, длинный и лохматый, в съехавшем набок шлеме и помятой кольчуге.

— Никак к нам, — подтвердил второй, бородатый, низкорослый и мощный, по всем признакам гном, и при этом так воняющий луком, что гнусный запах ощущался в десяти метрах от ворот. — Эй, вы, бродяги, вы входную пошлину платить собираетесь?

— Нет. У меня денег нет, — честно ответил Бешеный Соня.

— Пусть друзья за тебя внесут, — резонно заметил длинный. — Секлийский серебряный с троих.

Махот и Ганди-Ла посмотрели на Егора, и тот осознал, что обязанность героя — не только командовать сподвижниками и вовремя ими жертвовать, а еще иногда и платить за них. Печально вздохнул и полез в мешочек на поясе, исполнявший почетные обязанности кошелька.

Получив монету, бородатый стражник понюхал ее, лизнул и только затем отступил в сторону, освобождая проход:

— Добро пожаловать в вольный город Ставир.

— И не вздумайте буянить, — добавил длинный. — А не то… тут таких, как мы, много.

За воротами обнаружилась крохотная грязная площадь, замощенная булыжником, и три уходящие от нее улицы, одинаково узкие и извилистые. Егор завертел головой, решая, куда отправиться в первую очередь и бросая вопрошающие взгляды на Аладдина, но тут на помощь пришел рахива.

— Поведай, что ты хочешь купить, — сказал он. — И я подскажу, в какую сторону…

— Меч! — воскликнул Егор, всегда представлявший, что без длинного сверкающего клинка в руке не бывает героя.

— Какой меч? Ты что, одурел?! — рявкнул Аладдин. — Тебе подойдет только волшебный!

— Почему? — тут Егор забыл, что видит советчика он один, и слышит, кстати, тоже.

— А потому что обычным ты, дубина, скорее порежешься, чем убьешь кого-нибудь. Ты когда-нибудь держал в руках холодное оружие? Ты великий фехтовальщик? Кроме того, приличный меч обойдется не в один десяток золотых, а где взять такие деньги? Фонды нам выделяют неохотно и крайне скудно! Сечешь, отморозок?

— Э… ну да, — Егор немного смутился.

Он был уверен, что сможет держать клинок изящно, чтобы тот хорошо смотрелся, но вполне реалистично оценивал свои шансы в схватке со сколь-нибудь умелым противником как нулевые.

— Меч? — переспросил Ганди-Ла, с отвисшей челюстью наблюдавший, как предводитель их маленького отряда беседует сам с собой. — Тогда нам в Речной квартал, на Сырую улицу…

К счастью, помимо рахива, никто не обратил внимания на странное поведение Егора — прохожим было не до троицы чужаков, только вошедших в Ставир, а Бешеный Соня с видом попавшего в Диснейленд ребенка пялился по сторонам.

— Нет, меч не надо, — поправился Егор.

— Дорожный мешок, одеяло, ложка, запасная рубаха, носки, топорик, иголка, нитки и дратва, плащ, мыло, котелок, — начал перечислять Аладдин, — твердый сыр, крупа, колбаса, сушеное мясо, седельные сумки и напоследок — конь, но не боевой, а гномий пони, что лучше всего подходит для дальней дороги. И для неумелого ездока, кстати, тоже. И стоит недорого, а это тоже важно.

Выслушав переложение этого списка из уст Егора, Ганди-Ла кивнул, и они отправились по городу.

Хозяева лавок встречали троицу настороженно, взирали на дубину Махота с опаской, а на рахива — с удивлением. Но когда выясняли, что к ним явились обыкновенные клиенты, резко преображались, становились хитрыми и наглыми. Аладдин горячился, орал на Егора, когда тот порывался согласиться на предложенную цену, и призывал торговаться.