Джон Толкин - ДЕТИ ХУРИНА (НАРН И ХИН ХУРИН) Страница 22

И вот Морвен пришла к Ниэнор и сказала:

— Прощай, дочь Хурина. Я отправляюсь искать своего сына, или верные вести о нем, ибо здесь никто не хочет ничего сделать, и станут тянуть, пока не будет поздно. Жди меня здесь — может, я и вернусь.

Тогда Ниэнор в ужасе и скорби принялась отговаривать ее, но Морвен ничего не ответила и ушла в свою комнату; и когда наступило утро, она взяла коня и уехала.

Тингол же повелел, чтобы никто не останавливал ее и не чинил никаких препятствий. Но когда она уехала, он созвал отряд самых закаленных и искусных стражей границ и поставил над ними Маблунга.

— Догоните ее, — сказал он, — но пусть она вас не видит. Но когда она окажется в глуши и ей будет угрожать опасность, придите на помощь; и если она не согласится вернуться, охраняйте ее, как можете. И еще мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь из вас пробрался так далеко, как только можно, и узнал все, что сумеет.

Так и вышло, что Тингол отправил больший отряд, чем собирался сначала, и среди них было десять всадников с запасными конями. Они последовали за Морвен; она же отправилась на юг через Рэгион, и оказалась на берегах Сириона выше Полусветных Озер; тут она остановилась, ибо Сирион был широким и быстрым, и она не знала переправы. Поэтому стражникам пришлось объявиться; и сказала Морвен:

— Что, Тингол все же решил задержать меня? Или он наконец посылает мне помощь, в которой отказал поначалу?

— И то, и другое, — ответил Маблунг. — Может, вернешься?

— Нет! — сказала она.

— Тогда я должен помогать тебе, — сказал Маблунг, — хоть и не по сердцу мне это. Сирион здесь широк и глубок, и опасно переплывать его и зверю, и человеку.

— Тогда переправьте меня тем путем, каким переправляются эльфы, — сказала Морвен, — а не то я отправлюсь вплавь.

Поэтому Маблунг отвел ее к Полусветным Озерам. Там, в заводях, скрытых в тростнике, на восточном берегу под охраной стояли тайные паромы; здесь переправлялись посланцы, державшие связь между Тинголом и его родичами в Нарготронде[21]. Вот переждали они, пока в небе не начали гаснуть звезды, и переправились в предрассветном тумане. И когда алое солнце поднялось над Синими горами и крепкий утренний ветер разогнал туманы, стражники вышли на западный берег и оставили Завесу Мелиан. То были высокие эльфы из Дориата в серых плащах поверх кольчуг. Морвен наблюдала за ними с парома, пока они молча выходили на берег, и вдруг вскрикнула, указывая на последнего, проходившего мимо.

— Откуда он? — воскликнула она. — Вас было трижды десять, когда вы явились ко мне. Трижды десять и один сходят на берег!

Тогда остальные обернулись и увидели золотые волосы, озаренные солнцем: ибо то была Ниэнор, и ветер сорвал с нее капюшон. Так стало известно, что она последовала за отрядом и присоединилась к ним в темноте, когда они собирались переправиться через реку. Все были очень встревожены, а Морвен — больше всех.

— Уходи! Уходи, я велю! — вскричала она.

— Если супруга Хурина может отправиться в путь по зову родной крови вопреки всем советам, — отвечала Ниэнор, — то и дочь Хурина на это способна. «Скорбью» назвала ты меня, но не хочу я в одиночестве скорбеть по отцу, брату и матери. Из них троих я знала одну тебя, и тебя люблю я больше всех. И я не боюсь ничего, чего не боишься ты.

И в самом деле, мало страха было заметно в ее лице или поведении. Высокой и сильной казалась она; ибо люди Дома Хадора были высоки ростом, и сейчас, в эльфийском одеянии, она почти не отличалась от стражников — выше нее были лишь самые высокие.

— Что ты собираешься делать? — спросила Морвен.

— Идти туда же, куда и ты, — ответила Ниэнор. — Вот твой выбор. Либо ты отведешь меня назад и укроешь за Завесой Мелиан — ведь мудрый не отвергнет ее советов. Или знать, что я отправлюсь с тобой навстречу любым опасностям.

Ибо на самом деле Ниэнор отправилась в путь в первую очередь потому, что надеялась, что из страха и из любви к ней мать вернется; Морвен и самом деле разрывалась надвое.

— Одно дело отвернуть совет, — сказала она. — Другое дело — ослушаться матери. Отправляйся назад!

— Нет, — ответила Ниэнор. — Я уже давно не ребенок. У меня есть своя воля и свой разум, просто до сих пор моя воля не расходилась с твоей. Я пойду с тобой. Лучше бы в Дориат, из уважения к его правителям; но если нет, значит, на запад. На самом деле, если кому из нас двоих следует продолжать путь, так скорее уж мне, я ведь в расцвете сил.

И Морвен увидела в серых глазах Ниэнор упорство Хурина, и ее охватила нерешительность; но не могла она побороть свою гордыню: не хотелось ей, чтобы собственная дочь (говоря начистоту) привела ее назад, словно выжившую из ума старуху.

— Я поеду дальше, как и собиралась, — сказала она. — Поезжай и ты, но нет на то моей воли.

— Да будет так, — ответила Ниэнор.

Тогда Маблунг сказал своим:

— Воистину, не отваги, но благоразумия недостает роду Хурина — тем-то и приносят они горе всем, кто рядом! Таков был Турин — но не такими были его отцы. Ведь они же все обезумели! [опять непереводимое германское словечко] Не нравится мне это. Это поручение короля хуже охоты на Волка. Что же мне делать?

Но Морвен вышла на берег и приблизилась к Маблунгу, и расслышала его последние слова.

— Делай то, что велел тебе король, — сказала она. — Отправляйся за вестями о Нарготронде и о Турине. За этим мы все и едем.

— Но путь долог и опасен, — сказал Маблунг. — Если вы отправитесь с нами, вы обе должны ехать верхом вместе со всадниками, и ни на шаг от них не отходить.

Так и вышло, что, когда стало совсем светло, они тронулись в путь и наконец, все время держась начеку, выбрались из зарослей тростника и низкорослых ив и очутились в голых лесах, покрывавших большую часть южной равнины, примыкавшей к Нарготронду. Весь день они шли на запад, и видели лишь запустение, и не слышали ни звука: кругом царило безмолвие, И Маблунгу казалось, что все застыло в страхе. Они шли тем же путем6 что и Берен много лет назад; тогда лес был полон незримых охотников, но теперь народ Нарога исчез, а орки, похоже, еще не забредали так далеко на юг. В ту ночь они ночевали в голом лесу, не разводя костра.

Так шли они еще два дня, и к вечеру третьего дня после переправы они пересекли равнину и приближались к восточному берегу Нарога. Тут Маблунга охватило такое беспокойство, что он принялся умолять Морвен не ходить дальше. Но она лишь рассмеялась и сказала ему:

— Тебе хочется поскорее избавиться от нас, да это и понятно. Но придется тебе повозиться с нами еще немного. Мы уже слишком близко, чтобы отступать из трусости.